— Наемники, — процедил Улнар. — Он бы еще лесных мергинов пригласил.
— Так они и есть мергины без чести и закона. Пока платят, они сражаются. Не дашь денег — разбегутся, как пугливые речные крабы. Разве это воины? Воин без чести — хуже мергина.
— Ты прав, друг.
Они помолчали.
— И что мы будем делать теперь, Хаггар?
— Одан не запретил ходить за Кхин.
— Как знать, может, это ненадолго, — сказал Улнар. Он вспомнил разговор с Ош–Рагн. — Вот заключат морроны мир с Орэном…
Хаггар от души расхохотался:
— Морроны? Мир? Ха–ха! Не знал, что ты такой шутник, Улнар! Это ж надо такое придумать!
Улнар не смеялся. Отхлебнув пива, он посмотрел на товарища:
— Хорошо. Так тебе нужны воины?
— Такие воины, как ты, нужны всегда! — радостно воскликнул Хаггар, но быстро понизил голос. — Но ты откажешься, если узнаешь, куда мы идем.
— Ты уже говорил. В Кхинор.
— Далеко в Кхинор! Возможно, на неделю пути, возможно, на две!
— Куда именно? Какой‑то далекий эмонгир? Зачем?
— Не знаю. Ничего не знаю. Я лишь набираю людей. Но не веду их.
— Вот как? — призадумался Улнар. — Ну, хорошо, сколько воинов нужно собрать?
— С десяток, не меньше. Лучших из лучших! Я посылал людей до самых далеких застав. Хозяин торопит, времени, говорит, мало, уж не знаю, почему. Не соберем десяток парней в ближайшие дни, придется набирать мергинов, — Хаггар сплюнул под стол. — Не допусти Эльмер! Когда соберемся, отряд пойдет к Кхину, там сядет на корабль.
— А дальше? — проронил Улнар.
— Дальше поведет хозяин.
— Хозяин? Кто он? Я его знаю?
— Нет. И я не знаю. Он не из наших. Это фагир.
— Фагир? — изумился Улнар. — И он пойдет с нами?
— Да. Он будет командовать.
Улнар качнул головой: фагир–проводник — это удивительно, фагир–военачальник — и вовсе чудеса. Да за всю жизнь воин не слышал, чтобы фагиры ходили в Кхинор, тем более — командовали отрядом!
— Ты удивлен? Я тоже. Но какая разница, если хорошо платят, верно?
— Если это не плата за честь, то никакой.
— Узнаю Улнара Честного! — рассмеялся Хаггар. — Но скажи: ты пойдешь со мной? Улнар, нам заплатят огромные деньги! По тысяче асиров каждому!
Сумма небывалая! Улнар сдержал невольный возглас и как мог спокойней сказал:
— Легко обещать. Вернемся ведь не все. Если вообще…
— Не–е–ет, дружище! — торжествующе протянул Хаггар. — Фагир — посланник самого одана! Тысяча по возвращению и по сотне вперед на оружие и все необходимое! А?!
Улнар молчал. Асиры его не интересовали, а вот Кхинор… Если он не хочет служить морронской ведьме, это его шанс. Шанс добраться до Гунорбохора!
— Здесь что‑то не так, — проговорил воин. — Такие деньги просто так не обещают.
— Если бы я не знал тебя так долго, я бы понял, что ты трусишь, плюнул бы под ноги и ушел! Набран почти весь отряд, а я никого из них не знаю! Мне не на кого положиться, Улнар.
— Как же ты набирал?
— Некоторых прислал одан. Я не знаю, кто они и откуда. Из Братства только один, не считая меня.
Улнар кивнул. Понятно. Хаггар нуждается в опоре. Игнир снова благоволит мне, касаясь тофа, подумал воин. Одному не пробиться в Кхинор, и вот мне предлагают целый отряд! Гунорбохор лежит на западе, отряд идет туда же…
— Я иду, Хаггар!
— Сам Игнир послал мне тебя! — воскликнул Хаггар. Улнар благоговейно притронулся к тофу:
— Может, и так.
— Отлично, клянусь всевидящим оком Эльмера!
— Не знаю, чему ты радуешься. Я простой воин. Великих подвигов не совершал.
Хаггар взмахнул рукой:
— Достаточно того, что знаю я, и что говорят в Братстве. Ты честен, хладнокровен, отлично бьешься любым оружием, много раз ходил в Кхинор…
— Всего три, — поправил Улнар. Про четвертый, в качестве осужденного, он умолчал.
— Твоя скромность лишь убеждает в моем выборе! Всего три! Да многие и раза не выдерживают! — Хаггар осушил кубок и стукнул им по столу.
— Знал бы ты, сколько смельчаков отказались, узнав, куда мы идем и как долго будем за рекой.
— А почему туда идешь ты, Хаггар?
— Ха! — собеседник Улнара плеснул в опустевший кубок пива, выпил и рыгнул. — Конечно, из‑за денег! Риск есть, но я хочу рискнуть! Еще несколько лет, и я превращусь в морронский корм, а пока этого не случилось, хочу обеспечить себе старость. А не выйдет — умру с мечом в руке, как и подобает воину. Твой Игнир будет доволен, а?
Хаггар вновь захохотал, да так, что сидящие за соседними столиками оглянулись.
— Что оглядываетесь, жалкие трусы? — презрительно прикрикнул рубака. — Сидите и пейте свое пиво!
Улнар усмехнулся. Он знал, что Хаггар любит выпить, а когда выпьет, любит подраться. Улнар сгреб товарища в охапку и повел прочь. К счастью, публика попалась спокойная, Хаггару никто не ответил, и потасовка не состоялась.
Несмотря на изрядное подпитие, ясность мысли Хаггар сохранил и уверенно привел Улнара к месту сбора. Это был неприметный дом на самом краю города.
— Дом самый обычный, — ухмыльнулся Хаггар, — но в час сбора на двери будет висеть знак.
— Какой?
— Увидишь — поймешь.
Хаггар снова звучно рыгнул:
— Здесь через день, Улнар. Ровно в полдень.
— Ясно. Где ты остановился?
— Недалеко отсюда, — махнул рукой Хаггар. — Пойдем, Улнар, переночуешь у меня.
— Благодарю, но у меня дела.
— Но ты ведь придешь, Улнар? — Хаггар схватил воина за рукав. — Не струсишь?
— Приду, Хаггар, обещаю.
— Да хранит тебя Игнир! Встретимся послезавтра!
— Да. Прощай, Хаггар.
Расставшись с товарищем, Улнар пошел в гостиницу, где и переночевал. Утром, со всей тщательностью приведя в порядок одежду, а оружие и вещи оставив в гостинице, Улнар вышел на улицу. Сбор назначен на завтра, как раз есть время закончить одно дело. Но перед этим он сходит в храм.
Даже в это время Ринересс был многолюден. Казалось, суетящаяся толпа не покидает улицы ни днем, ни ночью. Горожане, торговцы, слуги и ремесленники смешались в разноцветный говорливый поток. Воин прислушался.
Вокруг говорили о восстании мергинов в южных землях, о недавней битве, о росте цен на зерно из‑за засухи в долине Арима, о своих делах и проблемах. И никто — о намечавшемся походе за Кхин. Это хороший знак. Если о тайном походе будет знать всякая торговка, их отряд обречен. Улнар знал, что Ош–Рагн здесь, среди людей, ее «глаза и уши» могут быть везде. Арны и не подозревают, что морроны ходят среди них…
Храм Четырех Сущих стоял на небольшой площади. К нему вела единственная в городе рукотворная аллея и, шагая по идеально пригнанным и отшлифованным плитам, Улнар думал о том, сколько людского труда вложено в это великолепие. Воин остановился от внезапно пришедшей в голову мысли: а нужно ли все это богу, тому, кто способен сотворить все из ничего? Зачем ему такой храм и вся эта роскошь?
