А вообще путешествие по пустыне не было напряжным. Трогались мы пред рассветом и шли буквально до полудня. Потом, когда солнце начинало нестерпимо жарить, останавливались на привал, растягивая навесы, под которыми каждый занимался своим делом. В основном народ либо спал, либо вкушал эмфер, спасающий от зноя, либо предавался иным праздным занятиям. В моем случае я все больше и больше времени проводил с Мией. Она все же решила начать хвастаться своей родиной, и не забыла рассказать пару тройку, ну может десяток ил два — историй о Великих Песках. Было интересно послушать мудреный восточный фольклор. Так же нас сближало то, что Мия не взлюбила Азалию, а я просто волком выл от надоедливой волшебницы. Миниатюрная шарханка постоянно носилась по всему каравану, выполняя какие-то свои обязанности, но стоило ей оказаться рядом, как она тут же начинала свою новую серию подколов и прочих безобидных развлечений. Пару раз она пыталась вызывать меня на магическую дуэль, еще не сколько — соблазнить, ну право же, на такой жаре как-то не тянет соблазняться. Но все чаще она отпускала колкие шуточки и уносилась на своем белоснежном хизе куда-то вдаль.
Кстати об этих двухвостых лисах. Звери казались весьма воспитанные и действительно неприхотливые. Им хватало пол литра воды в день и немного мяса, чтобы быть свежими и жизнерадостными. Завидую. Мии досталась лисица цвета ржавчины, которой та придумала мудреную кличку. Своего черныше я назвал — Вайт, понимаю, шутка так себе, но что поделать. Вообще, если бы все поло как задумывалось, то хиза бы мне досталось. В загоне их стояло три штуки и они были рассчитаны исключительно на дочь Визиря и её служанок. Но, учитывая обстоятельства, одного из лисов вернули в город, а другого отдали мне. Насовсем. Хизы, так сказать, входили в "стоимость". Я был доволен такому приятному бонусу. Зверь действительно хороший, а уж как он мчит в "галопе"… Тут и лучший Андалузский скакун отдыхает. Правда я на них никогда не ездил, я на Земле вообще к лошадями прохладно относился. Но на Ангодоре без этих животинок или аналогичным им тварям, просто никуда.
В общем, даже как-то и рассказать получается нечего. Путешествие в таком караване, с кучей охранников, которых я насчитал порядка трех дюжин, равносильно перелету в бизнес-классе на лучшем рейсе. Конечно опасность есть, но она настолько мизерна, что на неё просто не обращаешь внимания. (разве что, присутствовала внутренняя опасность, но об этом чуть позже) А уж когда под боком шархан песка, можно и вовсе в небо плевать. Как-то раз, на одном из барханов, размером с пятиэтажный дом, я приметил группу всадников, явно не мирного виду. Схватив оружие, я уж было приготовился к драке, но Азалия спрыгнула на землю, положила руки на песок, что-то там сделала и бархан буквально взорвался, погребая под собой разведчиков кочевых разбойников. Больше за три декады перехода, мы не видели ни одного разумного, кроме тех, что находились в караване. Вот, чувствую, стражам лафа, знай себе — винцо потягивай, да монету получай. Никто в здравом уме не станет бодаться с Азалией, покуда та в окружении своей стихии. Не стал бы и я.
Иногда, правда, становилось совсем туго. Порой бывало так, что солнце жарило настолько нещадно, что было сложно думать, не то что дышать. Конечно, я постепенно привыкал, да и Михейм увело вел нас от оазиса к оазису (эдакие маленькие, диаметром не больше пяти — десяти метров, озерки и бурной растительностью вокруг), но все же если меня в глубокой старости, до которой я скорее всего не до живу, спросят — а что было самым тяжелом в твоей жизни. Я с уверенностью, не колеблясь ни минуты, твердо отвечу — Великие Пески. Пустыня это суровый край, возможно, столь же суровым могут быть только ледники полюсов. Потому что в этих землях, что в тех — жить практически невозможно. Но все же, наш караван двигался все дальше и дальше, приближаясь к столице.
В очередной раз зевнув, я по привычке кинул закладку в костер, и улегся на теплый, но уже остывающий песок. Сон не заставил себя долго ждать и уже скоро окутал меня своим иллюзорным саваном, унося в дали нереальности.
Утром, вернее еще до рассвета, меня наглым образом растолкали и сонного заставили седлать хиза. Мой ленивый Вайт, так же недовольный что его будят в такую рань, седлаться особо не хотел и чуть не сжевал лямку. Благо, рядом стояла Мия и вовремя заметила что я уже в верхних слоях астрала, а черный лис переросток вот-вот схарчит казенную упряжь. Девушка вовремя спасла ситуацию и с трудом вытащив из пасти зверя полоску кожу, я таки справился с заданием. Седло на духа пустыни мало чем отличалось от обычного, разве что у него было четыре специальных ремешка, крепящихся на бедре зверя и идущих до самой дуги. Вроде, при помощи такого нехитрого приспособления, даже если Вайт решит спрыгнуть с семиметрового бархана (а они эти частенько развлекаются) и проехаться по песчаному склону, то ни седло, ни я следом за ним, не слетим в пропасть. Я пока еще не проверял эту характеристику, так как шли по гребням, и ни погонь ни бегства еще не было.
— Сегодня подойдем к Нала-Су, — оповестила меня Азалия, когда поравнялась с Мией. Та, кинув какой-то странный взгляд на волшебницу, громко фыркнула.
— А там кормят? — сонно пробурчал я.
— Нет, здоровяк, вряд ли, — покачала головой шархан песка. — Нала-Су это крупнейший город-оазис Великих Песков. Фактически, у них тут самоуправление, пускают кого захотят. И вот как раз караваны, они пускать не хотят. Сторгуемся с ними за воду, за пару кувшинов эмфера и все. Ну еще может ночку под стенами постоим.
— Тогда мне это не интересно, — отмахнулся я.
Солнце еще не поднялось на горизонте и не окрасило бледнеющее небо в кровавые цвета, но с каждой минутой, все ощутимее испытывался палящий зной. В такой обстановке, я больше всего хотел погрузиться в бадью с ледяной водой и выплывать оттуда, пока кто-нибудь не погасит эту громадную лампочку, по недоразумению названную Солнцем.
— Он часто такой кислый? — перешла на алиатский Азалия, решив помучить Гуфар.
— Только когда голодный, — хихикнула Мия. — То есть — почти всегда.
Я хотел было возмутиться и завести свою привычную шарманку про тяжелую наемническую жизнь, но вовремя вспомнил что "не знаю" языка.
— Слушай, — вдруг протянула миниатюрная дамочка. — А ты не знаешь, чего он меня бегает постоянно?
— Знаю, но меня просили не рассказывать, — огорошила меня Лиамия.
Это чего она такого знает, что я просил её не рассказывать?
— Ой, да ладно тебе, ну как женщина женщине…
Мия некоторое время пристально всматривалась в лицо Азалии, и, о боги, в этих зеленых омутах я заметил отсветы демонической пляски. Ну все, испортил девчонку.
