Нимфам посчастливилось уцелеть. На пути к их прибрежному жилищу нам встретился одинокий лейм, и мы переключили внимание на более доступную дичь.
Сонный почетный караул пасмурного утра сменялся бодрой полуденной кавалерией. По каменистому предгорью величаво разгуливали горные бараны с золотым руном, в тени плотных серых туч казавшимся свалянными шерстяными нитками.
Баранье сборище напоминало бал офицеров. Крупный баран почтенных лет степенно обходил стадо, осматривая внимательными глазами редкие деревья и обнимавшие гранитные глыбы можжевеловые кусты. Он был похож на отставного генерала, который в силу возрастных недугов потерял былую прыткость и чуждался суматошных игрищ молодежи. Другой баран, моложе и стройнее, точно повеса — гусар увивался за круглыми, как дамы в кринолинах, овцами. Младшие из овец убегали от него, скача по каменным глыбам, а старшие равнодушно продолжали стричь зеленую траву. Отдельной компанией резвились курчавые ягнята. Они бодались и бегали наперегонки в уютной низине.
Мы лежали на широких ветвях платана, названного из-за линяющей коры «бесстыдницей». Я наблюдал за пасущимся стадом, упершись подбородком в сложенные руки. Демьян мирно подремывал, расслабленно свесив обе руки и прижавшись щекой к замшелой коре. Наши кожаные сапоги, промокшие в битве с болотным тяжеловесом, сушились на нижних ветвях.
Временно я перестал относить себя к вампирам — предателям из Отдела. Вытянувшись на удобной ветке, я сравнивал себя с наградой за предательство — по краешки наполненным кровью бочонком.
Солнечный луч сверкнул в узкой дырке между плывущими по небу тучами. Я инстинктивно дернулся, пряча глаза.
Демьян слегка приподнялся в ответ на мое шевеление. Посмотрев на сомкнувшуюся темно — синюю пелену, он негромко проворчал:
— Долго Шенигла на небо ворожит. Пора бы ему проясниться. Тишка, растолкай меня, коли я усну и солнца не почухаю.
Он закрыл глаза и снова прильнул щекой к ветке.
Бараны — офицеры задумчиво посмотрели на нас, шевеля ноздрями и ушами, и как прежде занялись обходом стада. Они презрительно игнорировали сытых вампиров, отдыхающих на высоком дереве. Баранье равнодушие задевало мою гордость, как прежде задевали ее насмешки охотников и перевертных волков. Но я не спустился, чтобы прогнать стадо. Меня удержало прекрасное барское чувство — желание абсолютного бездействия.
— Солнце, — я боязливо отвернулся от мощного луча, ударившего по глазам, и, дотянувшись до руки Демьяна, легонько тронул ее.
— Не метайся, аки осетрина в нерестовище, — атаман спокойно выпрямился и повесил снятую рубаху на сук. — Лежи смирно и грейся. С нашим запасом сил продержимся часок. А то и поболе.
Я плотнее закрыл глаза и потянулся навстречу теплу. Мою последнюю встречу с солнечными лучами трудно было назвать романтическим свиданием, скорее это был неравный бой.
— Да не жмурься котом масленичным, Тишка, — атаман дернул меня за волосы. — В небо не глазей, и все дела.
Не уверенный в безопасности эксперимента, я приоткрыл глаза и взглянул на тонкорунное стадо, взбиравшееся в гору. В лучах солнца золотое руно блистало огненными переливами, как свечное пламя.
Из поросших колокольчиками расщелин вылезли торопливые гномы с плетеными кузовками на спинах. Подметая камни метелками из травяных стеблей, они собирали золотые шерстинки и отправляли в кузовки.
Рыжик взял с собой миловидную белокурую жену и двух старших сыновей — восьми и девяти лет. Настороженно осматриваясь, рыжебородый гном увидел меня и растерянно улыбнулся. Мой агент немного радовался тому, что приобрел вампира — покровителя. Наряду с этим он переживал, не захочу ли я расторгнуть неписаный контракт и разорить подземную деревеньку.
Демьян заметил внимание Рыжика и указал потухшим взглядом на мой оберег, посмеиваясь над гномьей жадностью. Я снова был спасен.
— Привыкай к солнцу, Тишка, — поучал Демьян, делая вид, что наслаждается опасным теплом. На самом деле он чувствовал себя неуютно. — Охотники любят выгонять нас на свет из темных нор. Ясный день — их любимое время для набега. Завтра я научу тебя драться на свету. А покамест грейся и следи за исходом силы. Не дай ей оставить тебя беззащитным. Уясни, Тишка, станешь биться с недругом — сила потечет из тебя быстрее. Ты ее вернешь, ежели изловчишься дернуть супостата клыками. Наш яд их не берет, но на ихней крови ты дольше продержишься. И не вздумай глядеть наверх, как бы высоко они не прыгали. Токмо вниз иль вперед себя, ежели солнце не сверкает в лицо.
В лучах солнца кожа Демьяна выделялась из желтовато — зеленых теней противоестественной белизной и вовсе не напоминала кожу человека. Он опустил затененный ресницами взгляд. Его брови, щеки и уголки губ болезненно вздрогнули — явно не от попавшего в глаза света.
Почему же я ровным счетом ничего не ощущал? Вряд ли молодой вампирский организм устойчивее к обжигающему свету. Тогда в чем причина?
Узнать, как долго моя кожа выдержала бы прямой контакт с солнечными лучами, не позволило само упрямое светило. Оно безвозвратно исчезло за широкой тучей.
После принятия солнечных ванн Демьяну потребовалась новая жертва, и он погнался за ушедшим в горы бараньим стадом. Наверное, он не понял, почему я не вышел на охоту вместе с ним. А я попросту не мог к нему присоединиться. Мой желудок по — прежнему напоминал полный крови бочонок.
Я неспешно спустился с дерева и натянул сапоги. Гномы спрятались под колючими лапами можжевельников. Поприветствовав Рыжика мирной улыбкой, я поплелся к норе.
Неподалеку от дома я собрался спрятать ненавистный Шенигле оберег под рубашку, и заметил, что белый камень покрылся серым налетом.
«Скорее всего, именно он защитил меня от солнца? Может ли быть правдой, что он оберегает меня от любых вредоносных энергий: солнечных лучей, гаданий, проклятий?»
Распознав мои мысли, волшебный камень почернел. Тьма сгустилась.
В честь победы волочаровцев над вампирами городничий Пыжиков решил устроить грандиозный бал — маскарад. На подготовку к нему — разучивание танцев, пошив костюмов, он предоставил горожанам неделю. В отличие от обыкновенных светских балов, участвовать в торжестве могли все желающие, вне зависимости от сословия, титула, чина и достатка. Главными условиями были умения гостей бала хорошо танцевать и их возможность смастерить если не ослепительно красивый, то хотя бы оригинальный интересный костюм.
Узнав, что в Волочаровске не нашлось помещения, где свободно разместились бы все записавшиеся на праздник, городничий постановил провести маскарад на главной площади, и (цитата) «затронуть немножко парковую аллею с размещением в ней морожениц, кадушек с разливным вином, а для антуража — раскладных беседок, цыганской арбы и круглой деревянной площадки с пляшущими казаками».
