— А, тебе уже рассказали?
— О чем?
— Как он при поимке сломал четыре зуба, пытаясь выгрызть из панциря одного из ловцов?
— Нет. Но ничего удивительного. В его жизненном опыте паладинские доспехи не присутствовали. По крайней мере, на зуб их пробовать не доводилось. Элмар как-то ни разу ему такой возможности не предоставил. Кстати, ты с ним виделся ночью? Ну, там, во снах?
— Сегодня я слишком много ходил по верхнему Лабиринту и в нижний не спускался. А что?
— Да мне показалось, к нему уже не надо спускаться так далеко.
— Сегодня проверю, — пообещал Кантор и немного замедлил шаг, чтобы пропустить санитара с двумя ведрами. — А что у вас тут сегодня случилось, если Тереза с утра полировала мозги санитарам, а они теперь все скребут и надраивают?
Виктор со скорбным сочувствием оглянулся на пробежавшего труженика и вполголоса пояснил:
— Да вроде как в нашей палате таракана нашли. Поскольку я его с Каппы завезти не мог никак, мне начинает казаться, что эти твари разумны и нарочно меня преследуют.
— Да ну, чушь… — Кантор остановился в дверях, так как дорогу им загородил еще один санитар, отчаянно натирающий пол. — У нас, можно подумать, своих тараканов нет.
— Но она сказала — гигантский, — пояснил Виктор. — А гигантские тараканы…
Санитар остановился, поднял голову и сообщил:
— Не таракан это был. Скорпион мистралийский.
— Откуда он мог здесь взяться?
— Не знаю, может, ты приволок. Но точно не таракан. Нам эту дрянь всем чуть ли не под нос ткнули, как вещественное доказательство. Я хорошо рассмотрел, хоть он и раздавленный.
— Не говори ерунды, — рассердился Кантор. — Я не из Мистралии сюда приехал. Там, где я был, скорпионы с доброго пса размером, и раздавить их… — Он вдруг споткнулся на полуслове и торопливо уточнил: — А господин Флавиус его видел?
— Видел, видел, — ответил за парня Виктор. — Ему, кстати, тоже досталось за то, что под кроватью сидел. Вот ты можешь предположить — зачем?
— Наверное, кого-то поджидал, — пожал плечами Кантор, сообразив, что раз Флавиус промолчал, то у него наверняка были причины, и, если сейчас поделиться догадками с кем не следует, он наверняка будет очень недоволен. — В засаде. Скорпиона, например.
— Не смешно, — проворчал санитар и посторонился, пропуская их. — Вот натопчете тут сейчас, а мне потом перемывай…
— Как все прошло? — сдержанно поинтересовался Элвис, поскольку понять что-то по физиономии любимой сестрицы было не проще, чем вычислить, когда блефует в карты кузен Шеллар.
— Наилучшим образом, — так же сдержанно отозвалась Элизабет. — Все как ты и рассчитывал. Я только что получила сообщение из Маунтшира. Секретарь градоначальника взят под стражу аккуратно, без шума и вне дома. Дом обыскали, комнату нашли. Сейчас задержанный и все документы по делу уже на полдороге к столице. Как ты и приказал, на месте его не допрашивали, везут к нам.
— Прекрасно, — одобрил Элвис.
— А теперь, может быть, ты объяснишь — хотя бы лично мне, что это все значит и каковы наши дальнейшие действия?
— Помнишь дело лорда Сильверстоуна? — вопросом на вопрос ответил король.
Госпожа министр едва заметно нахмурилась.
— Связь между этими делами я заметила без твоих напоминаний. Меня интересуют более конкретные вещи.
— Вот их мы и будем выяснять.
— Откуда сведения, ты мне тоже не скажешь?
— По оперативным каналам.
— Элвис, все оперативные каналы идут через меня.
— Не все. Но арестованный об этом догадываться не должен.
— Тебе не кажется, что проще ввести меня в курс дела, чем рассчитывать, что я сумею это достоверно изобразить?
— Бетти, если бы я хоть на мгновение в тебе сомневался, я бы непременно разжевал тебе все, как Ноне, в терминах начальной школы для благородных девиц. Но поверь, лучше будет, если ты поймешь все по ходу разговора. Сама увидишь.
— Если ты так говоришь, — бесстрастно согласилась принцесса Элизабет. — Теперь касательно второго твоего поручения. Я подумала, что оптимальным вариантом будет использовать Мэри Энн.
Элвис вежливо кивнул в знак согласия. Младшая кухарка с черной кухни Мэри Энн слыла при дворе бичом божьим и карой небесной: криворука, ленива, феерически глупа, и даже ее смазливая мордашка, которая, по мнению прочей прислуги, до сих пор спасала девицу от неизбежного увольнения, в последние годы начала увядать. На самом же деле причина загадочной неистребимости Мэри Энн таилась в другом. Любимым занятием младшей кухарки было собирать и разносить сплетни, что делало ее бесценным инструментом для слива информации или запуска дезинформации в случае надобности.
— Ты ее лично туда отправила?
— Если ты имеешь в виду «лично я» — то нет, распоряжение спустили по цепочке вниз, Дороти якобы внезапно уехала в провинцию к больной матери, а Мэри Энн якобы случайно подвернулась под руку, ибо, как обычно, бездельничала. Если же ты имел в виду «лично ее» — то да, ей выдали в руки корзинку и отправили по известному тебе адресу. Кстати, по дороге эта мерзавка втихомолку сожрала две булочки. Можешь не сомневаться, через несколько часов весь штат прислуги будет в курсе, что в неприметном домике на окраине столицы скромно живет затворницей молодая дама с младенцем и наша кухня исправно снабжает ее провизией. Ты знаешь Мэри Энн, она такой лакомый кусочек не упустит. Хоть мы и не вычислили еще нового агента при дворе, новость доберется до него, кем бы он ни был.
— За булочки пусть вычтут из жалованья, — отметил Элвис.
— А больше ты мне ничего не хочешь объяснить?
— Ты подозрительно настойчива. Тебе не приходило в голову, что существует уровень секретности еще выше твоего?
— Неужели?
— А ты полагаешь, твой коллега Флавиус просто так целый год не знал, кого и о чем допрашивал его король прошлым летом?
— Во-первых, король ему не брат. Во-вторых, насколько я поняла из твоих слов, уже знает. А я узнаю тоже через год?
— Нет. Частично — сегодня же, а частично — через несколько дней.
Элизабет помолчала, напряженно шевеля поджатыми губами. Затем медленно, подбирая каждое слово, спросила:
— Ответь мне на один вопрос. Шеллар знает, что ты слил известный нам адрес?
Элвис тоже помолчал, колеблясь. Затем решительно произнес:
— Я не отвечу, так как, по сути, это два вопроса.
— С каких пор ты настолько перестал мне доверять?
— Вопрос слишком важен, чтобы делать исключения для кого бы то ни было. Даже для тебя. А чем больше ты настаиваешь…
— Я поняла. Настаивать далее не буду. Но учти — подозрения и недоверие обычно взаимны. И если мои окажутся верными…
