— О! Даже скатерть от нас сбежала, — с горьковато-философской усмешкой заметил Рэнд, окидывая печальным взглядом кондитерское великолепие — самый сладкий сон любого лакомки, на который в другой момент своего существования он накинулся бы со здоровым аппетитом.
— И поделом, — мрачно отрезал нахмурившийся Гал, делая изрядный глоток любимого напитка. Нет, пусть девочка обижается, но невозможно допустить, чтобы она окунулась в темную пропасть его мыслей. Нельзя опорочить ее жизнерадостную чистоту своими грязными, кровавыми воспоминаниями, бездной боли. Пока он не будет уверен в том, что прошлое надежно заперто в глубинах сознания, он не сдвинется с места.
— Мадемуазель Эльке понадобиться моя помощь в составлении отчета, — в конце концов, перестав прикидывать на весах размышлений факты, отважился заявить Лукас и поднялся из-за стола. — Я должен идти.
— А как же чтение мыслей? Или ты думаешь, у нее это так быстро прошло? — озаботился Рэнд, прикармливая и так уже раздувшегося до невозможности крыса кусочком какого-то розового фрукта в нежно-зеленой шкурке.
— Не думаю. Но это теперь не важно, — решительно ответил маг и вышел за дверь.
Вор и воитель печально переглянулись, наверное, впервые чувствуя между собой небывалую душевную близость. Полный стол сладостей никого не соблазнял. Уж очень пустой казалась большая столовая без Эльки, Мири, Макса и сбежавшего последним Лукаса.
— А, чего уж там, — с каким-то отчаянным весельем бесшабашно махнул рукой Фин и, подхватив возмущенно пищащего и отчаянно сопротивляющегося крыса, припустил за приятелем.
В гордом одиночестве Гал допил свой чай. Съел для порядка пару сухариков с тмином и кунжутом. Вздохнул. Посмотрел на часы. Снова вздохнул. Нахмурился. Прикрыл глаза. Открыл. Снова налил себе ташита и медленно одну за другой выпил три громадные чашки, поворачивая их перед собой, пристально изучая светлый растительный узор на тонком черном фарфоре. Кивнул, соглашаясь с собственными мыслями, и встал из-за стола. Теперь можно. Воин последним покинул столовую и направился в компьютерную залу.
Там, как и следовало ожидать, царила веселая, пусть чуть нервная суматоха. На свободном от техники небольшом столе расположилась беглянка-самобранка, предоставляя отщепенцам общества все великолепие своего кондитерского ассортимента. Желающие время от времени подхватывали себе на опустевшую тарелку еще какой-нибудь вкуснятины и, возвращаясь на свои места, продолжали оживленное обсуждение работы.
— Сколько экземпляров в окончательной редакции выводить будем? — интересовался Макс, стоя у принтера и одновременно пережевывая пластинку ядовито-сиреневой пастилы. Каким-то чудом он пока не измазал ничего, кроме своей и без того грязной майки.
— Пять, конечно! — весело, будто и не обижалась минут двадцать назад на друзей, откликалась Элька, нажимая на кнопки. — По всем правилам бюрократии! Марать бумагу, так марать, до состояния критического маразма, как положено! Два в Совет Богов, третий Связисту на память вручим, когда вернется, пусть свой собственный архив собирает, четвертый для Совета Сил и пятый нам, если первые два в Совете где-нибудь потеряются! Свой мы зарегистрируем в специальном журнале исходящей корреспонденции, заодно снимем копию первой жалобы и ей тоже присвоим номер в журнале корреспонденции входящей! Будем бить божественных буквоедов их же оружием!
— Какие сложности, однако, — с уважением протянул Рэнд, не знакомый прежде с могущественной и ужасной бюрократией.
— Все!!! — радостно объявил Макс, потрясая в воздухе еще тепленькими листами бумаги, и общество, отставив тарелки, разразилось радостными криками. С отчетом справились!
В это же время в зал вошел Гал. Монитор компьютера панически мигнул, тревожно заурчал принтер, но лучшая маги-техника миров все-таки совладала с негативным влиянием чрезвычайно антимагичного субъекта и вновь заработала на совесть, оправдывая свою сумасшедшую цену, гарантии и беззаветную любовь Макса.
— Voila, мосье Эсгал пожаловал! — с радостной улыбкой, но чуть настороженно, уж больно серьезен был вид Гала, поприветствовал его Лукас.
— Моя магия еще действует, — предупредила Элька воина и эдак с ехидцей прижмурилась. Может, ожидала, что коллега задаст стрекача?
— Пусть действует, — твердо ответил мужчина, подходя к девушке, сидящей на мягком крутящемся кресле с колесиками. Положив руку на плечико Эльки, прикрытое лишь тонкой лямочкой топика, Гал снисходительно пробурчал: — Не можем же мы все время от тебя бегать. Мало ли, что ты в следующий раз надумаешь выкинуть, проказница!
Елена подняла на мужчину широко распахнувшиеся глаза, весело улыбнулась ему и на мгновение накрыла своей теплой ладошкой его мозолистую руку.
— Я пришел сказать, раз мы пообедали, может, прочтем еще одну жалобу? — внес деловое предложение Гал, чтобы скрыть замешательство при виде такой ничем незамутненной радости.
— А что? Пошли! Конечно! Интересно! — с жаром согласилась команда и, мигом подхватившись с места, словно подхваченные вихрем пестрые осенние листья, дружно повалила в зал совещаний, где до сих пор в центре стола ждала пухлая папка с прошениями. Все страхи мыслечтения и разоблачения страшных тайн были забыты.
Элька с Галом на этот раз шли последними. Метнув на воина лукавый взгляд из-под ресниц, девушка пихнула его локотком в бок и тихонько шепнула:
— А мне понравилось читать мысли! Столько всего интересного узнаешь! Оказывается, тебя не настолько уж раздражает моя одежда, а, «старший братец»? Скорее наоборот?
Эсгал сконфуженно закашлялся и замедлил ход, пытаясь понять, сильно обижена на него Элька или все-таки не очень. Заливисто рассмеявшись, девушка подпрыгнула, чмокнула его в щеку, подхватила под руку и почти втащила за собой в зал, задорно интересуясь с порога:
— Пока мы там с Галом целовались, вы уже решили, кто будет читать следующую депешу?
На воина напал очередной жестокий приступ «рудничного» кашля.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ (НО НЕ ПОСЛЕДНЕЙ) КНИГИ
