Мы разделили с ним соль на горящей крыше в Красном Камне.
— Брат мой, — сказал я.
— Брат мой, — ответил он. Хассан встряхнулся.
— У нас много работы, — сказал он, и мы поспешили спуститься с башни на крепостную стену. Оттуда я увидел, как гонят назад пленников, успевших бежать из касбаха в пустыню.
Среди них шагал связанный водонос Абдул. В спину ему упиралось острие копья. Неподалеку от Hero, спотыкаясь, брел привязанный к двум кайилам Хамид, бывший помощник Шакара, предводителя отряда аретаев. Шакар тоже принял участие в погоне, надеясь задержать несчастного Хамида. Какова бы ни была вина Хамида в покушении на Сулейман-пашу, он опозорил свое имя переходом на сторону соляного убара. Предатель поднял клинок на собственный народ.
Мы с Хассаном спустились во дворик крепости.
Больше всего я поразился, опознав начальника загадочных копьеносцев Хассана. Увидев меня с высокого седла кайила, всадник сдернул с лица повязку.
— Т'Зшал! — опешил я.
Бородатое лицо расплылось в улыбке.
— Я решил послать в Клим продовольствие, тысячу кайилов и тысячу копий, — объяснил Хассан. — Я знал, что эти люди мне пригодятся.
Т'Зшал потряс копьем, и кайил попятился.
— Мы никогда не забудем каваров, паша, — произнес он. Мне показалось, что Хассан допустил большую ошибку.
Все-таки таких людей вооружать не стоит.
Т'Зшал мастерски развернул кайила. Он родился в Тахари. Затем, подняв тучи песка, он поскакал в пустыню, чтобы принять командование над своими людьми.
Хамид и Абдул упали на колени.
Хассан поднес клинок к горлу Хамида.
— Кто ударил Сулейман-пашу? — спросил он.
Хамид поднял голову. Рядом стояли Сулейман и Шакар.
— Это сделал я, — еле слышно произнес Хамид.
— Увести, — распорядился Сулейман-паша.
Пленного уволокли.
— Откуда ты узнал, что именно он ударил меня? — спросил Сулейман.
— Я был там, — ответил Хассан. — И все видел.
— Гарун, высокий паша каваров! — воскликнул Шакар.
Хассан улыбнулся.
— Но тебя там не было, — нахмурился Шакар. — Там находились аретаи, Ибн-Саран, Хаким из Тора и… — Шакар осекся.
— И Хассан-бандит, — закончил Хассан.
— Так это ты? — расхохотался Сулейман.
— Конечно, не могут же одновременно существовать два таких отважных и красивых парня!
— Канарский слин! — хлопнул себя по ляжкам Сулей-ман.
— Только не слишком распространяйся о моем втором обличье, — предупредил Хассан. — Временами мне просто необходимо менять внешность, особенно когда обязанности паши начинают меня тяготить.
— Я тебя понимаю, — кивнул Сулейман. — Никто не узнает твоей тайны, можешь не волноваться.
— И я не произнесу ни слова, — пообещал Шакар.
— А ты, значит, Хаким из Тора? — повернулся ко мне Сулейман.
— Да, высокий паша, — ответил я.
— Я сожалею, что мы несправедливо обошлись с тобой, — сказал он.
Я пожал плечами.
— В касбахе еще продолжаются мелкие стычки. С вашего разрешения я удалюсь.
— Пусть будет твой глаз верным, а сталь быстрой, — сказал Сулейман-паша.
Я поклонился.
— Как поступить с маленьким слином? — спросил Шакар, показывая на скрючившегося в песке Абдула.
— Этого тоже увести, — распорядился Сулейман-паша.
На горло Абдула тут же накинули веревку, и хнычущего пленника уволокли.
Я посмотрел на центральную башню касбаха. Во внутренних помещениях продолжался бой.
— Найдите Тарну, — сказал Сулейман-паша. — И приведите ее ко мне.
Несколько человек тут же кинулись исполнять его приказание. Мне стало жаль эту женщину. Будучи свободной, она засыпала колодцы. Теперь ее ожидали долгие и мучительные пытки. На относительно безболезненную смерть на колу она могла не рассчитывать.
Люди Тахари не прощают тех, кто засыпает колодцы. За такое преступление снисхождения не бывает.
Я отошел в сторону.
Увидев меня, Тарна оторопела.
— Ты! — воскликнула она.
Она совсем обезумела от горя. Разбойница облачилась в мужское одеяние. Не надела она только каффию и агал. Не было также повязки от песка и ветра. Гордая голова и красивое лицо оставались открытыми. Длинные волосы разметались по откинутому бурнусу. Одежда была изодрана и грязна. Правая штанина оказалась распорота. Левый рукав исполосовали ударами ятагана, материя свисала рваными клочьями. Мне показалось, что она не ранена. На левой щеке девушки застыли комья грязи.
— Ты пришел за мной? — крикнула она, сжимая в руке ятаган.
— Ты проиграла, — сказал я. — Все кончено.
Она с ненавистью смотрела на меня. Мне показалось, что в ее ярких черных глазах сверкнули слезы. Я увидел перед собой женщину. Затем она снова стала Тарной.
— Никогда! — крикнула она.
— Но это так, — сказал я.
— Нет!
До нас доносился шум боя, рубились где-то неподалеку.
— Касбах пал, — сказал я. — Ибн-Саран убит. Гарун, высокий паша каваров, и Сулейман, высокий паша аретаев, находятся внутри крепости.
— Я знаю, — печально произнесла она. — Я знаю.
— Тебя отстранили от командования. Ты больше не нужна. Те, кто когда-то служили тебе, сейчас спасают свои жизни. Касбах пал.
Она смотрела на меня.
— Ты осталась одна, — сказал я. — Все кончено.
— Я знаю, — ответила Тарна и вдруг гордо вскинула голову. — Откуда ты узнал, где меня можно найти?
— Я немного знаком с покоями Тарны, — улыбнулся я.
— Ну, конечно, — она улыбнулась мне в ответ. — Значит, ты пришел за мной?
— Да.
— Не сомневаюсь, что человека, который притащит меня на веревке пред светлые очи благородных пашей Су-леймана и Гаруна, ожидает большая награда.
— Надеюсь, что так и будет.
— Идиот! — взорвалась она. — Слин! Я — Тарна! — Она взмахнула ятаганом. — Я сражаюсь лучше любого мужчины!
Я встретил ее атаку. Тарна оказалась опытным бойцом. Я защищался от ее ударов, стараясь делать это помягче, чтобы она не потянула плечо. Я позволял ей колоть, рубить, делать выпады и защищаться. Дважды она в ужасе отпрыгивала назад, сознавая, что раскрылась для моего удара, но я ее не зарубил.
— Ты не соперник для воина, — сказал я. Я не преувеличивал. Мне приходилось скрещивать клинки с сотнями людей, любой из которых прикончил бы ее в два счета.
Тарна продолжала яростно нападать.
Я играючи отбивал удары красавицы. Она рубила, рыдая от злости. Отбив выпад, я провел клинком по ее животу, показывая, как нельзя нападать.
Она отступила и снова бросилась вперед. На этот раз я защищался жестко, чтобы она прочувствовала вес ятагана в руке мужчины. Она тут же стала пятиться, пока не уперлась спиной в колонну. Оружие ее опустилось. Тарна не могла поднять руку. Я поднес клинок к ее груди. Она дико взвизгнула и метнулась в сторону. Снова подняв ятаган, Тарна кинулась в бой. Я встретил ее оружие высоко над головой, а потом резко отбил его в сторону. Потеряв равновесие, Тарна полетела на пол. Я тут же наступил сапогом на ее правую руку. Маленькая кисть разжалась, и ятаган со звоном покатился по каменным плитам. Я приставил клинок к ее горлу.
