Я не стал ждать, пока они представятся или хотя бы назовут свои условия. Метнулся влево, рванулся вправо, взмахнул дубинкой и от души врезал одному из уродов по коленкам. Похоже, гном, сам того не подозревая, оказал мне услугу. Покончив с первым бруно, я напал на второго с таким азартом, словно намеревался снести ему башку. Он не устоял под моим напором и рухнул на мостовую. Мне подумалось, что не все так плохо.
Первый вскочил и двинулся ко мне. Хоть бы прихрамывал, что ли, для приличия! Второй тоже поднялся. Третий, с которым у меня еще не было времени разобраться, отрезал путь к отступлению.
Боги! Судя по всему, этим ребятам моя дубинка нипочем.
— Кха! — вякнул Попка-Дурак.
— Заткнись, пернатый кусок дерьма!
Я занес руку для сокрушительного удара, медленно развернулся, выбирая жертву, — и ошибся в выборе (впрочем, не ошибиться было невозможно).
Дубинка обрушилась на третьего урода, которого я пока не трогал. Мой план состоял в том, чтобы повергнуть его наземь, а потом продемонстрировать ребяткам свои скоростные качества. Но все пошло наперекосяк. Бруно перехватил мою дубинку в воздухе, вырвал ее у меня из руки и отшвырнул с такой силой, что она разлетелась в щепки, врезавшись в стену дома.
— Боги!
— Кха! — вновь изрек мистер Большая Шишка.
Я кинулся бежать, но мохнатая лапа, которая вполне могла бы принадлежать троллю, схватила меня за локоть. Я задергался, замахал руками, задрыгал ногами, обнаружил недюжинные познания в родном языке, проделал все физические упражнения, которых давно и настойчиво требовало мое тело, но так ничего и не добился. А проклятый урод даже не вспотел!
Второй схватил меня за другой локоть — нежно, можно сказать, ласково, вот только пальцы у него были будто каменные. Я сразу понял: если захочет, он расплющит меня в лепешку одной левой. Тем не менее я не прекращал попыток вырваться до тех пор, пока третий не стиснул мои лодыжки.
Меня понесли к экипажу. Попугай расхаживал по моей спине, что-то невразумительно бормоча. Поневоле складывалось впечатление, что ни на что другое, кроме как бормотать да бубнить, он физически не способен.
Я исхитрился поднять голову, увидел четырех громадных коней бурой масти. На месте кучера восседала личность в черном, лица которой не было видно из-под капюшона. Для полноты картины личности явно не хватало большого серпа в руках.
Экипаж выглядел вполне прилично, но никаких гербов на дверцах не было. Весьма странно. В Танфере даже отъявленные мерзавцы не упускают случая выпендриться.
Не говоря ни слова, гнусная троица швырнула меня внутрь. Я врезался в дверцу с противоположной стороны экипажа. Как ни удивительно, ни дверца, ни мой череп существенно не пострадали. Подобно мотыльку с обожженными крыльями, я устремился прочь от света, в благословенную тьму.
С человеком, который занимается неофициальными расследованиями, ищет потерянные вещи, словом, выполняет работу, которая не требует ежедневного присутствия на службе, время от времени что-нибудь да случается. Этого, к сожалению, не избежать, посему человек вынужден принимать правила игры. Особенно если он из тех болванов, что преследуют девиц, которые хотят, чтобы их преследовали, и бесстрашно лезет туда, где почти наверняка подстерегает засада. Такой тип более чем заслуживает той порции синяков и шишек, которую получает. Я уверен, что Морли и ему подобных никогда не бьют по голове и не швыряют в таинственные экипажи.
Первое, что делаешь, когда потихоньку начинаешь приходить в сознание — при условии, что ты достаточно умен, чтобы не стонать, — притворяешься, что еще ничего не соображаешь. Таким образом можно выяснить что-нибудь полезное. Или застать врагов врасплох, наброситься на них, раскидать и удрать. Или установить, что они дружно отправились обедать, а некий гений к тому же забыл запереть дверь камеры.
Или просто лежать, не в силах пошевелиться, ибо к горлу то и дело подкатывает тошнота — сказывается контузия в сочетании с остатками похмелья.
— Что за грязные животные эти людишки! Иоркен, принеси тряпку! — произнес кто-то громоподобным голосом. Так вопят плохие актеры, которые полагают, что главное в их ремесле — кричать погромче.
— И прихвати ведро с водой, — прибавил женский голос. — Какое жалкое зрелище!
Интересно, зачем им понадобилась вода? Я уже принимал ванну на этой неделе.
— Почему я? Почему мне всегда поручают самую неприятную работу?
— Потому что ты — посланец, — прошелестел третий голос, напоминавший ветер из бездны. Вдруг повеяло могильным холодом. Должно быть, этот голос принадлежал безликому вознице в черном плаще.
Я пребывал в растерянности. Кто-то может сказать, что это мое естественное состояние. Тем не менее происходило явно что-то весьма и весьма странное.
Пожалуй, пришло время подняться и взглянуть в лицо опасности. Я напряг безвольные мышцы. Мне удалось пошевелить двумя пальцами на руке и одним на ноге. Тогда я решил завязать беседу.
— Ипрст! Колымака дрындобам! — Боги! На каком это языке я изъясняюсь?
Меня окатили ледяной водой, и я слегка поумерил пыл.
— Распаршигнусный хреноплюх! — Вновь волной накатила ярость, и я даже ухитрился приподняться на локте. — Елы-моталы, кракохрясь! — Любопытно, что сие означает?
Второе ведро воды повергло меня на пол. Из пелены тумана возникла тряпка, которой принялись водить по моему телу. Послышалось приглушенное бормотание. За работай обычно бормочут гномы, но в данном случае гномами и не пахло.
В том, кто меня протирал, было что-то странное. Во-первых, он разговаривал сам с собой, причем разными голосами. Во-вторых, на голове у него, в тех местах, где у нормальных людей расположены уши, торчали маленькие крылышки. А когда он заслонял собой источник света, его тело внезапно становилось полупрозрачным.
Свет сделался ослепительно ярким, даже ярче, чем солнечный наутро после попойки. Я зажмурился и кое-как принял сидячее положение.
— Мистер Гаррет!
Я не стал отпираться, но и сознаваться тоже не спешил. Честно говоря, я вообще никак не отреагировал на обращение, поскольку был занят тем, что старался не прибавить работы пареньку с тряпкой. Наконец, совладав с тошнотой, я прикрыл глаза ладонью. Внутренний голос посоветовал мне рассматривать происходящее как наглядный урок по химии. Не играй со взрывоопасными предметами. И не связывайся с рыжеволосыми девицами.
Знаю, знаю. От рыжеволосых одни неприятности. Но если уж на то пошло, неприятности неприятностям рознь.
— Убавьте свет, — проговорила другая женщина. — Вы совсем его ослепили. — Такой голос можно услышать разве что в грезах, но никак не наяву. Голос возлюбленной, которую ждал всю свою жизнь.
