Лишняя пара рук женщины куда-то исчезла. Ее волосы сделались обыкновенными, кожа приобрела здоровый цвет, зубы утратили остроту, а вырез платья опустился до талии.
Похоже, я угодил в логово оборотней.
Великаны тоже слегка изменились: несколько уменьшились в росте; уроды стали чуть менее отвратительными, у крылатого типа появились уши. Внешность самой соблазнительной из девиц также претерпела некоторые изменения (впрочем, она мне нравилась и так). Из брюнетки она превратилась в блондинку и захихикала.
Черт побери, на кой ляд ей понадобилось изображать из себя дурочку?
Какое-то время спустя все приобрели нормальный вид — разумеется, по танферским меркам, а в Танфере нормальность — понятие весьма растяжимое. Теперь мои тюремщики вполне могли бы показаться на улице; вот если бы еще их тела не становились прозрачными на свету…
Может, пока я был без сознания, меня накормили ведьмиными грибами?
— Так гораздо лучше, — заметил я. Женщина приблизилась ко мне вплотную. Я бросил взгляд на ее волосы, в которых кишели блохи и вши.
Она одарила меня призывной улыбкой и облизнула губы раздвоенным язычком.
— У тебя приятные мысли. Я польщена. Но не вздумай прикасаться ко мне.
Она указала на блондинку, которая смотрела на меня так, словно готова была проглотить вместе с одеждой. В иных обстоятельствах я бы не преминул воспользоваться столь явной симпатией.
— У вас тут есть стулья? — Я решил не разубеждать женщину-змею, не открывать ей своих истинных чувств. Меня вдруг повело в сторону. Ну и пакостное ощущение! Я чувствовал себя крысюком, накурившимся «травки».
— Извини. Мы действовали в спешке, поэтому не успели как следует подготовиться к приему гостей.
Я осторожно опустился на пол. Жестко, зато падать будет не больно.
— Может, кто-нибудь соблаговолит меня просветить? Кто вы такие? Что вам нужно? Поторопитесь, не то я опять отключусь. — Голова раскалывалась.
— Мы — последние из годоротов. Сражаемся с шайирами. Не по своей воле, просто так сложилось.
— И взошло солнце мудрости, — пробормотал я. — Или не взошло. Боюсь, правильно второе.
— Выжить могут только одни. Мы находимся в погребе последнего из наших смертных приверженцев. И останемся здесь, пока не определится исход битвы. В своих молитвах наш приверженец предложил нам обратиться за помощью к тебе. Он утверждал, что по характеру ты как нельзя лучше подходишь для наших целей.
— Цели целями, а деньги вперед.
Женщина нахмурилась. Мое замечание сбило ее с толку.
— Мы уже и сами думали о том, чтобы призвать на помощь неверующего. А спешить приходилось потому, что шайиры узнали про тебя и устроили тебе западню.
— Что-то я ничегошеньки не понимаю. Кто вы такие, черт возьми? И что вам нужно?
Блондинка захихикала. Естественно, Гаррет — парень хоть куда. Изъясняется как великий мудрец. Впрочем, главарю шайки мои слова вовсе не показались смешными. С его чела сорвалась молния. Самая настоящая. Он вновь слегка подрос. Меня вдруг осенило, что у таких, как он, терпения обычно в обрез.
— Ты никогда не слышал о годоротах?
— Кажется, нет. И об остальных тоже.
— Мы выбрали тебя отчасти из-за твоего невежества. — Правда, по тону женщины можно было догадаться, что она не очень-то верит в мое невежество.
Под сводами погреба прогремел гром. Женщина метнула на главаря выразительный взгляд, в котором сквозило отвращение, и представилась:
— Меня зовут Магодор. Мы все принадлежим к годоротам, верховным божествам харов, одного из первобытных племен, когда-то населявших этот край. По вашим меркам они были сущими дикарями. Занимались земледелием и скотоводством, но не слишком удачно. Поэтому добывали средства к пропитанию не только работой, но и набегами на соседей. Их следов почти не сохранилось, однако в жилах ваших правителей течет кровь харов. Короче, древняя культура погибла, а боги этой культуры — на грани гибели.
Любопытно. Наших правителей тоже отличают неумение заниматься сельским хозяйством и склонность к вооруженному грабежу.
— Шайирам же поклонялись быкоездники-гриты. Они появились здесь во время гритского нашествия. Гриты во многом напоминали харов и продержались недолго. Они были первой волной в эпоху великого переселения народов. Каждое десятилетие являлись новые завоеватели, оставлявшие после себя семена своей культуры. От быкоездников не осталось вообще ничего. Но их боги, шайиры, оказались жизнеспособными. А ныне обстоятельства сложились так, что мы должны сражаться с шайирами за место на улице Богов.
Улица Богов… Так горожане называли проспект, пересекавший из конца в конец ту часть города, которую циничные и необразованные личности именовали Кварталом Грез. Там стояли храмы тысячи одного танферского божества. Осколок прошлого, наследие времен, когда императоры правили единолично и крайне подозрительно относились к светским амбициям священников и жрецов. Чтобы без помех наблюдать за служителями культа — а при случае и расправиться с ними, не прилагая к тому особых усилий, — все храмы и были выстроены в одном квартале.
Я огляделся. Говорите, боги? Ну да, разумеется.
— Тебе известно, как обстоят дела на улице Богов? Все решают деньги. Если у тебя достаточно приверженцев, ты перемещаешься на запад, в храмы и соборы, расположенные ближе к Холму. А если теряешь свой пай, движешься в обратном направлении, к реке. Три десятилетия мы держались за последнюю часовню у реки, цеплялись за нее ногтями и зубами, а храм шайиров стоял чуть наискось, на одно здание западнее. Нас разделяла кумирня божка по имени Скабз. В прошлом месяце приверженцев у Скабза прибавилось, а беженцы из Кантарда привели в Танфер нового бога, Антитибета, у которого поклонников, как выяснилось, в избытке. Он занял храм, отстоящий от реки на треть расстояния до Холма. В результате начались передвижки. И теперь либо мы, либо шайиры должны покинуть улицу Богов.
Наконец-то хоть что-то прояснилось. Конечно, я знал, каким образом священники и жрецы обстряпывают делишки в Квартале Грез (правда, не представлял, зачем, но это не столь важно).
Дальше всего от реки находились Четтерийский собор и оплот ортодоксов. Эти культы одновременно враждовали и поддерживали друг друга, всяческими шизофреническими уловками завлекая под свою сень как можно большее число верующих. Их служители обладали и богатством, и могуществом.
А у самой реки теснились храмы и часовни богов вроде тех, с которыми мне привелось столкнуться, известных разве что горсточкам приверженцев. Честно говоря, береговые храмы сильно смахивали на чудом уцелевшие во время наводнения развалюхи.
