Даже техника моя изменилась, подстраиваясь под новые возможности. Я стал меньше прыгать, даже уходя от подсечек — смерти подобны прыжки при том сверхъестественном темпе, в котором шёл наш "диалог" — но больше стелиться над самым полом, резче (резче! ещё резче!!) меняя направление движения.
Манар не мог не заметить перемен. И в изящном рисунке его движений я прочитал полное одобрение мне, сумевшему совершить небольшой прорыв в искусстве рукопашного боя. Подождав ещё немного и убедившись, что ждать от меня нечестной игры (то бишь заклятий) или новых прорывов бесполезно, он тремя ударами и одним броском вышиб из меня дух.
На долю секунды я потерял сознание. Моргнул, созерцая потемневшие от времени балки потолка. Моргнул ещё раз. И крепко ухватился за символически протянутую мне руку бывшего противника — протянутую, чтобы помочь мне подняться.
— Ну, я пошла, — объявила Колючка.
— По… постой! — прошептал я (говорить в голос я ещё не мог).
Сделав вид, будто ничего не услышала, воинственная красотка исчезла за дверью.
— Пойдём в столовую. Ты ведь, кажется, хотел есть?
Я кивнул Манару. И мы пошли в столовую.
За одним столом — победитель, проигравший и Лада. За соседним — Векст и два его ученика. Но наличие наблюдателей несущественно: я снова свернул семантическое пространство беседы, как сворачивал его ради общения с Ладой. Пусть себе пытаются подслушать. Ха!
Хилла молчит, и это облегчает мою задачу. Манар и я говорим на реммитау, что тоже делает поддержание заклятия, прошитого нитями ламуо, проще. И позволяет мне реагировать на реплики более тонко. Обдуманно.
— Я хочу предложить тебе обмен.
— Предлагай.
— Ты сейчас осваиваешь обновлённое тело. Я могу помочь с этим.
— Можешь, это верно. Но чего ты попросишь взамен?
— Обучения магии.
— Вот как?
— Да.
— Почему именно я?
Прозрачный подтекст: чем тебя не устраивает Полуденный, за "честь" которого ты дрался?
— Ты мне подходишь.
— А подробнее?
— Изволь. Я не слишком богат в материальном смысле, а на обмен "знание за знание" у меня имеются только боевые навыки. Если рассматривать наставников "Пламени над потоком", сразу отпадают Векст, Наркен, близнецы, Энкут и Лаконэ. Остаются лишь изменённые: Ландек, Айс, ты и Колючка. Ландек прошёл через изменение раньше, чем я родился, и давно освоил всё, что я мог бы ему предложить. Айс занят; фактически, сейчас он отрабатывает обучение для тебя и твоей спутницы. То есть они с Пронырой даже не заговаривали об этом, но…
— Понимаю. Я свободен, нуждаюсь в твоих уроках и могу отплатить тем, что тебе нужно.
— Да.
— Это не единственные причины.
— Да.
— И?
— Как я уже говорил, ты мне подходишь. Ученику нужен учитель, общение с которым могло бы сделать его лучше. Или хотя бы не испортить.
— Моральный аспект?
— Не совсем. Вообще я бы с радостью пошёл в ученики к Энкуту и Лаконэ. Они-то знают, что такое внутреннее равновесие… в отличие от Ландека и тем более Айса.
"Опять Айс… ох, ждут меня серьёзные беседы — к Видящим не ходи!"
— И откуда ты так уверен в том, что творится с моим… равновесием?
Брови Манара слегка приподнялись.
— Поединок.
— А, ну да, разумеется. И что ещё ты узнал обо мне?
— Ты изменчив, но стоек. Расчётлив, но честен. Спокоен и замкнут. Талантлив. Опасен. Умён. Если твои качества имеют продолжение в твоей магии, учиться у тебя будет удовольствием.
— Занятные характеристики.
— Я тоже честен. Или стараюсь быть таковым.
— Это плохо.
— Почему?
— Сказано и услышано: "Война — это путь обмана. Дело, противное добродетели". Ты сильный боец и хочешь стать ещё сильнее за счёт магии. Зачем?
— Хочу познать свои пределы, — ответил Манар, не раздумывая ни секунды.
— Это не ответ.
— А какой ответ тебя интересует?
— Честный.
— Если я веду свою войну с миром, а война действительно путь обмана, как ты сказал, почему ты просишь от меня честности?
— По праву ученика.
— Ученика? — удивляется он. — Не учителя?
— Ученику нужен учитель, общение с которым могло бы сделать его лучше.
Смех.
— Да, с тобой не поспоришь. Но ведь и я могу задать тебе тот же вопрос.
— Можешь. И я отвечу тебе, но лишь тогда, когда услышу твой ответ.
Задумчивость.
— Мне сложно ответить иначе, чем я уже ответил, — тянет Манар. — Зачем зерно выпускает росток? Зачем дерево тянется ввысь? Я ещё молод для того, чтобы всерьёз отвечать на вопрос о смыслах. Для меня стремление расти над собой так же естественно, как дыхание. Если я могу познать то, чего ещё не знаю, я не стану отворачиваться и бормотать: мне уже хватит. Может быть, ты скажешь мне, зачем нужна магия?
— Я могу сформулировать это в одном слове: свобода. Чем больше может маг, тем более он независим от обстоятельств — потому что всегда может изменить обстоятельства. Сразу должен предупредить, что не склонен стремиться к совершенству в рамках одной специализации… ну да это ты должен был уже выяснить, расспрашивая обо мне Айса и других. Я могу дать тебе основы, показать правила, наставить в вещах элементарных — а уж там тебе предстоит самому решать, на что тратить своё время и усилия. Я не хочу принижать твои достижения, но должен заметить, что магия — куда более обширное поле деятельности, чем война.
— Неужели?
— Война — просто способ разрешения конфликтов, когда возможно уничтожать противника. Магия применима на войне и в мирное время, она созидательна и разрушительна, прекрасна и жестока, требовательна и ласкова.
— Ты говоришь о ней, как о женщине.
— Почему бы нет? Магия дополняет мага, как супруги дополняют друг друга. Возможно, будь я женщиной — смотрел бы на магию, как на мужчину. А так она для меня — явление женственное.
Манар улыбнулся.
— Должно быть, общение с этим… явлением очень увлекательно.
— Ты прав. И сейчас, на сытый желудок, я готов это продемонстрировать. Пойдём.
30
Ранее я никогда и никого не учил магии, поэтому обмен знаниями с Ладой (я ей — о магии, она мне — о родном языке и териваи) стал для меня новым опытом. Я не хочу сказать, что ранее никогда и никому не объяснял принципы создания того или иного заклятия, не делился формулами и не чертил схем. Всё это было. Но было в основном на правах обмена знаниями с уже достаточно подготовленными коллегами. Такими, например, как Айс.
А вот Лада имела о магии представления самые поверхностные. До меня её никто не учил всерьёз. Поэтому с ней мне пришлось возвращаться к основам и заново открывать кое-какие понятия, казавшиеся мне само собой разумеющимися.
