Хара-нги между тем успокаиваться не собирались. Они осмотрели труп колдуна, потоптались возле удаляющихся в сторону пятен крови, затем выстроились широкой цепью и направились в ту же сторону, что и мы, пристально разглядывая землю и помахивая в стороны обнаженными мечами. Хотя земля была сухой, а мы старались не оставлять следов, похоже, это нам не всегда удавалось: то и дело со стороны преследователей доносился удовлетворенный возглас, и они продолжали следовать за нами, как мы ни петляли. В конце концов, мне это надоело. Я спрятался за крупным камнем и снял невидимость.
Создание фантомов – дело довольно простое, этому учат на занятиях первого года. Другое дело – поддержка уже созданного. Это требует постоянной подпитки энергией, особенно если фантом достаточно крупный и подробно вырисованный, поэтому поддерживать его сколько-нибудь долгое время – задача непростая. Для новичка, разумеется. Опытный маг тратить энергию на это баловство не станет, он лучше ее во что-нибудь более эффективное вложит! Но у меня ни на что другое сил уже не оставалось. Образ своего фантома я почерпнул из прочитанной когда-то книжки. Помнится, эта страхолюдина звалась Ки-Кирк, жила она в глубоких подземельях и питалась забредшими туда искателями приключений. Во всяком случае, так утверждал автор. Книжка, признаться, была дурная, но Ки-Кирк – что надо. Степняки встали как вкопанные, когда у них на дороге вдруг соткалась из дымных нитей фигура огромной рогатой змеи с четырьмя руками. Приподняв переднюю часть своего тела на три человеческих роста, эта гадина в двух руках держала по пылающему мечу, в третьей – сверкающий круглый щит, а в четвертой – длинную черную плеть. Змея махнула рукой, и кончик плети прочертил перед степняками дымящуюся черту.
Хара-нги еще раз удивили меня своей смелостью. Они не бросились в бегство, как сделал бы это я сам при виде подобного монстра, а собрались кучкой и достали луки. Я удивленно покачал головой, а хара-нги принялись всаживать в моего монстра стрелу за стрелой. Поскольку фантом, понятное дело, состоял из одного лишь воздуха, то никакого вреда ему стрелы не причинили, но мне пришлось попотеть, рисуя образы отскакивающих от чешуи обломков. Я двинул своего монстра вперед, лихорадочно соображая, что же делать, если степняки не бросятся бежать, когда змея подберется вплотную. Пару Стрел Огня я еще соберу, но на большее у меня сил уже не осталось. Но, к счастью, придумывать ничего не пришлось – змею от степняков отделяло еще шагов десять, когда нервы у них не выдержали, и они ударились в бегство. Впрочем, это было не бегство, а скорее отступление – довольно организованное и без паники. Они даже труп своего колдуна с собой прихватили. Я наложил Отвод Глаз на себя, отправил фантом потихоньку ползти за ними, а сам продолжил свой путь к реке, который порядком осложнился в силу того, что мои невидимые одежды степняки тоже успели подобрать и унести с собой. На проводнике не было ничего, кроме набедренной повязки, которую я немедленно отобрал, оставив его совершенно нагим. Повязку я набросил на плечи, но живот мой, ноги и руки от солнца к концу путешествия сплошь покраснели и покрылись волдырями. Путь до первого селения вууль-ду и дальнейший – вверх по реке я помню смутно, урывками. Кажется, дело поначалу сильно осложнилось тем, что жители селения нас не видели, а я все никак не мог понять, чего от меня хочет мой проводник и почему он не ведет меня в тень.
Как один человек может изменить ход многовекового противостояния двух многотысячных племен? Сам по себе – никак, будь он хоть полубог. Величайшие вожди, завоевывавшие громадные территории, не добились бы ровным счетом ничего, если бы за ними не шли преданные им армии отличных бойцов. Я один могу противостоять атаке пятидесяти… ну, сотни врагов. Тысяча степняков сметет меня, сколь ни готовь оборону. Возглавить племя и повести его в бой? Я же не смогу стоять рядом с каждым, а без этого мои селяне разбегутся, едва хара-нги подойдут на полет стрелы. Как мне поднять… нет, не поднять – создать боевой дух своих людей, если они сотни лет только и умели, что быстро убегать?
Я принялся размышлять над этими вопросами сразу, как только оправился от последствий своей вылазки. Пытался советоваться с Рим-Са, но он вдруг принялся изображать дурака, низко кланяясь и отвечая на мои вопросы одно и то же: «Ты – сын бога, тебе и знать». Я отлично видел, что он просто увиливает от разговора и ведет какую-то свою игру, но не мог понять какую и злился. По-моему, он умел врать, даже будучи под Словом Принуждения, хоть я и не представлял себе, что такое возможно. Во всяком случае, моя попытка выяснить, что у старикана на уме, наложив на него это самое Слово, благополучно провалилась. Эх, жаль, что я не запомнил схему Слова Правды… Хотя, слышал я, его тоже можно обмануть. Не удивлюсь, если мой старикан это умеет.
Тем временем на мою жизнь покушались еще дважды, но я был к этому готов и окружил свой дом тремя концентрическими кругами сторожилки, а потом, немного поднапрягши мозги, прицепил к внутреннему кругу Призрачное Лезвие. Правда, это стоило жизни одному из моих селян, нечаянно зацепившему рукой внутренний круг, но безопасность мою повысило – второго убийцу посекло на куски уже без всякого моего участия, хотя я проснулся сразу, как он пересек наружный круг, и был наготове, на случай, если ловушка вдруг не сработает. После этого попытки убить меня прекратились. Я решил посоветоваться с Рим-Са. Против моего ожидания, увиливать на этот раз он не стал, а блеснул глазами и ответил с поклоном: «Теперь они соберут совет вождей, забудут распри и нападут всеми силами. Я думаю, они даже обрадуются, что мы наконец-то перестали убегать». «Сколько их будет?» – поинтересовался я, подумав. «Тысяч пять-шесть, не больше», – пожав плечами, ответил старикан. «И что тогда?» – спросил я. «Тогда, о Великий, ты их всех убьешь, и они на долгое время оставят Народ Реки в покое». Я вскочил и принялся ходить по комнате. «Как?! – заорал я. – Как я их всех убью? Я один, а их – пять тысяч!» «Ты – сын бога, тебе и знать», – заявил Рим-Са. «Убирайся», – процедил я, и старик, поклонившись, направился к двери. «Стой, – остановил его я, – когда они придут? Если ответишь то же, что и на предыдущий вопрос, я вырву тебе язык». «Не стоит утруждаться, Великий, – ответил Рим-Са без тени страха. – Я думаю, они придут, когда кончатся дожди и высохнет земля – дней через пятьдесят». – И он молча выскользнул наружу.
Итак, шесть седмиц на то, чтобы из овечек сделать волков. На следующее же утро я отправился вниз по реке, прихватив подобающий случаю эскорт – еще три лодки следовали на почтительном отдалении от той, в которой сидели я и Рим-Са. В каждой встречной деревеньке старикан выходил на берег, толкал непродолжительную, но горячую речь, в которой говорилось, что Аль-Хуту, сын бога и Великой Орлицы, призванный освободить их народ, набирает себе верных соратников. После чего мужское население деревни выстраивалось вдоль береговой кромки, и следовал мой выход. Для начала я пускал пару эффектных фантомов, потом вбивал в кромку берега три-четыре Стрелы Огня и. если на берегу еще кто-то оставался, выходил сам. И те, кто при моем приближении не падал ниц и не причитал в ужасе: «Пощади, о Великий», тут же пополняли ряды «верных соратников».
