— Замечательно, — Дерлен пододвинул поближе тарелку с омлетом. — Куча заговорщиков — и все в одну ночь. Тут явно что-то затевается!
— Затевается что?
— Заговор, разумеется, — лейтенант посмотрел на вампиршу, как на сумасшедшую. — Я же сказал — заговорщики!
— Извини, — Хельга потерла рукой лоб, — Бурная ночка выдалась.
— Ну-ну, — Дерлет тут же помрачнел. — Кстати, мы тут нашли кое-что интересное. Не хочешь взглянуть?
На полу грязного склада лежал целый арсенал разнообразного вооружения — от колесцовых пистолетов до бронзовых пушек.
— Хлам, конечно, — лейтенант обошел кучу по большой дуге, — но в грамотных руках способен наделать немало шуму.
— Впечатляет, — осторожно отметила Хельга.
Лейтенант бросил в сторону вампирши донельзя подозрительный взгляд.
— Это еще не все, — сказал он поскучневшим тоном. — Смотри сюда.
Солдат, совершенно незаметный в темном углу, выступил вперед и сорвал брезент с десятка сундуков, составленных в ряд у задней стены. Дерлет, танцующим шагом подойдя к крайнему сундуку, театральным жестом распахнул его крышку.
У Хельги захватило дух — внутри оказалось больше драгоценностей, чем ей довелось видеть за всю свою жизнь.
— Вот это да…
— Рядовой, оставьте нас! — распорядился лейтенант. Солдат, козырнув, вышел, во все стороны излучая недоумение пополам с подозрительностью. Дождавшись, пока дверь за рядовым закроется, он вдруг упал на колени и пополз к вампирше.
— Скажи, что еще тебе надо? Только намекни — и все будет твое: власть, деньги, все, что угодно. Только скажи…
Хельга от неожиданности попятилась. Дело приняло совсем скверный оборот — насколько она понимала местную ситуацию, через полчаса, самое позднее через час озадаченный рядовой растрезвонит по всему гарнизону о странном поведении командира. А это значит — уже через день их веселой компании придется ознакомиться с интерьером местной тюрьмы. Конечно, после вчерашнего там будет полным-полно народу, но даже это как-то не вдохновляло вампиршу.
— Я не могу, — попыталась сказать она как можно мягче. Лицо Дерлета исказилось — теперь оно пылало нечеловеческой яростью.
— Демон, — прошипел лейтенант, нашаривая на поясе револьвер. Хельга уже знала, насколько он мастерски обращается с оружием, потому тут же кинулась в сторону. Звук выстрела оглушил вампиршу, но пуля ушла выше.
— Что ты делаешь?
— Твои узы пали, — голос лейтенанта обрел какие-то замогильные оттенки, и Хельга поняла: артефакт окончательно поглотил разум несчастного. — И мой долг — сокрушить тебя!
— Бросай оружие! — ворота с грохотом рухнули, впуская внутрь десяток бойцов. Вампирша застыла, мысленно аплодируя местным силам правопорядка — такой шустрой реакции она никак не ожидала.
— Я — полномочный представитель Лигитона! — заявил Дерлет, и не думая опускать револьвер. — Это мятеж!
— Бросай оружие, — мрачно отозвался дородный сержант. — Разберемся.
— Это мятеж, — повторил лейтенант, спуская курок.
Дерлет и в самом деле стрелял отменно — ни одна из пяти пуль не прошла мимо цели. Впрочем, солдаты компенсировали недостаток точности количеством выстрелов.
— Ты, руки вверх! — визгливым голосом потребовал худой, как жердь рядовой. — Пойдешь с нами.
Хельга с трудом оторвала взгляд от умирающего Дерлета и тут вдруг почувствовала такой прилив ярости, что все муки Голода показались ей детской игрушкой.
— Что?
— Пойдешь с… — солдат запнулся. — Руки вверх!
— Нет, — Хельга, оскалившись, шагнула вперед.
— Кровосос! — взвизгнул солдат-жердь. Боек сухо щелкнул, а вслед за этим Хельга с легкостью выдернула бесполезное оружие из рук рядового. — Бежим!
Когти вампирши превратили шинель в пяток длинных полос, но сам боец остался невредим. Хельга зарычала — ей отчаянно хотелось отомстить, но солдаты, побросав оружие, припустили со всех ног, не осмеливаясь оглянуться.
Оставшись одна, Хельга безвольно осела на пол, не в силах сдержать слезы. Те хлынули ручьем, а сама вампирша тихонько завыла, обхватив коленки руками и принявшись раскачиваться из стороны в сторону. Дерлет лежал на полу, устремив взгляд мертвых глаз в дощатый потолок склада, а на его лице таяло выражение горькой обиды.
Хельга чувствовала себя последней сволочью — если бы не она, лейтенант бы благополучно остался в Теменграде. Возможно, его сослуживцы заметили бы странности в его поведении намного раньше самой вампирши, и смогли бы сохранить ему и душу, и жизнь. Хельга же, как она сейчас поняла, понадеялась на удачу, и итог ее авантюры — здесь.
— Прости меня, — прошептала она, закрывая глаза покойному. В горле комом стали слезы, и вампирша замолчала. Казалось, внутри нее оборвалось что-то важное, и жизнь уже никогда не будет прежней.
Следовало торопиться — несомненно, вскоре солдаты вернутся с подмогой. Хельга бросила прощальный взгляд на лейтенанта и вздрогнула — он еще был жив.
— Золото, — прохрипел он. — Забери, сколько сможешь, — леденеющие пальцы рванули ремень офицерской сумки. — Торопись.
Хельга почувствовала, что ее снова душат слезы.
— Прости. Как все глупо…
— Ты плачешь — значит, я для тебя что-то значу, — лейтенант слабо улыбнулся.. — Прощай.
— Прощай, — пробормотала вампирша, сглатывая слезы. Хельге было невыносимо касаться человека, которого она погубила, но она знала — у нее есть не более десяти минут, и это решило все.
Рей проснулась от того, что ее крайне нелюбезно трясли за плечи.
— Зараза, переборщила, — послышалось раздраженное шипение. — Да просыпайся же!
— Хельга? — акробатка еще никогда не чувствовала себя так плохо. — Что происходит?
— Мы уезжаем. Дерлета застрелили. Подозреваю, за нами уже едут.
— Кто?
— Много вопросов, мало дела. Потом объясню.
В жилах Хельги бурными реками тек адреналин. Пятки, казалось, горели огнем, а за спиной вдруг выросли крылья, жившие своей, независимой жизнью — и им очень хотелось очутиться как можно дальше отсюда. Все движения Рей казались вампирше нестерпимо медленными и неуклюжими, и Хельга с трудом сдерживалась, чтобы не накричать на спутницу.
— А это что? — Рей, натягивая куртку, споткнулась о кожаную сумку Дерлета, и та издала мелодичный звон.
— Деньги. Собралась? Пошли.
Хутор в десятке километров от города оказался пуст — только на дверях дома болтались желтые бирочки печатей, да на воротах белела какая-то бумажка.
