Ева Никольская - Пять «разбитых» сердец

Посреди тропы на коряге, у которой, как показалось Эмо, были лапы и даже пасть, сидела белокурая девушка с развевающимися волосами. Внешне она напоминала его подругу, но то, как вела себя эта особа — заставляло Эмиля сомневаться в том, что он видит. Окруженная ореолом магических огоньков незнакомка странно улыбалась и изящными пальчиками гладила по голове плюшевого котенка. От выражения ее милого личика и воркующего тона, обращенного к игрушке, эльфа бросило в дрожь. И эта красноглазая "ведьма" его светлая фея?! Милая, нежная, скромная, благочестивая и целомудренная леди, которую он привык видеть в Аделаиде все годы их знакомства? Хм… Может, вариант с артефактом был не далек от истины? Вдруг тролль заколдовал Адель, превратив девушку в ее полную противоположность?

"Вряд ли!" — решил Эмо, реально оценив состояние "колдуна", который висел под дубом в крепком коконе из гибких веток и отчаянно пытался втянуть в плечи голову, когда два хищных цветка-переростка, некогда бывшие обычными гладиолусами, пытались по очереди откусить ему то одно, то второе ухо.

— Мурзик, видишь того большого нехорошего дядю?! — спокойно спросила Адель, указывая тонким пальчиком в сторону громоздкой конструкции из туго переплетенных ветвей. — Он следил за твоей хозяйкой. Ай-я-яй! Какой большой и нехороший мальчик! Мало того, что в командировке инкогнито шлялся по сомнительным заведениям, так теперь еще и оскорбляет приличных девушек неприличными словами. Надо его наказать, как думаешь? — вместо белой игрушки, продолжавшей сжимать лапками почтовое сердечко, подал голос пленник.

— Так я ж не знал, фе-ййй-я! — пряча ухо от "зубастого" бутона, величиной с небольшую собаку, взвыл он. — У меня жена, ребенок. Я думал, что ты меня вычислила и шантажировать приехала.

— Я?!

Сообразив, что этим оправданием еще больше разозлил свою мучительницу, Шарк Эльт-Ма-Изо резко сменил тактику.

— У меня день рождения сегодня, понимаешь? — жалобно заскулил он. — Я жену к матери в Иссэ-Терри отправил, расслабиться хотел: выпил, погулял с друзьями, девочку на ночь снял, а вы… ты… за чтооо?

— За все хорошее, — спокойно ответила Адель. — Ну а что еще от "шлюх-шантажисток" ожидать можно? — не скрывая сарказма, добавила она.

— Я же извинился уже… ай! — плотоядный гладиолус щелкнул "пастью" возле правого уха несчастного. — Да убери же ты своих монстров, фея?! А то, а то…

— Что? — девушка подалась вперед, ожидая продолжения.

— А то я тебя стражам порядка сдам! — перешел к угрозам именинник, который никак не мог нащупать слабое место свихнувшейся девчонки.

— Да неужели? — с пальца феи сорвался сноп искр. — Слышишь, Мурзик, что дядя говорит? Интересно, он правда думает, что слуги закона поверят пьяному троллю, а не скромной фее, которую этот самый развратный господин чуть не изнасиловал в темном парке?

— Чтооо?! — застыв от удивления, Шарк по прозвищу маркиз чуть не стал жертвой натравленных на него цветов.

— А ты что ожидал? В заведении Милалики приставал, в библиотеке следил, потом похитил, в цепи заковал…

— Чтооо?! — вновь повторил несчастный тролль и принялся изо всех сил вырываться из древесного плена. — Да ты, ты… ты совсем того, да? Я тебя и пальцем не трогал, монашка демонова! Какие цепи, какие… ааа, да за что же это все?! Мне ведь сегодня сорок девять стукнуло, и день так хорошо начинааался… — хлюпнув носом, промямлил пленник. — Может это… договоримся? Я тебе денег дам за молчание, словечко замолвлю перед кем надо… будем жить, как раньше. И работать, не трогая друг друга. Ну же, травница? Убери свои бешенные цветы.

Она убрала. Сделала пару пасов рукой, что-то тихо приказала и… два плотоядных гладиолуса уменьшились на глазах, превратившись в пестрое дополнение клумбы. Ветки, сковавшие тело тролля, зашевелились и раскинулись веером, выпустив из ловушки свою грузную жертву. Шарк упал на землю, больно ударившись копчиком об каменный бордюр цветника, вытер пот с лица и, нащупав висящую на поясе флягу, жадно приложился к ее горлышку.

— Темная фея… — ошарашено прошептал Эмо, который по-прежнему стоял поодаль и не решался приблизиться. Он проследил взглядом за очередным вихрем искорок, слетевшим с пальцев его подруги, и невольно сглотнул.

Земля, впитавшая их, вздулась пузырем и "лопнула". А из образовавшейся дыры высунулся корень, который тут же встряхнулся по-собачьи, освобождаясь от комьев грязи. Его шершавая поверхность потрескалась, выпуская пять пар корявых лапок. Последней "вылупилась" круглая голова, увенчанная гребнем из поганок. Приблизившись к сидящему возле клумбы Шарку, древесная "зверушка" распахнула желтые глаза и, вывалив из черной пасти поросший мхом язык, многозначительно облизнулась.

— Ну, давай договариваться, — согласилась Адель, продолжая поглаживать Мурзика. — Что тебе меньше дорого: нога или рука?

— Спятившая темная фея! — сам себя поправил эльф и взвесил на руке клинок, приготовившись, если что, оборвать жизнь несчастного пленника. Чтоб не мучился бедолага.

— Мама! — тихонько пискнул тролль и попытался отползти от очередного монстра, но тот предупредительно тявкнул, и Шарк снова замер, не желая ссориться с психованной бабой и ее "магическим выводком".

— Что ж ты в сорок девять лет маму зовешь, маркиз? Не стыдно? У самого уже дитя растет, а ты все "мама, да мама"… фу! — укоризненно покачала головой эта светловолосая "террористка" и, побарабанив пальчиками по своей сумке, выдала: — Ладно, я пошутила. О чем мы там хотели договариваться-то? Ааа… твоя репутация, моя репутация… Мое похищение…

— Да не похищал я тебя!

— А кто похищал?

— А мне откуда знать?

— А если подумать?

— Не знаю.

— А если еще подумать? — Ада махнула рукой и ее "собачка" радостно оскалилась, глядя на пленника голодными глазами.

— Ну… студенты пошутили, может? — сглотнув, предположил Шарк.

— Еще варианты?

— Кто-то из п-преподавателей глаз положил?

— И кто же? — продолжала выпытывать Адель.

— Да мало ли мужиков в ОМУТТе! Ты ж девка смазливая. Ян и тот к тебе благосклонность проявил… даже посодействовал вашему приему на работу с той рыжей… тоже чокнутая баба. Вот уж — два сапога пара, — проворчал он себе под нос и тут же боязливо покосился на древесного охранника. Но тот молча стоял рядом, не делая попыток напасть.

— Ян, значит, — задумчиво проговорила фея и, обернувшись, крикнула: — Эмо, помоги имениннику подняться, надо бы его до дома проводить, а то опять в какую-нибудь историю спьяну вляпается. Нас же потом совесть замучает!

— Совесть? — эхом повторили оба мужчины, а молчавший до этой минуты Мурзик издал свое коронное "Мяв".