Настала моя очередь атаковать. Не дожидаясь, пока противник опомниться, я обрушил на его грудь, живот и голову ливень ударов. Мои руки мелькали в воздухе с такой скоростью, что различить отдельные движения было если не невозможно, то крайне затруднительно. Дурак тот, кто думает, что карате это удары ногами. Карате, это в первую очередь голова, а потом руки. Ноги же служат для того, что бы ходить.
Как я и ожидал, мои удары не нанесли велету никакого вреда. Проведя очередную атаку, я отскочил и выжидательно остановился.
Андрей замер напротив меня, не делая больше попыток очертя голову бросаться вперед. Судя по всему, осторожность ему была не чужда. Кожа на узком лбу собралась в некое подобие складок: Андрей думал. Приняв какое-то решение, он осторожно начал приближаться ко мне. Однако сейчас я не стал его дожидаться и отступил в сторону. Он сделал еще шажок. Я тоже, ровно на столько что бы сохранить необходимую дистанцию. Так мы и двигались: он ко мне, я от него. Медленно, но верно у меня в голове сложился отчаянный план. Единственное что сдерживало меня от немедленного выполнения, опасение, что второго шанса уже не будет.
Собрав воздух в упругий шар, я подвесил его напротив кулака и стал незаметно сокращать разделяющее нас с Андреем расстояние. Мне повезло. Прежде чем он сообразил, что я делаю, я оказался близко настолько, что при желании смог бы коснуться кончика его носа. Однако нос меня не интересовал. Кулак, выпущенным из рогатки камнем, устремился к заросшему густым, толстым волосом подбородку. Едва костяшки пальцев ощутили колючее прикосновение бороды, я освободил удерживаемый воздух.
Результат превзошел все ожидания. Ноги велета, на добрых полметра, оторвались от земли. Массивное тело взмыло вверх, только для того, что бы затем всем своим весом обрушиться на асфальт. Серая корка асфальта, не выдержав такого испытания, промялась, пустив сеть трещин. Андрей не шевелился. Опасливо подойдя к поверженному противнику, я оттянул опущенное веко.
— Ну, что там? — Нетерпеливо поинтересовался Грязнуля.
— Нокаут. Минут сорок у нас есть. Да и потом он не сразу вспомнит свое имя и что делает здесь.
Грязнуля недоверчиво посмотрел на меня, потом на велета, потом снова на меня.
— Ну, ты даешь! Вот это удар! Рассказать кому, что велета прямым в челюсть положили, никто не поверит! — Он опомнился и закрутил головой осматриваясь. — Похоже путь свободен. Странно, почему они больше никого не прислали? Неужели понадеялись только на встречника и велета?
— А ты много знаешь людей, которые могли бы завалить велета?
— Нет, но у тебя же Дар…
— Ну, во-первых, они считают, что я не настолько восстановился, что бы оказать велету серьезное сопротивление, а во-вторых… — Я хитро улыбнулся. — Они говорили, что изучили мой психологический портрет. А это значит, что прекрасно знали, что против велета я буду драться без всякой волшбы. Совесть, или можешь назвать это честью, не позволит.
Кот, с уважением, посмотрел на мои руки.
— Да-а, — протянул он. — Помню, не всякий богатырь мог!
Не в силах больше сохранять серьезность, я рассмеялся.
— Да ладно! Неужели ты действительно мог подумать, что я кулаком смог вырубить такую махину?
Кот удивленно воззрился на меня, потом в глазах мелькнула искорка понимания.
— Так значит…
— Волхвы на счет меня глубоко заблуждались.
Некоторое время, Грязнуля рассматривал меня с каким-то странным выражением на морде. Потом повернулся и убежал к своей сумке.
— Ну вот, так и знал. Всю истоптали. Как я в такой грязи сидеть буду?
— Ничего. Потом помоешься. Залезай внутрь.
Недовольно ворча, кот подчинился.
— Знаешь, Макс, — сказал он, когда я закинул сумку на плечо, — может они и просчитались, но дураками их назвать нельзя. Держу пари, что в конце нашего пути, уже собралось достаточное количество встречающих. Думаю, что велет должен был лишь выиграть время. Дать им возможность опередить тебя.
— А на кой им это? Наоткрывали порталов, раз и на месте.
— Не смеши. Знаешь сколько нужно сил на один портал? То-то.
— А как же «Юл Бриннер» прыгал туда-сюда?
— Вот именно что прыгал, а не переносился. На короткие расстояния много сил не надо. Он и второй раз, наверняка, спрятался поблизости. А что бы создать портал до Новгорода, да еще кучу народа туда перекинуть у них никаких сил не хватит. Это даже при условии, что они не потратились бы на блокирование твоего дара. Поэтому и здесь кроме велета никого нет. Им люди там нужнее. На тот случай если тебя останавливать придется.
— Надеюсь, они попробуют это. — Мрачно усмехнулся я. — За ними тоже должок имеется.
Добираться до Новгорода, я решил на попутке. Главным плюсом при этом было то, что перехватить нас по дороге становилось на порядок труднее. Вопрос с попуткой я решил очень просто. Проголосовав первой попавшейся машине, я бросил водителю в лицо последнюю щепотку дурман-травы и объяснил, что он всю жизнь мечтал побывать в Новгороде. Народное средство подействовало безотказно. Добавив, что обращать внимания на меня с котом не стоит, я забрался в машину.
Удобно расположившись на заднем сидении BMW, с прихваченной по дороге бутылкой «Байкала», я приготовился к долгой дороге.
Попетляв по городу, машина выехала на трассу. Теперь, когда не приходилось торчать на каждом светофоре, водитель смог увеличить скорость.
— Слушай, Максим. — Я видел, как Грязнуля мнется, подыскивая слова. — Слушай… Я должен тебя спросить. Ты точно уверен в том, что собираешься сделать?
— А что я собираюсь сделать? — Не понял я. — Вернуть Сварога? Уверен.
— Да нет… Я не об этом. Ты уверен, что хочешь расстаться с Даром?
— Уверен. Сам видишь, у меня от него одни неприятности. Да и не дадут мне теперь спокойной жизни. Лучшего выхода не придумать.
Но Грязнуля не был бы собой, если бы не видел что твориться у меня на душе.
— И все же. Пока есть возможность все изменить, подумай еще раз. Нет, — видя, что я собираюсь что-то сказать, перебил он. — Сначала подумай.
Я задумался. Грязнуля был прав. Расставаться с Даром мне не хотелось. Но не хотелось, и оставлять его себе. Дар мог мне дать все. Подумаешь, придется подчиняться кому-то. Если уж на то пошло, я ж не на побегушках у них буду. Если то, что они говорили о моей силе верно хоть на треть, ясно, что я им нужен для чего-то большого. И не трудно догадаться, что привлекать меня будут не так уж и часто. Все остальное время я буду предоставлен себе. А за не пыльную работенку, я смогу получить все, что только пожелаю. Исполниться, наконец-то, моя давняя мечта не отказывать себе ни в чем. Не придется ломать голову, хватит ли денег до следующей зарплаты, и вообще будет ли эта зарплата. Не придется откладывать по копейке на черный день, копить на что-то. Вот это и будет жизнь, а не существование. И я хочу отказаться от всего этого ради… ради чего?
