Серебряная амальгама перестала отражать зелень вокруг, и на ней появилось отчетливое изображение серого скошенного поля, по которому, сжимая стебель перелет-травы в руке, на Сивке скакал потомственный маг и целитель.
– Это Волох! – вскрикнула Маринка, и Игорь не понял – с гневом, с испугом или с радостью, – это он! Значит, он тоже здесь! Как он тут оказался?
– Похоже, герой спецназа лишил меня возможности отправить его сюда самому… – глухо прорычал Игорь. Значит, лысая голова мага ему не померещилась – он действительно видел его. Оттого, что Волох мертв, он не почувствовал никакого удовлетворения, скорей, разочарование. Игорь не задумывался о мести, только помнил острое желание убить колдуна в первые минуты после смерти Маринки. Надежда вернуть ее отодвинула эту мысль в сторону, но стоило ему увидеть мага, как ненависть снова стиснула грудь и заставила сжаться кулаки. Глаза его сузились и громко скрипнули зубы.
– Ты чего, медвежонок? – испуганно спросила Маринка, – я тебя не узнаю… Ты же говорил, что Медвежий Клык для тебя слишком кровожадно. А сам?
– Значит, я убью его еще раз, – он вскочил на ноги, – пойдем.
– Погоди, медвежонок, погоди… Здесь никого нельзя убить, здесь нет смерти.
– Правда? А жаль… – процедил Игорь сквозь зубы.
– Давай посмотрим. Блюдечко, покажи мне и его и Калинов мост сразу. Да не так!
Игорь глянул на круглый экран: он разделился на две половинки, в одной из которых Волох скакал на коне по полю, а в другой над рекой изгибался ажурный мост.
– Не так, издали покажи, сверху! – недовольно проворчала Маринка.
Картинка соединилась в одну и стала похожа на съемку с самолета.
– Смотри! Он скачет вовсе не к Смородине, он скачет совсем в другую сторону! – Маринка ткнула в блюдце пальцем, – и он очень далеко. Зачем? Почему?
– Ты у блюдечка спроси, – посоветовал Игорь. Значит, маг еще не успел ускользнуть. Значит, еще есть надежда. Игорь и сам не знал, чего хочет больше – вернуть коня и травку, или наказать колдуна за Маринкину смерть.
– Покажи нам, куда он скачет, – попросила Маринка, но блюдце показало ей унылый горизонт скошенного поля, и Маринка поправилась, – покажи нам цель, к которой он скачет.
Очень красивая и совсем юная девушка появилась на экране. Она была, наверное, ровесницей Светланки: тоненькая, невесомая, с длинными темными волосами, волнами лежащими на плечах… Ее распахнутые огромные глаза смотрели из блюдца спокойно и радостно.
– И вот этот ангел понадобился лысому извращенцу? – не удержалась Маринка.
– Наверное, она умерла давно, – Игорь пожал плечами. Ему вдруг стало жаль колдуна – он хотел раздобыть перелет-траву, имея перед собой точно такую же цель, как и сам Игорь: спасти чью-то жизнь. Но разве можно идти к своей цели по трупам? Убить Маринку, походя, между делом, для того чтобы вернуть жизнь другой девушке?
– Маринка, – он прижал ее к себе, – это моя травка. Моя, а не его. Если его нельзя убить, я просто не выпущу его отсюда!
Маринка помолчала, а потом судорожно сжала руками его локти:
– Я… я очень люблю тебя, медвежонок… и я очень боюсь за тебя.
Нет, она не верит, что он может справиться с колдуном… Она действительно любит его, но не верит. Она не понимает, что сейчас он готов разорвать Волоха на куски голыми руками, и одной только ненависти ему хватит, для того чтобы победить.
– Пойдем, – Игорь сжал губы, – будем ждать его у моста. Рано или поздно он туда придет.
Волох валялся у хрупкой девочки в ногах, но она только брезгливо морщила лицо и отступала шаг за шагом. Игорю было неприятно смотреть на это, но он боялся пропустить минуту, когда маг отчается ее уговорить и повернет назад.
Они с Маринкой сидели в кустах у молочной реки неподалеку от переправы, чтобы никому не попадаться на глаза, хотя вокруг было тихо и пустынно.
– Поспи, медвежонок, – предложила Маринка, – я разбужу тебя, если кто-нибудь захочет к нам подойти. Никто тебя не увидит. Колдуну нужно несколько часов, чтобы вернуться.
– А если я буду храпеть?
– Ты спишь тихо.
Игорь покачал головой:
– Нет. Старуха не велела спать. Я уже проспал травку. Между прочим, три предыдущие Маринки тоже пытались меня усыпить.
– Правда? Тогда не спи. А ты бы узнал меня, если бы нас четверых поставили в ряд и не разрешили ничего говорить?
– Конечно, – соврал Игорь.
– Да? А как?
– У тебя совсем другое платье, – улыбнулся он и поспешно добавил, – и ты гораздо красивее их.
Она засмеялась, а потом вздохнула и положила голову ему на плечо:
– Как хорошо, что ты пришел, медвежонок. Если бы ты знал, как мне было страшно… Там, в лесу, я думала, что Сергей тебя убил.
Игорь обнял ее и посмотрел в блюдце: Волох садился на каурого Сивку. Зубы сжались сами собой, и верхняя губа непроизвольно поползла вверх.
– Медвежонок… – она погладила его по щеке, – я хочу, чтобы ты победил. Я очень этого хочу. Я ненавижу и боюсь колдуна, он мой убийца, я с раннего детства знала, что он станет моим убийцей. Пожалуйста, победи его… Это будет несправедливо, если он уйдет отсюда, а я останусь.
Так… Игорь вскинул глаза и посмотрел на нее, покачав головой:
– Ты говоришь это серьезно, или просто хочешь меня подбодрить?
– Медвежье Ухо, подумай сам. Разве я могу хотеть чего-нибудь другого?
– Не надо меня подбадривать, я… мне это неприятно. Мне придется его победить, придется, пойми.
– Если ты не сможешь его победить, я все равно буду любить тебя. Ты все равно останешься самым лучшим! Ты пришел за мной, что еще ты собираешься мне доказывать после этого? Медвежонок, милый, ты… прости меня… я не знаю, что тебе сказать…
– Тогда не говори ничего, – Игорь снова недовольно качнул головой. Еще немного, и он сам усомнится в своих силах.
– Просто я боюсь колдуна, – Маринка потупилась, – он очень сильный, он гораздо сильней героя спецназа, он сломал мне шею одной рукой. И я не хочу, чтобы с тобой он сделал тоже самое. Но если ты его не победишь, ты будешь себя в чем-то обвинять, а это неправильно. Ты и без этой победы – самый лучший, понимаешь? Эта победа ничего не изменит.
– Изменит. Она будет справедливой. Хотя бы немного сдвинет эту историю в сторону справедливости. Он убивал людей, он убил тебя, и, можно сказать, убил Светланку. Я должен выйти отсюда, и вывести тебя, и развязать Светланкин узелок, потому что иначе – все напрасно… Знаешь, мне кажется, что здесь я гораздо сильней. А еще у меня есть настоящий индейский лук, и я почему-то очень здорово умею из него стрелять… Только я ободрал об него палец, а фляга с мертвой водой осталась в сумке, на Сивке. И теперь я не знаю, смогу ли из него нормально выстрелить.
