Итак, я в плену. Меня не убили, рыцарей вообще стараются не убивать: на них можно неплохо нажиться. Пока телега разворачивалась во дворе неизвестного замка, я поспешно вспоминал, что рыцарей в любых войнах стараются не убивать, а захватывать в плен: полно случаев, когда захвативший в плен сказочно богател, получая выкуп.
Да я сам помню, как герцогиня Алансонская посылала Жанну д'Арк и страшилась, что ее муж снова попадет к плен, как в прошлый раз, когда провел в такой же темнице пять лет, она тогда выплатила двести тысяч экю. Если попадет еще раз — семья будет разорена полностью. Или как был удивлен и обрадован Людовик Второй, когда его мать, умирая, сообщила, что у нее припрятаны двести тысяч экю, это чтоб не собирать за него долго выкуп.
Многие семьи, даже очень богатые и знатные, были доведены до полной нищеты, когда их вынуждали выкупать родственников! А сколько случаев, когда аппетиты превзошли возможности: Карл Орлеанский, попавший в плен при Азенкуре, провел в английских тюрьмах почти всю жизнь, а Иоанн Первый, попавший в плен при том же Азенкуре, пробыл в темнице двадцать лет, где и умер, потому что семья не могла собрать двести пятьдесят тысяч экю выкупа!
Пленных покупали и перекупали, выставляли на аукционы, ценность их росла или падала, пленными расплачивались со вспомогательными войсками или с союзниками.
Блестящую операцию провел кондотьер Родриго де Вильяндрандо: после битвы при Антоне он тайком пообещал одному из пленных свободу, а тот в обмен рассказал, кто из захваченных беден, кто богат, а кто очень богат. Затем Родриго выкупил у товарищей тех, кто побогаче, тут же оценил их в десятки раз дороже, и уже первые пленники принесли ему такое богатство, что он забросил опасное военное ремесло.
Со мной случай потруднее: по всем признакам, я беден, однако найдутся свидетели тому, как я легко расплачивался с крестьянами, одаривал служанок. Да и такие доспехи, оружие, конь — все это мог позволить себе только состоятельный человек. Но насколько состоятельный? Если назвать сумму, превышающую возможности моей семьи, то я просижу здесь годы и в конце концов помру, принеся только убытки: кормить все-таки надо…
Конечно, можно сразу послать к леди Беатриссе за выкупом, но это если у них будет хоть малейшая надежда, что она не обрадуется моему пленению. В ее положении, если понимать его рационально, она скорее доплатит, чтобы меня не выпускали, чем раскошелится на освобождение.
Послышались шаги, властный голос. Меня ухватили и перевалили через край телеги. Я больно ударился о вымощенную камнем землю. Те же руки подхватили, поставили на ноги.
Перед мной стоял… Франц Эстергазэ. Все в тех же непривычно простых доспехах, но без головного убора, волосы коротко подстрижены, что не в обычае рыцарей. Серые глаза смотрят с холодноватым интересом. — Ничего личного, граф, — заверил он с ледяной любезностью. — Просто я весьма деловой человек. А вы… очень богатая добыча. — Я? — удивился я. — Да у меня, как у латыша…
Он покачал головой, не слушая.
— У вас есть то, что нужно мне. У вас арбогаст, у вас Черный Пес, настоящее имя потеряно, но уже тысячи лет известен в древних рукописях как Черный Пес, Пес Ада, Чудовище адских разломов и еще под десятком пугающих имен. Так?
Я поинтересовался:
— Послушайте, Франц… а как вас угораздило оказаться здесь? Я все ищу пути, как попасть на Юг, а вы с Юга сюда… я правильно понял?
Он расхохотался:
— Все верно. Я подумал, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе. Тем более что в городе я был не вторым и даже не десятым. На Юге все гораздо сложнее и потому труднее. А здесь проще и понятнее. Я прибыл бесщйтовым рыцарем, но вот у меня уже свой замок, свои владения… которые я намереваюсь расширять и расширять. Кстати, вы знаете, что у меня завладения?
— Ерунда какая-нибудь, — ответил я небрежно. Он покачал головой, в глазах злое торжество.
— Ошибаетесь. На самом деле мои владения уже немногим уступают владениям госпожи Беатриссы. Не знаю, как насчет земель графа Антига, поговаривают, что у него вроде бы чуть больше, чем у меня… но я сомневаюсь. У графа Антига кусочек оттяпал барон Эвилдил, а часть земель по эту сторону реки по праву сильного занял я. Так что у меня во всей Армландии второе по размерам, мощи и богатству хозяйство, сэр Ричард! После вашего, разумеется.
— Как любезно с вашей стороны напомнить, — сказал я вежливо. — Это для того, чтобы потребовать выкуп побольше?
Он развел руками:
— Да я вообще люблю похвастать. Разве не достижение: прибыть однощитовым рыцарем и в короткие сроки создать целую империю?
— Ну, — сказал я, — до империи вам далековато. Мне кажется, Аттилы из вас не выйдет. Даже завалящего Чингисхана, а уж про Карла Великого вообще молчу… Так какой выкуп?
Он расхохотался:
— Ваши попытки увести разговор в сторону меня забавляют. Конечно же, меня мало интересуют ваши земли — они и так вскоре станут моими. А вот ваше оружие, ваш конь и собачка…
— И собачка?
— И собачка, — подтвердил он.
— Доспехи, — сказал я, — молот, щит, меч, лук — понятно, а зачем собачка? Это совершенно мирный песик.
Он ухмыльнулся:
— Да? Вы просто не знаете его возможностей. А я использую его в полную мощь, будьте уверены. Не говоря уже о том, что обладание таким псом — это престиж, демонстрация мощи. Прошу меня извинить, сэр Ричард, но вас придется несколько обезопасить, заковав в цепи, соразмерные вашему росту и вашей силе. И, увы, в несколько неприятном плену предстоит оставаться в них и впредь. А также под надзором моего мага. Я не хочу рисковать, уж простите…
— Извинения приняты, — ответил я с той же любезностью. — Я понимаю, ничего личного, такова жизнь.
— Вот-вот, — сказал он. — В чем-то, сэр Ричард, вы мне даже симпатичны. Хотя бы тем, что не кичились доспехами, конем, псом… Я бы не утерпел, честно признаюсь. Но такова жизнь, все это должно перейти к сильнейшему… К частью, мне выжидать пришлось недолго. Вы вели жизнь достаточно рискованную. Правда, я рассчитывал, что всю черную работу проделает виконт, но этот дурак оказался плохо управляемым, наделал кучу ошибок… Ничего, теперь за дело взялся я, истинный хозяин! А теперь прошу меня извинить, я должен вас оставить. Дела, дела…
Я ждал, что меня отведут в подвал, однако меня снова кинули в телегу и оставили там надолго. Двое часовых прохаживались рядом, многозначительно потрясали копьями.
Солнце начало клониться к западу, когда из ворот главного здания вышел управитель, с ним двое могучего сложения стражей. Коренастые, медведистые, они быстро стащили меня с подводы, повели, придерживая за плечи. Еще кто-то пристроился сзади, намотал на руку толстую веревку.
