К тому моменту, когда я закончила привязывать Огонька на его привычное место — меч при этом так и норовил мягко ткнуться рукояткой в мою ладонь, лишний раз потереться и вообще чуть не выпрыгивал из ножен, стараясь показать, как он соскучился по хозяйке, — Крис и Генри уже начали подниматься обратно. Профессор при этом казался чрезвычайно возбужденным — он подпрыгивал на каждой ступеньке, словно юный олененок, и радостно бормотал себе под нос что-то сугубо научное. С трудом разобрав часть фразы «тупицы, не помнящие, что Эпоху назад вместо Полярной египтяне поклонялись Дракону…», я решила не мучить дальше свои и без того исстрадавшиеся за сегодня ушки.
Крис же, напротив, выглядел необычайно тихим и задумчивым.
— И помните, проф, — он старался говорить очень тихо… наивный, неужели он думает, что мне надо слышать его? — пока у вас не будет твердой уверенности — никому не слова!
— О, разумеется, мистер Ханко, — бодро отозвался профессор. — Я буду нем, как камни под нашими ногами.
— Некоторые из этих камней вы только что сумели разговорить, — мрачно сказал Крис. — Так что лучше будьте немы, как те, кто на этих камнях лежит! — закончил он, выразительно кивнув на устилавшие нижнюю часть лестницы тела.
Крис Ханко, снежный ныряльщик
— Долго еще лететь, шкип? — спросил я.
Прежде чем ответить, гном в черной с золотом фуражке с высокой тульей неторопливо вынул изо рта трубку, аккуратно вытряхнул ее в привинченную к массивному корабельному компасу пепельницу и лишь после этого произнес:
— Недолго!
Эти гномы… те еще ребята. Когда мой партнер размахивал сигарой над своей якобы невзрывающейся взрывчаткой, было еще ничего. Но вот шкип со своей трубкой… после того, как он мне вчера все уши прочистил на тему того, что летучий газ, которым заполнен его корабль, загорается раз в десять охотнее, чем хорошее виски!
— А можно услышать подробности?
Гном недружелюбно покосился на меня — и вновь целиком сосредоточился на замочке своей табакерки.
— Мы идем со скоростью восемнадцать узлов, — сообщил он, утрамбовывая большим пальцем очередную порцию своего зелья. — Могли бы быстрее — но я не хочу подниматься над горами!
— Почему?
— Нас будет видно издалека, — лаконично отозвался шкип. — А в небе мы не одни.
Угу. В небе еще летают драконы, грифоны, мантикоры — я усмехнулся, представив, что может сотворить с неосторожной мантикорой очередь из «чертова шланга». Ну и еще волшебники… кстати, о летающих волшебниках! Что там говорил про свой полет наш незабвенный друг да Коста?
— Если ваши расчеты верны, — сумев извлечь из трубки особо крупный клуб дыма, шкип подобрел настолько, что обратился ко мне без очередного пинка, — то мы будем на месте уже через сорок минут.
— Ясно, — я покосился на проплывающие внизу заснеженные камни. Вот так, легко и просто — из рукава достается джокер, и победитель сгребает выигрыш! Интересно, сколько бы мы брели по этим скалам? Неделю? Две?
— Надо бы поговорить с вашими спутниками, — задумчиво сказал Корф. — Но не хочу сейчас уходить из рубки. Полет вдоль складок рельефа — непростое дело, а мой помощник… пока не готов.
Я пожал плечами.
— Позовите их сюда. Места хватит.
Шкип задумчиво окинул взглядом гондолу, кивнул и потянулся было к блестящей пуговице звонка, но в последний миг отдернул руку.
— Накурено. Ее Высочество не сможет здесь находиться.
Сказано это было таким тоном, словно весь дым развел только и исключительно я.
— У нас вокруг чертова уйма чистейшего горного воздуха! — возразил я. — Если раздвинуть обе двери, от дыма уже через минуту и следа не останется! От тепла, правда, тоже, но мне-то в орочьей куртке все равно, а вот как ты в своей тужурке запоешь…
— Сквозняк, — одобрительно кивнул шкип. — Хорошая идея, Ханко. Раздвигай!
Приближение моих спутников можно было отслеживать даже не столько по грохоту металлических лестниц, сколько по скрипу кожи — кожаными, с пуховым подбоем, куртками обзавелись все, за исключением меня и обеих эльфиек.
— А где остальные?
— Профессор с шаманом полезли на верхнюю площадку, — сказал Мигер. — Я приказал Кормаку и Джейку, чтобы присмотрели за ними.
— Ну, я думаю, без них мы как-нибудь обойдемся, — заметил я. — Дело вот в чем…
На фоне могучего гудения серебристых дисков-пропеллеров это прозвучало как негромкий хлопок. Я обернулся на него секундой позже шкипа — и увидел, как от хвоста воздушного корабля в нашу сторону стремительно катится огненный вал.
— Прыгайте! — раненым гризли взревел Кроф. — Живо!
С моего места в распахнутый проем был виден только далекий силуэт соседней горы. Вроде бы мы шли над склоном, но на какой высоте? И что под нами — снежный покров или голые камни?
К счастью, пока мой мозг был занят подобными раздумьями, ноги сделали выбор самостоятельно, предпочтя возможную смерть на далеких скалах верной кончине в огненном пекле. Шаг, второй… я едва не зацепился за порог, а в следующий миг морозный вихрь вбил мне в распахнутую глотку приготовившийся было вырваться вопль.
Внизу был снег, и до него было не больше двух десятков футов — каждый из которых показался мне милей. Удар… рыхлый, подтаявший снег разошелся словно вода — и сомкнулся надо мной. Взвыв, я рванулся наверх, суматошно молотя руками, вырвался наружу — и как раз в этот миг окутанный пламенем «Молот Тора» рухнул на склон в полутора сотнях ярдов от меня. Лишенный обшивки, он был похож на скелет сказочного морского чудовища, какого-нибудь библейского левиафана, пытающегося вернуться обратно в родную стихию — и жуткий звук ломающихся шпангоутов вполне мог сойти за предсмертный вопль.
Словно отвечая на этот вопль, снег вокруг дирижабля дрогнул. Сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее догорающий остов «Молота Тора» заскользил по склону. Двести, триста… в пяти сотнях ярдов от меня склон закончился и воздушный корабль, словно исполинская форель, взмахнув напоследок хвостом, скрылся за снежной пеленой. Чуть погодя со стороны пропасти донесся приглушенный грохот — и над склоном повисла тишина.
Бренда Карлсен, уцелевшая
Один раз в жизни мне уже довелось пережить кораблекрушение. На старом колесном пароходике посреди Миссисипи взорвался котел, и вырвавшееся из разрушенных топок пламя принялось тогда пожирать деревяшки едва ли не быстрее, чем сейчас — гномий летучий газ. В тот раз я чуть не утонула, пытаясь вытащить на берег двух малышек, которые — как и три четверти пассажиров пароходика — совершенно не умели плавать.
