Повторно Серебряный показал перстень страже у ступеней главного дворца и замер, ожидая, пока слуга сообщит о прибывших и получит ответ, как с ними поступить. Фарнор присел на удобную деревянную скамью. Фоэр замер неподвижно, не убирая руку с плеча гласеня. А вот Орлис ждал высочайшего решения шумно. Успел познакомиться со всеми провожатыми и выяснить, что означает узор, вырезанный в камне парадной арки, как и когда работает фонтан на площади, какой породы кони у грифа — и так далее.
— Вас примут, — звонким голосом возвестил слуга, вернувшийся из дворца. — Оружие оставьте здесь. Повторяю наши правила: гласень напрямую к его милости обращаться не должен. Только через провожатого. Следуйте за мной.
— Ух ты! Интересные свечи, — обрадовался Орлис, юркнувший в двери первым. — Воск, да? Вообще, по-моему, следовало бы придать им витую форму. К узору стен больше пойдет. И подкрасить.
— По праздникам витые ставим, — отозвался пожилой слуга, провожающий гостей, не думая сердиться на шумного эфрита. — А красить… Так, почитай, всякий запах утомляет, если целый день его нюхать.
— Можно и без запаха сделать, — обнадежил Орлис. — Эх, Ррына бы сюда! Ему бы понравилось у вас. О, паркет! Воском натираете?
— Лисенок, мама учила тебя хорошим манерам? — вслух задумался Фоэр.
— Да, — односложно отозвался мальчик, тяжело вздыхая.
— Попробуй хоть что-то вспомнить из ее уроков. Если затруднительно, я уточню: грифа следует звать «ваша милость». Кланяться обязательно, и самое малое — в пояс. Смотреть…
— Его милость любит детей, — облегчил страдания Орлиса пожилой слуга. — Сюда пожалуйте. Далее по коридору, в открытые двери. Собственно, вас принимают только из-за мальчика. Негоже ночью детям по городу бродить.
— Только не проси у него монетку, — шепотом предупредил Фарнор.
Зала, избранная грифом для приема неожиданных гостей, оказалась невелика. Толстые ковры глушили звук шагов. Огромный камин шуршал прогоревшими углями, малиновыми с золотом. На низком столике источали ароматный медовый пар чашечки с взваром. Подле каждой был установлен небольшой табурет. Хозяин замка разместился в необъятном кресле, едва различимый в полумраке помещения. Выглядел он массивным и темным. Ни возраста, ни черт лица не разобрать. Свет исходил лишь из камина да от пары тусклых свечей, расположенных у самой входной двери. Стены терялись в тенях. За окнами рыжие факелы подсвечивали заснеженный парк. Орлис, забыв о приличиях и обещаниях, восторженно охнул, едва миновав порог:
— Стекло! Настоящее стекло, я думал, у вас нет такого… То есть, извините, ваша милость, доброй ночи. Имя мое Орлис.
— Верно мне сообщили, необычный ребенок. — Низкий голос грифа чуть дрогнул от едва сдерживаемой улыбки. — Садись. Когда бессонница донимает, полезно слушать внезапных гостей. Ты, гласень, верни перстень и больше не пытайся сюда пройти. С управляющим я побеседовал. Не любо нам твое дело и сам ты нам не по душе. Встань в уголке да помолчи. А вы кто будете, гости неурочные?
— Давай…те я сам расскажу, — оживился Орлис, устраиваясь на табурете и принюхиваясь к взвару.
— Эдакое чудовище белоголовое! — восхитился гриф. — Молви.
— Вот он — сотник светцов, Фарнором зовется. Самый наилучший человек из всех, что я встретил здесь. Душа у него добрая и умом не обижен… Хотя и попался на уловку гласеня. Тот пожелал поймать Фарнора на улице ночью и выведать у него силой, что происходит в столице. Потому что сам Серебряный в бегах, ни в храм ему дороги нет, ни куда-либо еще.
— Знаю, — усмехнулся гриф. — Фарнор… Занятного человека ко мне забросил случай. Хотел повидать тебя. Не думал, что это произойдет сегодня. Садись, сотник. Ты ведь родом из Загорья?
— Точно так, ваша милость. — Фарнор поклонился в пол. — Из Берзени.
— Хорошие места, — тихо отозвался гриф. — Исконные… А вот спутника твоего не могу ни к какой земле определить. По всему — северянин вроде, но держится чуждо, не наш он. И не с побережья.
— Так он вампир, только вы никому не говорите, — громким шепотом сообщил Орлис. — Имя его Фоэр.
— Доброй ночи, ваша милость, — приветствовал грифа ампари.
— Что же получается? — задумался гриф, заинтересованно выныривая из тени глубокого кресла. — Я обещал гласеню поддержку, коли заполучу вампира. И теперь — задолжал?
— Вряд ли. Я привел гласеня, а не он меня, — усмехнулся Фоэр. — Зато он обещал поддержку сотнику. Твердил, что определит Фарнора вам в сыновья.
Гриф полуобернулся к камину, и Орлис, чье зрение и прежде различало куда больше деталей, чем глаза иных, рассмотрел повелителя. Совсем не старого, вряд ли перешагнувшего пятый десяток зим. Действительно рослого и тяжелого, но не рыхлого. С жестким и неожиданно сухим лицом. С цепким и властным взглядом светло-серых глаз. Портила внешность грифа, пожалуй, лишь усталость, накопившаяся морщинками в уголках покрасневших глаз, отметившая кожу бледностью, заложившая излишне резкие складки у губ.
Из полумрака за креслом беззвучно вынырнул страж. Склонился к повелителю, реагируя на незначительный поворот головы. Выслушал тихие слова и кивнул.
Гласень хрипло закашлялся и попытался что-то сказать, но не смог. Фарнор догадался: снова пробовал воспользоваться звучанием и ощутил свое бессилие. Не иначе помешала магия, задействованная Орлисом. Страж прошел через зал и крепкой рукой развернул гласения к дверям, не произнося ни слова.
— Поосторожнее с ним, — молвил гриф, явно переживая за своих людей.
— Горло у бедняжки болит, — мстительно посочувствовал Орлис. — Пожизненно. Как попробует гадости говорить, так и подавится.
— Полезный недуг, — одобрил гриф, чуть шевельнув рукой.
Из тени (как подозревали теперь все — густозаселенной) выбрался слуга и поставил здоровенную серебряную кружку на широкий подлокотник кресла, в специальную выемку. Повелитель откинулся на спинку кресла, прихватив теплое питье. Повозился, устраиваясь и отхлебывая. Щелкнул пальцами.
— Которую кипу дней ищу вампира, — довольно отметил он. — На общение с мразью этой пошел, когда про охоту Гармониума вызнал. И вот — не моими усилиями, а сбылось. Дело у меня имеется к вашему роду. Большое дело. Важное. Можно ли тебе его изложить?
Поддерживаемый двумя слугами, из коридора беззвучно и мягко вплыл, словно невесомый, витой подсвечник на дюжину толстых свечей. За ним последовал второй. Зал осветился, делая заметными стражей у стен. Воины поклонились своему господину и вышли. Фарнор удивленно сообразил: а ведь они все это время стерегли исключительно гласеня! Словно вампир, живой и без оков, вполне даже безопасен.
