— Мауни, — прозвучала констатация факта.
— Да, Хант.
Эти двое были знакомы очень давно, ещё когда были никем. Сейчас один из них стал величайшей фигурой в этом Королевстве, иногда обзываемом Империей, а второй… тоже был великим человеком. Канцлер. Канцлер при покойном короле и канцлер при новой регентской чете. Вот и сейчас, мазнув бесцветным взглядом по женщине, отчего та пробормотала извинение и покинула их.
— Ты опять её напугал, — с осуждением произнес регент.
Канцлер пожал плечами и тоже подошел к окну и опять тяжелое молчание. Эти двое разговаривали между собой ничего и никого не стесняясь и называли вещи своими именами.
— Ему бы понравилось, — глухо сказал высокий.
— Не знаю, — пожал плечами второй, — в последнее время он стал непредсказуем. Резкая смена настроения, вспышки беспричинной ярости…
— Да и бунт Альфа, — нехотя договорил первый.
— Не думай, — устало проговорил невысокий и изящный, — нам пришлось это сделать. Я не знаю, что с ним происходило, но еще немного и мы ввязались бы в бесконечную войну всех со всеми. Кончилось бы тем, что нас объявили бы темной империей. Впрочем и сейчас мы недалеко ушли от войны.
— Я знаю, — откликнулся собеседник, — но все равно как-то не по душе. Единственное радует, что он умер сам и нам не пришлось его убивать.
Немного помолчав, он словно нехотя добавил:
— Тем более что я не был уверен в успехе подобного…
Опять молчание, наконец второй спросил:
— Значит ты думаешь, что Альф был прав?
Первый поёжился и промолчал. Второй тяжело вздохнул и тоже промолчал. Правда не правда, а у Регента на поясе не его обычный клинок, когда пожалованный за верность мертвым королем, а тонкая невзрачная шпага из ломкой стали, все достоинство которой, это расписанное рунами лезвие, до кучи заговоренная лучшими некромантами и намоленое в одном из самых святых мест поклонения Единому. Из магов, собиравших этот артефакт, трое сошли с ума, двое покончили с собой. Оставшийся в более менее адекватном состоянии, поседел и перестал разговаривать. В принципе их можно понять, соединить в одном артефакте три совершенно разных типа магии, это практически невозможно. Основное назначение клинка, отправить Вывсшего демона обратно в Ад, как говорят церковники. Или в нижние миры — это уже по специфике магов. Да и самому Ханту пришлось выдерживать строгий пост чтобы суметь совершить убийство. Да, как не крути именно убийство и Слава Единому, что этого не произошло.
— Как думаешь? Он был в твёрдом уме, когда отдавал все эти распоряжения?
— Не знаю, ответил тот, когда он уже и перестал ждать ответа. Многие его решения были странными, но в конце концов он наш Король.
— Я бы не смог жить с этим, — признался, да и сейчас меня останавливает только ребенок.
— Он не погиб, это я точно знаю, иначе Королевская корона была бы свободной.
— А сейчас?
Низенький равнодушно пожал плечами:
— Мы позволили одному из претендентов напялить её на себя…
— И что?
— Замечательный артефакт, даже пепла не осталось. Заодно и от заговорщика избавились, так сказать божий суд, — последние слова были произнесены с усмешкой.
Высокий нахмурился, но ничего не сказал.
Все службы роют землю, просеивают каждого человечка могущего хотя бы что-нибудь видеть, даже самые невероятные варианты. Вот например вонючий нищий недоумок, бродяга, подручный сбытчика веселой жизни, чуть не погибший, но сумевший пройти через ворота. Даже его выследим и поговорим, вдруг он что-то знает или видел могущее относиться к этому ребенку…
Ну это вряд ли, — даже слегка развеселился Регент.
— Да я знаю, улыбнулся в ответ Канцлер, — просто показал, что мимо де Шира никто не проскользнет и мы найдем принцессу, и укравшему её придется очень плохо…
Вот собственно и все, если кратенько пробежаться по жизни и деяниям этого человека. Многие называют его Великим и не нам оспаривать или защищать это мнение. Мы же из всего этого вынесем только одно, этот человек был от первого осознанного им дня до последней минуты патриотом человечества и все его поступки направлены только на процветание нас, как вида. Смерть унесла его слишком рано, полным сил и государственных мыслей. К счастью преемственность власти не пострадала. Трудно сейчас выяснить чем руководствовался Даган 1, пряча своего ребенка от окружающих. Вы знаете сами, это было смутное время, полное опасностей: вольнолюбивое дворянство, эльфийские провокации, демарш патриархов магии — всего не перечислить. Ему повезло с соратниками, полностью поддержавшим все нововведения своего сюзерена и мало того, сохранившим тайну принцессы, но и не освободившим трон для себя.
Не нам решать, что было бы, если бы Регентский Совет просто не просветил девочку, а передал Корону более достойному кандидату. К сожалению, история не знает сослагательного наклонения и может быть другой правитель был бы лучше чем Божий Глас Элизабет, Убийца Нелюдей, подписывающая все Указы прозвищем Непоседа…
* * *
Снова туман, белый яркий свет, потолок.
— Больной! Как вы себя чувствуете?
Мне приоткрывают веки, смотрят в зрачки, я же чувствую себя как с сильного перепоя. Двигаться не могу, но мысли…
Меня парализовало!!! Почему не позовут придворных целителей?! Я что в ДТП попал? Что ж мне так хреново то?
— В реанимацию! — командует непонятный человек в белом халате, — пусть в себя приходит.
Я снова проваливаюсь в темноту, но уже не в ту, дремучую, и ненадолго, очухиваюсь от того что мне цепляют на палец какую-то приспособу и что-то случайно капает на приоткрытый глаз. Начинает жечь и глаз и веко, но я ничего не могу сделать, тут я понимаю что глубоко в горле у меня торчит трубка, само горло ужасно пересохло и саднит. Начинает двигаться палец, пытаюсь стучать одетой на палец шнягой по металлической трубе каталки.
— Лежите спокойно больной, — женский голос.
Надо мной проплывает белое пятно, потом тот же голос:
— До чего беспокойный попался.
Я лежу, испытывая все больший дискомфорт, и постоянно стучу по краю каталки. Наконец, приходит еще одно белое пятно. Смотрит на меня и я слышу голос:
— Все, этого в палату.
Мне выдергивают изо рта трубку и капают мааааленький глоточек воды. Я могу глотнуть, у меня шевелятся глаза и начинают, при большом усилии закрываться и открываться веки. Я могу шевелить почти всеми пальцами. Для меня сейчас это достижение. Каталка так быстро катится по коридорам, что меня начинает тошнить, потом лифт, с шестого операционного меня везут вниз, на родной четвертый. И все таки лифт едет очень быстро. Отделение, палата — все плавает в тумане, меня перекатывают на постель, накрывают простынкой и оставляют. Я засыпаю. На этот раз просто засыпаю.
