Ахельцес переводил взгляд с Тальцуса на Арханцель. Потом остановился на Марго и улыбнулся своей сумасшедшей улыбкой. Я вздрогнул, наблюдая как Марго и Ахельцес размножились в десяток копий, окружая каменный столик плотным кольцом. В следующий момент одна Марго развернулась и потянула руки к ребенку. С легким выдохом, который был не здесь, в пещере, но у нас всех в голове, Арханцель отбросила тянущую руки к… ребенку, сущность. Я закричал, пытаясь высвободиться из-под пригвоздившей меня к полу ладони. Она принадлежала уже не Арханцель, но какому-то столь же прекрасному и подавляющему своей силой существу. Я не понимал, что происходило, кто встал в противостояние с кем, но цель у каждого была одна — взять.
Словно очнувшийся из тысячелетнего сна, по сторонам озирался Тальцус. Он не видел десяти Марго и десятка Ахельцесов. Не видел артефакта в центре пещеры. Он, лишь, узнавал, пробовал на вкус, обонял и осязал окружающее его пространство. Я пытался задержать на псионике взгляд. Но неминуемо он возвращался к младенцу, тянущему ко мне руки и молящего поднять его. Выворачивающего кишки желания просто взять, защитить, сберечь, спрятать…
— Достаточно.
Мы вздрогнули все, как один. Даже Арханцель, так сама и оставшаяся стоять на месте с руками на моем и Марго плечах, повернулась к Тальцусу. Точнее к Ранцессу, оказавшемуся перед ним. Я открыл рот, не находя себя, не успевая за происходящим.
Тяжело вздохнув, Марго позволила себе отпустить иллюзии. Вокруг колыбели остался лишь размноженный Ахельцес.
«Как ты здесь?… Тальцус, ты предал меня!» — Она не сказала это вслух, но все мы услышали металлический гневный голос Арханцель.
— Не предал, но спас. — Проговорил Император тихо. Медленно и осторожно подошел к сестре. — Тебе не поднять эту ношу, Арханцель. Не сейчас и не такой, какая ты есть сегодня…
Арханцель испепеляла взглядом мужа, пока Ранцесс не перекрыл своей массивной фигурой весь обзор маленькой ланитке.
— Ты не за этим сюда пришла… — Шептал Император. Я понимал, что еще как минимум десятки мыслей, эмоций, воспоминаний и картин разными путями шли от одного любящего сердца к другому.
Когда он обнял сестру, мы услышали дикий рык, словно в пещеру ворвался зверь.
Меня, Марго рядом, всех дайверов откинуло навзничь почти видимой волной. Лишь Ранцесс, стоявший спиной к камню и обнимающий сестру, остался стоять изваянием.
В желтых, будто солнечных лучах я увидел Ливия Альция. Он падал медленно, слишком медленно, будто воздух был вязок как кисель. К груди был прижат сверток, испускающий этот режущий глаза свет. Упал, раскинув руки. Он умер раньше. Я видел это во взгляде Ахельцеса, пронзительному и серьезному, как та самая мысль, убившая рейджера. Не отпуская из рук сестру, Ранцесс обернулся и повел взглядом, возвращая артефакт в колыбель. И пытка началась заново…
— Уходите отсюда. — Окинул нас взглядом Император и кивнул на улицу.
«Ты возьмешь его себе…» — Арханцель не утруждала себя необходимостью говорить.
Мы слышали каждый ее мысленный стон. Ранцесс не ответил ничего, лишь подталкивая сестру к выходу. Император внимательно наблюдал за ней, как за каждым из нас…
Почему он позволил рейнджеру умереть? Он же мог предотвратить даже попытку притронутся к артефакту… Я обернулся на ланита в последний раз и чуть покачнулся, высматривая колыбель. Ранцесс строго подтолкнул меня взглядом. Я еле удержался на ногах. Чтобы он не вернулся за ним… Чтобы все мы поняли, что умрем быстро и безоговорочно, лишь попробуй мы им завладеть. Все, включая Арханцель. Рейнджер стал наглядным пособием как не надо делать. Я понял это так же отчетливо, как и то, что если не Арханцель, то Ранцесс точно отправит дайверов домой. Мы отошли от пещеры на несколько метров и повалились в снег. Кто-то ревел, кто скулил, кто ушел в себя и покачивался, словно в трансе.
Через минут десять я почувствовал пронизывающий холод и поднялся. Возможно, Ранцесс сделал какой-то щит для нас. Взгляд Макса стал более живым, Арханцель уже не пугала так сильно одним лишь присутствием. Достав из-за пазухи ножны, Тальцус протянул их мне. Вынимая меч, я почувствовал, как на плечо легла рука Арханцель. Уже не такая леденящая и тяжелая, но будто высасывающая из меня силы, эмоции, знания. Казалось, она пробирается ко всем органам чувств, замещающая зрение, осязание, ползущая страхом по внутренностям…
Тальцус спросил одним взглядом и Арханцель кивнула. Она была зла, огорчена, раздосадована. Она оказалась не сильнейшей и это бесило ее, будто из-под носа увели целый мир. Хотя, возможно, так оно и было. Мы так и не узнали, что сулило обладание хранящимся в пещере артефактом. Тикали секунды. Я слышал свое сердце и дыхание. Если напрячься, я мог увидеть свои внутренности и посчитать нейроны в мозгу. Я закрыл глаза от напряжения и вздрогнул, когда Ахельцес сказал: «Эй!».
Ах да, ей нужны мои глаза…
Арханцель вбирала в себя энергию этого места. Будто собственную мысль я почувствовал ее намерение и обернулся одновременно с ней на пещеру. Будто щелчок по носу заставил нас обернуться обратно на полупрозрачный, меняющий очертания меч. Вздохнув всей грудью, Арханцель положила руку на мою ладонь и закрыла глаза.
Быть единым целым с совершенством, подобном ланитке, значило больше, чем просто жить. Больше чем просто знать, чем ощущать и видеть в один миг тысячи личностей, слышать миллион голосов, присутствовать в десятке мест, иметь возможность творить и претворять невозможное… Сжав мою ладонь, она повела сверху вниз и я вздрогнул от неожиданности. Из туманной щели, млечным путем прорезавшей темноту, подул ветер. Я опустил руку, ставшую тяжелой и чужой. В том, что щель вела именно в родной мне мир, я не сомневался. Открыть путь куда-то еще я, просто, не мог.
«Вы можете идти». — Услышал я и Артур сделал первый шаг.
Я, по бедности фантазии, ожидал каких то фейерверков, слез радости и сожалений о прощании. Дайверы переводили взгляды с меня на Арханцель, держащую мою руку, на Тальцуса и Ахельцеса, друг на друга. Происходящее казалось слишком обыденным. Ох, знали бы ребята, что чувствовал в эти моменты я. Какой силой, чувствами, знанием делилась ланитка со мной, держа за руку… Пожав руки ланитам, кивнув мне, Артур сделал еще один шаг к туманной щели между нами. Он не верил. Я чувствовал это так отчетливо, будто он кричал мне в лицо: «Я не верю!». Он чувствовал себя глупо и боялся. Остановив долгий взгляд на Марго, он молча ждал чего-то. То, что я ощущаю мысли всех присутствующих как свои — он не мог знать. Тяжело вздохнув, обежав всех спокойным взглядом, он шагнул, будто в узкую дверь и исчез. Катя заплакала и повисла на шее у Тима. Парень нежно обнял ее, успокаивая. Тальцус передал ему вытянутой формы кристалл размером с ладонь. Я отчетливо, будто зубрил перед экзаменами всю ночь, воспроизвел в памяти заложенную в него простую программу притяжения и отражения полей. Взяв за руку сестру, Влад подошел к щели.
