— Я не знаю. Клянусь всеми богами, не знаю. — У нас еще осталась эта ночь, — сказал Сареван. — Ты не веришь! — вскричал Хирел. — Ты думаешь, что мы не решимся на это. Но мы решимся, Сареван. Я уверен в этом точно так же, как и в том, что буду сидеть на Золотом троне.
— Я знаю. — Сареван играл спутанными кудрями Хирела, любуясь их непокорностью. — Я не боюсь смерти. Я даже не испытываю большого сожаления. Мне только хотелось бы познать женщину. Хотя бы раз. В моем собственном теле. Хирел отпрянул. — Я приведу ее к тебе.
— Нет, — сказал Сареван, удерживая его. — Я не могу сделать это с ней. Даже ради продолжения моего рода, — а она забеременела бы. Хирел. Это точно. Но я не могу оставить ее с наследником Солнцерожденного в самом сердце Асаниана. — Я воспитал бы его как своего собственного. — Как твоего наследника? Хирел не ответил.
Сареван вздохнул и едва заметно улыбнулся. — Вот видишь. И все же он превзошел бы любого наследника, которого бы ты родил и которого провозгласил своим преемником. Ничто не смогло бы остановить его. Мы, принцы варьяни, рождены, чтобы править. Мы не терпим противников. — Да, — сказал Хирел. — Вы покоряете их. Вы заставляете их любить себя.
— Сареван. Сареван Ис'келион. — За ним пришли? Так скоро? Он вскочил, не успев открыть глаза, и яростно зашипел: — Не будите его. Не заставляйте его делать это. Возьмите меня, и пусть все закончится. — Солнечный принц.
Неужели в этом голосе прозвучало недоумение? Или, может быть, веселье? Сареван взглянул сквозь спутанные космы, упавшие ему на лицо, и отбросил их назад. На него с большим интересом смотрел принц Аранос. Сареван испытал облегчение, но все же напрягся.
— Отлично. Ты можешь сделать это. Только не говори ему, пока все не будет кончено.
Аранос ничего не ответил. Разум Саревана медленно осознал то, что видели его глаза. Комната с шелковыми драпировками исчезла. Вокруг него вздымались каменные стены, мощные и ничем не украшенные, пол тоже был из камня, а с высокого сводчатого потолка свисало несколько ламп. Ни одна из них не горела. Свет, заливавший комнату, проникал через высокое круглое окно — солнечный свет, яркий, но холодный.
Сареван обернулся кругом. Постель была все та же, роскошная и неуместная в этом суровом помещении, и на ней свернулся Хирел. Шрамы на его боку и бедре уже затянулись, но все еще оставались мертвенно-бледными. Безжалостный свет делал их еще заметнее.
На стене над его головой висел гобелен. Животные, птицы, дракон. Сареван уже видел его прежде, но, потрясенный происходящим, был не в состоянии вспомнить, где именно.
Он снова взглянул в лицо Араноса. Принц появился здесь не один. Одним из сопровождавших его был маг, одетый в фиолетовую мантию повелителя тьмы. Другой оказался жрецом Аварьяна с косичкой и обручем; на его плече устроился его спутник.
Сареван застыл. Он вспомнил о том, что ему обещали, о разрешении, которое он дал, и об участии, которое приняла в этом деле гильдия магов. — Кажется, — сказал он, — я должен начать все сначала. Доброе утро, господа. Где же магистр гильдии, и что это за место?
Аранос слегка поклонился, но на вопрос не ответил. Маг сказал:
— Не угодно ли тебе последовать за нами? Верховный жрец Аварьяна из Эндроса не сказал ничего, но улыбнулся. Эта улыбка подбодрила Саревана и в то же время испугала. Он совершенно запутался и не нашел ничего лучше, чем спросить:
— Я должен идти прямо в таком виде? — Пойдем, — сказал маг. Этим было сказано все. Путь показался Саревану долгим; в мрачном каменном коридоре было холодно, то тут, то там попадались высокие окна. Где бы ни находилось это место, но только не в Кундри'дж-Асане. Слишком чистым был здесь воздух.
Сареван полностью обманулся в своих ожиданиях. От этого ему даже захотелось смеяться. Его заговор, его предательство, его многочисленные грехи — все это осталось в каком-то сне, который он почти забыл, оказавшись здесь.
Его спутники не отвечали на вопросы. Они вообще не желали говорить. После третьей неудачной попытки Сареван недовольно замолчал. Он не привык к тому, чтобы им пренебрегали. Возможно, это был замок. От камней и лестницы с узкими ступенями исходил дух крепости. В конце концов они пришли в зал, похожий на большой парадный зал лорда: очаг в центре, пол, выложенный каменными плитами, и стены, увешанные поблекшими гобеленами. Но в отличие от парадного зала, здесь было пусто. Обрамленные колоннами ниши вдоль стен, где люди обычно спали, играли и хранили свои пожитки, а часто принимали женщину или двух, были темны. Здесь не было ни собак, ни охотничьих кошек, ни соколов на шестах. Ни певцов у огня, ни стражи у дверей, ни предупредительных слуг, готовых выполнить любое желание сидящих в тепле.
* * *
Сареван резко остановился. Он увидел магистра ордена магов. Он увидел колдунью зхил'ари и ее внука, молча застывшего у ее ног. В этот момент в зале собрались и жрец, и маг, и принц. Еще здесь была Орозия из Магрина, а рядом с ней — тот, кого Сареван никак не ожидал увидеть: Орсан из Хан-Гилена, волосы которого за неполных три года, прошедших с их последней встречи, из огненных превратились в пепельные. Однако его тело оставалось все таким же сильным, а глаза блестели, словно черные бриллианты на смуглом бронзовом лице.
Более полной компании для заговора собрать было невозможно. За исключением…
— Может быть, здесь недостает еще кого-нибудь? — спросил Сареван. — Какого-нибудь императора или двух?
— Достаточно тех, кто присутствует, — сказал Красный князь.
Несмотря на воспитание, подобающее принцу, Сареван чуть не закричал от обиды. Даже в минуты наивысшей строгости, даже наказывая своего строптивого внука, князь Орсан никогда не выглядел так, как в эту минуту: холодный, сдержанный, чужой.
Сареван выпрямился и расправил плечи, стоя перед ними. — Итак? Я получу ответы на мои вопросы? Или меня будут судить за мои грехи? Их молчание сводило его с ума.
Аранос заговорил первым, словно потеряв терпение при виде этого спектакля.
— Это не судебное разбирательство, принц. — В самом деле? — протянул Сареван. — Я пока еще не законченный идиот. Я совершил убийство, применив силу мага. Я предал моего отца и мою империю. Я продал душу своему злейшему врагу. Теперь я стою перед вашим тайным могущественным союзом, после чего меня ждет неминуемая смерть. Вы явно не намерены отвечать на мои вопросы и не желаете удостоить меня хотя бы минутной милости, чтобы я имел основания вести себя прилично. Вы не хотите рассказать мне даже то, какие пышные поминки справите по моей знаменитой красоте.
