— Ты же знаешь я не об этом…
— Я не очень люблю разгадывать загадки, — недовольно поморщился Нед не Клут.
— Зато ты любишь их создавать, — маг осторожно приблизился к пруду и, проведя по водной глади рукой, заставил родиться ровные круги.
Звездочет нахмурил лоб, но остался нем.
— Скажи, зачем ты взял в ученики столь трудный и никчемный материал? — нарушив затянувшуюся паузу, поинтересовался Гардиус.
— Не думал, что для этого мне необходимо разрешение магического ордена… — уклончиво ответил звездочет.
Маг хмыкнул:
— Не говори ерунды. Мне важно знать мотив. Ты никогда ничего не делаешь просто так, Нед.
— И что же? — не понял звездочет. — Разве целеустремленность это слишком плохая черта для человека? Или новый королевский указ гласит, что его подданные не должны поступать подобным образом?
— Не ерничай. Ты ведь прекрасно знаешь, о чем я говорю.
Звездочет с сомнением скривился, и отрицательно покачав головой, присовокупил:
— Даже не представляю себе.
Лицо мага сделалось серым, почти безжизненным, и стало отчетливо видно, что его разрывают на части тысячи сомнений.
— Ты служитель звезд и покровитель небесных храмов, не забывай, что магический орден не будет терпеть подобных выходок с твоей стороны. Канль де Оль слишком привязался к тебе и твоему идиотскому небу. Все что ты делаешь, вызывает у него восторг. Но это ненадолго. Ты слишком предсказуем, чтобы выиграть эту партию.
Теперь на лице звездочета возникло откровенное удивление, и все же он так ничего и не ответил. А маг меж тем удовлетворенный подобной реакцией, продолжил:
— Взять в ученики дурочка, завести дружбу с господином Иртом ин Куаром. Его семья, знаешь ли, пользуется дурной славной.
— И что с того? — не переставая удивляться, достаточно спокойно отреагировал Нед. — Неужели из-за таких мелочей, ты склонен видеть во всем королевский заговор?
— Это наше дело! — резко отрезал маг.
— О, постой-ка. Я, кажется, понял, о чем ты. Неужели проблемы силы, о которых ходят навязчивые слухи — правда? И орден вскоре превратиться в жалкое подобие деревенской школы неумех?
Маг заиграл скулами, стойко выдержав подобный укол собеседника.
— Говорят, это происходит из-за того, что магам запрещено приносить жертву ночным покровителям, и преклоняться перед мудрыми созвездиями, — продолжил напирать Нед. — Лично я в это не верю. Но, подумай, возможно, это всего лишь расплата за подобный грех. Небесные покровители добродушны, но и у них бывает, кончается терпение…
— Все это жалкое вранье, звездочет! Слышишь?! — не выдержав, взревел маг.
— Вам виднее, Ваше могущество, — неуклюже поклонившись, Нед не Клут незамедлительно сменил свой тон, и более учтиво добавил: — Позвольте вам дать дельный совет…Не стоит искать паршивую овцу, на соседнем поле, возможно она пасется в вашем стаде.
Маг насторожено покосился на звездочета:
— О ком это ты?
— Я, так же как и вы, не люблю несуразных сплетен, господин маг. Но слухи порой не бываю напраслиной. В нашу спокойную и мирную эпоху, нужно быть вдвойне бдительным. Именно во времена радости и безмятежности, может родиться истинное зло, повергнув весь мир в хаос.
— Стало быть, сплетни о колдуне уже разбежались по Альиру, — задумчиво обхватив подбородок, произнес маг.
— Ваш орден не многочислен, и я думаю, не составит труда вычислить отступника.
Звездочет еще раз поклонился, изобразив подобие сводного реверанса и молча развернувшись, поспешил удалиться, оставив мага наедине с его размышлениями. Лицо Неда напоминало сейчас восковую маску, которая не отображала ни единой эмоции.
Поднявшись вверх по каменным ступенькам, звездочет оказался в тисовой роще, за которой раскинулась небольшая, но довольно уютная поляна, усеянная множеством невероятной красоты цветов.
У дальней кромки, в тени деревьев, стоял огромный плоский валун, возле которого, согнувшись в трипогибели, сидели двое. Между учениками звездочета шел не шуточный спор. Карвин, что-то медленно и вальяжно объяснял товарищу, а Ирт — нервно взбрыкивал, рычал, совершенно не желая слушать занудных россказней.
— Ну что тут у нас? — на лице звездочета, как по мановению, возникла одобряющая улыбка.
— Эта глупая и сложная игра, — тут же пожаловался Ирт. — Слишком много правил и ограничений. Я не желаю в нее играть!
Выслушав высокородного, звездочет перевел взгляд на Карвина:
— Разве ты не объяснил ему смысл игры?
— Ваша неправда, учитель. Я рассказал это волчонку все от сих до сих, — ученик растянул руки в стороны, пытаясь показать размер проделанной работы. — Он, эта самая, как бы просто слушать не очень-то хочет. Отвлекается. Прям как я во время лекций.
Оборотень недовольно рыкнул, но спорить не стал.
— Зачем мне это? К чему?! Я просил вас рассказать о звездах и силе притяжения луны, а вы заставляете меня играть, я уже давно вышел из этого возраста.
— Играть в игры никогда не поздно, — двусмысленно ответил звездочет.
– 'Долина' — это очень-очень интересная игра, — поддержал учителя Карвин. — Я тоже поначалу фыркал, и она мне ужасно не нравилась. А потом я разобрался… Здеся да вроде бы много правил, но это самое и много чего позволено, да и приз хорош…
— Что? Какой приз?! — не понял Ирт, еще раз внимательно изучив звездную карту, на которой стояло множество резных фигурок.
— Ну как же, эта самое, — удивился Карвин. — Вот же смотри, все эти фигурки, люди, а ты ими управляешь как взаправду. А приз это вот эта долина. Знаешь, эта самое, как там красиво.
Ирт еще секунду смотрел на карту, а затем разразился невероятно звонким смехом. С ним вместе сам не зная почему, засмеялся и Карвин.
Звездочет бросил на своих учеников еще один внимательный взгляд и, покачав головой, отправился дальше на прогулку. День клонился ко сну, и наступающая ночь обещала быть звездной. А стало быть, стоило привести все мысли в порядок и подготовить бумаги и чертильные принадлежности.
Путь выдается довольно длинным, когда идешь по следу. Не всегда он просто, а чаще извилист и тернист. Иногда совсем не сложно найти ниточку, способную распутать клубок непонятных и сложных по своей форме и содержанию событий, но бывает наоборот. Неизвестный хитрец, наломавший дров, оставляет слишком много следов, по которым совсем не сложно докопаться до истины. Не замечая очевидного, он словно идет по головам, не останавливаясь ни перед чем, будто нарочно не желая оборачиваться и отгоняя прочь мысли, что за ним могут следить.
