***
Это заняло несколько часов у Марты, жены управляющего домом, чтобы промыть, дезинфицировать, и зашить раны Рована. Повезло, сказала она —так повезло, что стрела не задела ничего жизненно важного. Шаол не знал чем еще ему себя занять, кроме как выносить тарелки с окровавленной водой.
Аэлина просто сидела на стуле возле кровати, в комнате для гостей изящного, уютного дома, и следила за каждым движением Марты.
Шаол задался вопросом, знала ли Аэлина, что она была похожа на кровавое месиво. Что она выглядела даже хуже Рована.
На ее шее были ушибы, кровь засохла на лице, на щеке был огромный синяк, а левый рукав туники был разорван, обнажая ужасный порез. И, кроме того, пыль, грязь и синяя кровь Лидера Крыла покрывали ее. Но Аэлина сидела на стуле, не двигаясь, только пила воду и рычала, если Марта хотя бы немного странно смотрела на Рована. Марта, каким-то образом, стерпела это.
И когда повитуха закончила, то посмотрела на королеву. И не имея понятия о том, кто находиться в ее доме, Марта сказала:
- У тебя есть два варианта: ты можешь умыться в кране снаружи, или сидеть со свиньями всю ночь. Ты настолько грязная, что одно прикосновение может занести инфекцию в его раны.
Аэлина посмотрела через плечо на Эдиона, который прислонился к стене позади нее. Он молча кивнул. Он присмотрит за ним.
Аэлина поднялась и вышла.
- А пока я проверю другого вашего друга, - сказала Марта и поспешила в соседнюю комнату, где уснула Лисандра, свернувшись калачиком на узкой кровати.
Наверху, Несрин была занята персоналом — обеспечивая их молчание. Но он видел радость на их лицах, когда они прибыли: Несрин и семья Фалюк давно заработали их преданность.
Шаол дал Аэлине две минуты, а затем последовал за ней наружу.
Звезды над головой были яркими, а полная луна почти ослепляла. Ночной ветер нашептывал через траву, еле слышимый за стуком и треском крана.
Он нашел королеву, присевшую перед ним, ее лицо опущено в поток воды.
- Прости, - сказал он.
Она потерла лицо и повернула рычаг, пока больше воды не полилось на нее.
Шаол продолжил.
- Я просто хотел закончить это для него. Ты была права — все это время, ты была права. Но я хотел сделать это сам. Я не знал, что так получится… Прости.
Она выпустила рычаг и обернулась, чтобы посмотреть на него.
- Сегодня я спасла жизнь моему врагу, - категорически заявила она.
Она поднялась на ноги, вытирая воду со своего лица. И хотя он был выше, он почувствовал себя маленьким, когда Аэлина пристально посмотрела на него. Нет, не просто Аэлина. На него смотрела Королева Аэлина Ашерир Галатиния, осознал он.
- Они пытались выстрелить в моего… Ровану в сердце. И все же, я спасла ее.
- Я знаю, - сказал он.
Ее крик, когда стрела прошла через Рована…
- Прости, - повторил он снова.
Она посмотрела на звезды — на Север. Ее лицо было таким холодным.
- Ты действительно убил бы его, если бы выпал шанс?
- Да, - выдохнул Шаол. - Я был готов к этому.
Она медленно повернулась к нему.
- Мы сделаем это — вместе. Мы освободим магию, а затем, ты и я, пойдем туда и покончим с этим вместе.
- Ты не будешь настаивать, чтобы я остался в стороне
- Как я могу отказать тебе в этом последнем подарке ему?
- Аэлина...
Ее плечи слегка поникли.
- Я не виню тебя. Если бы это был Рован, с этим ошейником вокруг шеи, я бы сделала тоже самое.
Эти слова словно ударили его в живот, когда она ушла.
Монстр, так он назвал ее несколько недель назад. Он верил в это, и позволил этому стать щитом от разочарования и горя.
Он был дураком.
***
Они перенесли Рована перед рассветом. Благодаря какой-то бессмертной силе, текущей по его венам, он исцелился достаточно, чтобы передвигаться на своих двоих, и поэтому они выскользнули из милого загородного дома прежде, чем кто-то из прислуги проснется. Аэлина попрощалась только с Быстроногой, которая спала, свернувшись калачиком у нее под боком на протяжении всей ночи, пока она смотрела за Рованом.
Затем, они ушли, Аэлина и Эдион по бокам от Рована, его руки переброшены через их плечи, когда они поспешили через предгорья.
Ранний утренний туман окутал их, пока они проделывали свой путь в Рафтхол в последний раз.
Манону не заботили хорошие манеры, когда она посылала Аброхаса хлопать крыльями по земле, прямо пред королевским отрядом. Лошади ржали и вставали на дыбы, пока отряд Тринадцати кружили над поляной, где был размещён отряд.
- Лидер Крыла, - сказал совершенно не возмущённый король, сидя верхом на своём боевом коне. Возле него съёжился его сын - Дорин.
Съежился так, как тот золотоволосых в Морате, когда напал на них.
- Ты что-то хотела? - спросил холодно король. - И почему ты выглядишь словно на полпути в царство Эллады?
Манона спешилась с Аброхаса и пошла по направлению к королю и его сыну. Принц опустил глаза и сосредоточился на рассматривании седла, аккуратно, стараясь не встречаться с ней глазами.
- В твоём лесу есть мятежники, - произнесла Манона. - Они забрали твою маленькую пленницу из повозки и пытались атаковать меня и мой отряд Тринадцати. Я убила их всех. Я надеюсь, ты не против. Они оставили троих твоих людей мертвыми в повозке - но похоже, что их потеря осталась незамеченной.
Король сказал единственное:
- Ты проделала весь этот путь, чтобы сказать мне это?
- Я проделала весь этот путь, чтобы сказать тебе, что когда я сталкиваюсь с мятежниками, твоими врагами, меня совершенно не интересуют пленники. Я и мой отряд Тринадцати не повозка для транспортировки их по твоему желанию.
Она приблизилась ближе к коню принца.
- Дорин - сказала Манона.
Это было командой и вызовом одновременно. Сапфировые глаза взметнулись на ее. Никаких следов потусторонней темноты.
Просто человек в ловушке внутри.
Она стояла лицом к лицу с королем.
- Вы должны отправить сына в Морат. Это было бы местом для него.
Перед тем, как король смог ответить, Манона вернулась к Аброхасу.
Она планировала рассказать королю про Аэлину. Про мятежников, которые называли себя Эдион, Рован и Шаол.
Но...они были людьми и не могли передвигаться быстро – уж точно не тогда, когда они были ранены.
Она задолжала своему врагу долг жизни.
Манона забралась в седло к Аброхасу.
- Моя бабушка может быть и Верховная Ведьма, - сказала она королю, - но я - Главнокомандующая Армий.
Король усмехнулся.
- Безжалостная. Я думаю, что, скорее всего, ты мне нравишься, Лидер Крыла.
- Это оружие, которое моя бабушка создала – зеркала. Вы действительно планируете использовать сумеречный огонь с ними?
Красное лицо короля напряглось в предупреждении. Точные копии внутри повозки были той величины, что была изображена в планах, прибитых к стене: гигантские, транспортируемые боевые башни, сто футов высотой, внутри выложенные священными зеркалами Древних.
Зеркала, которые были когда-то использовали для того, чтобы создать, сломать и починить. Теперь они будут усилителями, отражая и умножая любую мощь, которую король решил выпустить, пока она не стала оружием, которое могло бы быть направлено на любую цель. И если источником будет сумеречный огонь Кальтэны...
- Вы задаете слишком много вопросов, Лидер Крыла, - молвил король.
- Я не люблю сюрпризы, - было ее единственным ответом.
Кроме этого, это было неожиданностью.
Оружие не было для победы во славу или триумфа, или из любви к битве. Оно было именно для уничтожения. Полномасштабный убой, что повлечет небольшие боевые действий везде. Любая противостоящая армия – даже Аэлина и ее воины – будут беззащитными.
Лицо короля превращалось в фиолетовое от нетерпением.
Но Манона уже поднималась в небо, Аброхас тяжело бил крыльями. Она смотрела на принца, пока тот не стал всего лишь пятнышком с черными волосами.
И ей было интересно, как это, быть пойманным в ловушку этого тела.
***
Элида Лочан ожидала продовольственную повозку. Но она не приезжала.
Один день опоздания, два дня опоздания. Она почти не спала из-за страха, что та приедет, когда она задремлет. Когда она проснулась на третий день, рот был сухой, это уже стало привычкой торопиться вниз, чтобы помочь на кухне. Она работала, пока ее нога не переставала выдерживать.
Тогда, как раз перед закатом, ржание лошадей, стук колес и крики мужчин отскакивали от темных камней длинного моста Хранителей.
Элида выскользнула из кухни, прежде чем они могли заметить ее, прежде чем повар мог позвать ее выполнять новую задачу. Она поспешила вверх по ступенькам, насколько это было возможно с ее цепями, с ее сердцем, с ее горлом. Она должна была хранила свои вещи внизу, в каком-нибудь укрытии.
