В просторном, со многими углами и поворотами помещении расположилась личная библиотека Первого Мага. Потрескивающее пламя в большом камине скупо освещало кабинет. Сполохи огня прыгали по корешкам книг на высоких полках и огромному шкафу, почти согнувшемуся от веса бесчисленных рукописей. Единственная лампа отбрасывала теплый, но какой-то беспокойный свет. Абсалом сидел спиной к двери за стоящим посреди комнаты столом и читал. Это был седой как лунь мужчина богатырского телосложения. Но державшие книгу руки, изящные и гладкие, совсем не подходили к его облику.
— Можете убрать свой лук, вор. Я не собираюсь нападать на Вас — по крайней мере, не сейчас, — проговорил Абсалом, не оборачиваясь. Гарретта эти слова не убедили: лук все так же зажат в руках, глаза чутко обшаривают комнату.
— Вы ожидаете какой-то каверзы. Неужели думаете, что мне стоило труда мгновенно вывести Вас из игры?
Наконец-то Абсалом повернулся к нам. Его лицо оказалось моложе чем я думал, взгляд ясных, стального цвета глаз говорил об огромном опыте и почтенном возрасте. Бороды он не носил и вообще не походил на злодея. Я был удивлен, ведь мне этот человек представлялся совсем иначе: как минимум с рогами и распространяющим вокруг себя запах серы. Глаза Абсалома пронизывали меня насквозь и я старался при этом не отводить взгляд.
— Итак, ты в самом деле снова оказался здесь. — произнес он мрачно. — У тебя хватило терпения разыскать меня.
Потеряв дар речи, я тупо глядел на Мага. Кажется, это молчание на секунду привело его в смущение — он ждал от меня какой-то иной реакции.
— Не будете ли Вы столь любезны, чтобы объяснить нам, о чем речь? — резко спросил Гарретт.
— Спросите своего спутника. Он знает, не так ли?
Ничего не соображая, я лишь беспомощно тряс головой.
— Ты решил надо мной посмеяться? Сейчас начнешь рассказывать, что не знаешь, кто ты есть на самом деле. Уж не не хочешь ли ты повторить свои старые ошибки?
Абсалом поднялся, угрожающе глядя на меня, я испуганно попятился.
— Опять попытаетесь убить его, Абсалом? — Гарретт до предела натянул тетиву своего лука.
Мастер-Маг повернул к нему голову:
— Он совсем не тот, кем кажется. Вы хотите снова превратиться в орудие Зла, Гарретт? Прошлое Вас так ничему и не научило?
— Так просветите же меня, скажите наконец, кто он такой.
— Я наблюдал за Вами, Гарретт, с самого момента ваше встречи. Давно уже нужно понять, кто был колдуном. Удивительно, что Вы служите ему как ни в чем не бывало.
Мне казалось, что пол под ногами зашатался и сейчас я провалюсь в бездну. С чего он взял, что я тот самый, кто несет ответственность за все случившиеся ужасы? Язык меня не слушался — в отчаянии я только мотал головой.
— Так Вы считаете его восьмисотлетним колдуном?.. — Мне не требовалось смотреть на Гарретта, чтобы представить его взгляд. «Старый дурень» — вот что было написано у него на лице.
— Он есть тот, кем является. И он это знает. Он всему виной. Книга принадлежит лишь ему одному.
— Вы заблуждаетесь.
— Почему Вы столь уверены в этом?
Гарретт презрительно фыркнул:
— Тогда объясните, как он мог совершить такое убийство и в то же время находиться рядом со мной?
— Возможно, тогда он был в своей телесной форме. Мастеру-Магу, не в обиду будь сказано, под силу обмануть даже Вас.
— Я не Маг, — пробормотал я.
Абсалом умолк и теперь выжидающе смотрел на меня. Я должен был собраться с силами, чтобы голос меня не подвел:
— Не понимаю, что здесь происходит. Я никакой не Маг, а всего лишь хаммеритский неофит.
— Мне известно, что ты нашел приют у хаммеритов и даже верю, что ты долго не знал о том, кто ты на самом деле. Но твои деяния говорят сами за себя.
— Но ведь я ничего не сделал!
— Не трудись — обмануть меня не удастся. Мы ждали твоего возвращения, и вот он ты — собственной персоной. Все именно так, как записано в пророчестве.
— Пророчества… — прорычал Гарретт. — И это все Ваши доказательства? Откуда Вы знаете, что не ошибаетесь?
Мысли бешеным вихрем кружились в моем мозгу. Нет, я не колдун, не тиран, который столетия назад внушал людям страх. И все же… Я видел его смерть собственными глазами, полностью превратился в него в своем видении. Маги верили в то, что любая душа когда-нибудь вновь обретает тело. Вновь вспомнился сон, в котором я видел самого себя лежащим в саркофаге, хотя ожидал узреть Заклинателя Мертвых. Во всех видениях мне приходилось убегать — от правды или от самого себя?
— Но если… если я действительно тот, за кого Вы меня принимаете… — услышал я собственный голос. Гарретт в смятении смотрел на меня. Абсалом, собиравшийся ему что-то ответить, резко повернулся в мою сторону.
— Я никого не убивал. Вы можете забрать мою жизнь, но этим не остановите убийства… Но если я тот, кого Вы во мне видите, то кому же еще хватит знаний и могущества, чтобы подчинить себе Силу Змеи?
Абсалом энергично покачал головой.
— Своей невинной внешностью ты можешь ввести в заблуждение его, но не меня. Я знаю, что ты задумал и воспрепятствую этому!
Он плавно поднял кверху руку, а затем внезапно направил ее на меня. Еле успев отскочить в сторону, я увидел, как язык всепожирающего пламени скользнул мимо, превращая в ничто все предметы на своем пути. Падая, я услышал жужжание стрелы и шипение растекающегося газа. Мне не было известно, что он горюч и Абсалому, по всей видимости тоже. Маг оказался неподвластен воздействию газа и теперь с торжествующим выражением на лице готовился нанести новый удар. Воздух вокруг него превратился в облако бешено ревущего пламени, это заставило его ненадолго замешкаться.
— Беги! — услышал я голос Гарретта. Вор снова заряжал лук, а комната вокруг него за доли секунды стала сплошной огненной стеной.
— Без Вас не пойду! — завопил я. Он лишь покачал головой, прицелился и выстрелил. Абсалом небрежным движением руки отмахнулся от стрелы, словно она была какой-нибудь надоедливой мухой и обратил свой гнев на моего спутника, который молниеносно откатился в сторону, вытаскивая кинжал.
— Беги, — снова крикнул мне Гарретт, с оружием в руке кинувшийся на Мага. Кольцо из пламени окружило Абсалома и вор тут же отскочил назад. Я увидел, как он упал и как Маг поднял руки для новой атаки.
Вор взял с меня обещание ни во что не вмешиваться и при опасности спасаться бегством. Но мне сейчас было на это наплевать. То, что он подставил под удар себя, являлось его собственным решением, мои же дела оставались только моими делами.
