— Приглядываю за порядком, — объяснил комиссар.
— Не сторож ты им, да и они тебе не братья, — усмехнулся здоровенный Нар.
— У меня вообще мало родственников, — поведал нав. — Как бы кое-кто ни старался записаться в их число… — Карлик попытался что-то произнести, но комиссар не позволил малышу высказаться: — Я вижу, господа, своего протеже вы прикрыли, а как насчет вас? Надеюсь, вы-то не священники?
— Аллах с тобой, Сантьяга, ты так перенервничал?
— В таком случае, — улыбнулся нав, — когда все закончится… Вас не затруднит ненадолго задержаться и посетить со мной один укромный уголок? Подальше от толпы?
— Мы даже хотели позвонить тебе после мероприятия, — не стал скрывать здоровенный Нар.
— И остальной шушере: магистру, королеве… — добавил карлик.
— У нас будут некоторые указания.
— Которые вам придется исполнить.
— А чтобы ты понял, что мы не шутим…
Опередить нава считалось в Тайном Городе серьезным достижением, похвастаться которым могли немногие: масаны, моряны, хваны, только их рефлексы могли соперничать со стремительными основателями Темного Двора на равных. Остальным воинам, даже самым опытным магам, приходилось напрягаться изо всех сил или полагаться на внезапность. Сейчас наемники увидели, кто еще мог быть столь же быстрым. Неуловимый шаг, и массивный Нар уже на расстоянии удара. Стремительный выпад, и Бога повалился на землю, пачкая асфальт густой, как битум, навской кровью.
— Добить?
Только теперь Яна разглядела оружие в руках здоровяка — короткий обсидиановый нож. Разумно: холодное железо не причиняло навам особых хлопот, а вот раны, нанесенные обсидианом, заживали тяжело.
Еще один удар. Бога стремительно терял силы.
— Пожалуйста, прекратите, — спокойно произнес Сантьяга. — Я все понял.
Убийство нава никогда не оставалось безнаказанным. В истории Тайного Города было всего несколько случаев, не считая войн, когда кому-то удавалось отправить подданного князя на тот свет, и каждый раз Темный Двор мстил за смерть соплеменника с умопомрачительным ожесточением. Сейчас комиссар не сделал даже попытки помешать гиганту уничтожать своего помощника.
— Нар, не увлекайся, — поморщился карлик. — А то наш герой полезет в драку.
— Не полезу, — ровным голосом пообещал Сантьяга. — Мне приходилось бывать в Большом Каньоне.
Наемники поняли, что, пока таты находятся в центре Москвы, комиссар не будет с ними драться. Нав не собирался превращать город в пошлую яму.
— Надо же, он стал разумным!
Бога потерял сознание.
— Яна, пожалуйста, доставьте Богу к эрлийцам, — все так же ровно, если не сказать — бесстрастно, попросил комиссар. — Надеюсь, лорды, вы не будете возражать, если девушка нас покинет?
— Никаких проблем, нав, — развел руками Hyp. — Пусть гиперборейская ведьма убирается.
Яна ничем не выдала своего удивления: чтобы отправить Богу на лечение, достаточно было сдернуть с его пояса «Дырку жизни» и толкнуть гарку в портал. Но Сантьяга хотел, чтобы она ушла. Почему? «Что-то случилось, — догадалась девушка. — Какие-то вероятности сплелись и дали комиссару возможность заглянуть в будущее. И в этом будущем я должна оказаться вдали от лордов Тать». Яна вызвала портал и подхватила Богу на руки.
Освобождение произошло столь же внезапно, как пленение. И столь же неприятно. Сила, надежно удерживавшая Ингу на шпиле Троицкой башни, неожиданно исчезла, и, если бы не предусмотрительность девушки, продолжавшей, несмотря на действующее заклинание, крепко держаться за штырь, ее бы ждало катастрофическое падение на землю — магической энергии у Инги не оставалось.
— Ну, это уже кое-что, — пробормотала рыжая, убедившись, что справилась с внезапным рывком вниз. — По крайней мере, от меня отстали.
Девушка вытащила мобильный телефон, облегченно вздохнула, увидев, что он готов к работе, и набрала номер.
— Яна?
— Инга?! Я думала, ты в Московской обители!
— Тебе сказали, что я ранена?
— Артем ранен.
— Темка?!! Серьезно?!!
— Выкарабкается.
— Проклятье!
— Ты где?
— Какая-то сволочь запихнула меня на шпиль Троицкой башни. Сейчас заклинание ушло, но из меня высосали всю магическую энергию. Помоги мне выбраться.
— Держись!
Яна сложила телефон и задумалась. Она была уверена, что Сантьяга предвидел звонок от Инги, но этот ли звонок? «Какая-то сволочь»? Девушка прищурилась на бесчувственного Богу, вокруг которого суетились эрлийцы. Комиссар знал или догадывался, что гарка отправил рыжую на башню, сейчас Бога без сознания и не может контролировать построенные заклинания, Инга освободилась, но… Но вряд ли Сантьяга отпустил ее из пекла только для того, чтобы снять подругу с крыши. Должно быть что-то еще!
— Извини, Инга, — с грустной улыбкой пробормотала Яна. — Но, похоже, тебе придется еще повисеть наверху. Свою роль ты не сыграла.
Девушка повесила телефон на пояс и сделала портал на Боровицкую площадь.
— Поверьте, друг мой, — мягко произнес митрополит, глядя прямо в глаза мэра. — У нас с отцом Глебом есть законченный план. Мы уверены, что сможем остановить это ужасное злодеяние. Верьте и вы.
— Вы хотите вести переговоры с террористами? — поинтересовался фээсбэшник.
— И это тоже, — кивнул Даниил. — Но в первую очередь мы должны успокоить людей. — Митрополит кивнул на бурлящую толпу. — Я должен обратиться к пастве.
— Это очень вовремя, — признал градоначальник. — Скажу откровенно: мы опасаемся беспорядков.
— Их не будет, — твердо пообещал Даниил. — Дайте громкоговоритель.
Он вышел к ограждению и несколько секунд молчал, ожидая, что возбужденные люди немного притихнут.
— Братья и сестры! — Голос Даниила необычайно легко перекрыл остатки шума, пролетев над головами людей так, что мегафон в руках митрополита показался ненужной игрушкой.
Глеб вздрогнул.
Несмотря на страх перед террористами, заложники не хотели, чтобы дети видели то, что происходит в храме. Один из них, пожилой мужчина, набрался смелости сказать об этом Цезарю и получил презрительное согласие на перемещение малолетних узников в отдельное помещение. Взрослые были вынуждены смотреть или, как минимум, слушать то, что устроили в святом месте сатанисты.
Три обнаженные женщины, похотливо извивающиеся в свете черных свечей. Пронзительное пение, тональность которого резала слух, а содержание — душу. Кровь шакала, щедро окропившая алтарь, горящие иконы и голый Цезарь, неистово насилующий молодую девушку.
— Слава Сатане!
