— А говорят, у нас не Европа… — пробубнила Таня, с интересом рассматривая каменную кладку. — Чем не тёмное средневековье?
Мира фыркнула, то ли соглашаясь, то ли издеваясь.
— Это уж точно на средние века не тянет, — заметил я краем глаза чёрный цилиндрик видеокамеры у входа. — Неужели наш Боргезов такой любитель технического прогресса? Ни за что бы не сказал.
Таня и тут не смогла без причуд. Она послала воздушный поцелуй в черный крохотный объектив. Что ты с ней будешь делать?
Перед нами распахнулись тяжёлые двери. Нас проводили по вполне современно обставленному холлу, по нескольким сквозным комнатам, в одной из которых была оборудована маленькая библиотека. Оставив нас в просторном светлом зале с пятью узкими окнами, конвой ушёл. Мира тут же проверила двери.
— Заперто, — обронила она.
Я и не сомневался.
— Что будем делать? — спросила Таня, оглядываясь.
— Ждать, — я пожал плечами.
В комнате стоял роскошный мягкий диван цвета слоновой кости. Вполне в моём вкусе. М-м, и правда, мягкий. Сев, я тут же вольготно откинулся на спинку дивана.
— Дамы, вы слишком нервничаете, — я устроился поудобнее. — Рано или поздно к нам придёт если не Боргезов, то кто-нибудь. А пока подождём.
Сохранять маску непринуждённого спокойствия было достаточно легко. Я чувствовал силу, перекатывающуюся под кожей. Нет, мы не надеялись расправиться с первым. Это исключительно не наше дело. Но пощипать его. Подразнить. Вывести из себя, на худой случай, просто позлить, я хотел.
Если повезёт, мы найдём Ксану. Она сильная. Она смогла сопротивляться мне там, в клинике. Уверен, здесь она тоже не бездействует. Хотя, есть шанс, что её спеленали куда крепче, чем мы все рассчитывали. Было бы идеально, если б Боргезов вывел нас к ангелице.
За Грегора я старался не волноваться. Он взрослый. Не пропадёт. А если пропадёт, то уж тем более не сто ит об этом думать, себя расстраивать.
Есть и ещё один непредсказуемый Фрост. Где этого черти носят, вряд ли ведомо самим чертям.
— Дима, — рядом со мной опустилась Татьяна. Её щёки пылали румянцем. Мороз здорово её покусал. — Я хотела сказать тебе…
Мира отошла к дальнему концу зала, высматривая что-то за окном. С Таней мы остались практически наедине.
— Если ничего не получится… И мы…
— Ш-ш-ш, — улыбнулся я, пальцем коснувшись её губ. — Скажешь, как ненавидишь меня, когда всё закончится.
— Но я не ненавижу тебя! — оборотница поймала меня за запястье.
— Я надеюсь, — мне так не хотелось скрывать забурлившую радость. Я и не смог.
Поцелуй был жарким и долгим. В него выплеснулась вся моя боль и вся моя радость. Я так давно хотел обнять её, прижать к себе, не выпускать! Одна, только одна её фраза разбудила мою душу и сердце. Танечка! Как я люблю тебя!
— О-о-о, — прервал нас мягкий голос. — Как вовремя я зашёл.
Роксана
Моей ноги коснулось что-то мягкое, гладкое и тёплое. Я дёрнула лодыжкой. Не помогло. По икре вверх, к бедру что-то медленно поползло.
Открыв глаза, я вспомнила, что нахожусь не в своей комнате, а в маленькой пещерке у корней сосны.
Я окончательно замёрзла. Зато выспалась.
Что-то коснулось моего бедра. Сквозь плотную ткань чёрных полуспортивных штанов явственно чувствовалось скользящее прикосновение. Я скосила взгляд и обмерла. По моей ноге медленно ползла большая серая змея с тёмным ромбовидным узором. Гадюка. Детство, проведённое в предгорьях, навсегда оставило воспоминание об этих страшно-ядовитых змеях! Один укус — и всё.
То, что я теперь бессмертная, меня не слишком успокоило. Умереть — не умру. А вот если она тяпнет, приятных последствий не жди. И угораздило ж меня уснуть рядышком со змеиным логовом! Интересно, она тут одна? И чего ей не спится? Холодно ещё!
Стараясь не делать резких движений, очень плавно, я развернулась на спину. Надеялась, гадюка переползёт с моей ноги на землю. Зря.
Проснувшаяся змейка тяжёлой лентой устроилась на моём животе. Ма-ма! Да я Боргезова так не боялась, как этой гадюки!
Кажется, её привлекло тепло моего тела.
— Милая змейка, — тихим дрожащим голосом обратилась я к гадюке, — не сочти за грубость, за зло. Уйди, милая. Уползи.
Только потом я вспомнила, что змеи глухие. Они «слышат» телом. Ушей у них нет. Впрочем, едва ли моя мольба достигла б её ума…
Вот и выход!
Всё, что живёт. Всё, что создано Творцом, имеет часть Его души. Даже эта ядовитая змея — не исключение.
Я улыбнулась внутренней улыбкой, вызывая сапфировое ангельское свечение. Им я осторожно с великой нежностью окутала змею. Та непонятливо подняла голову, высунув несколько раз узкий язычок.
— А ты красивая! — Не к месту заметила я. — Настоящая королева!
Змея уставилась на меня немигающим колким взглядом. Герпетологи[11] в один голос советуют не смотреть в глаза ползающим рептилиям, равно как не делать резких движений. Вообще, не двигаться. Змеями это может толковаться, как угроза. Но я угрозы не несла. Я — ангел. Какая тут угроза?
Медленно я протянула к змее руку. Она коснулась моих пальцев раздвоенным языком. Точь-в-точь, как Смелая когда-то.
— Милая, твоё время ещё не пришло. Ты замёрзнешь. Тебе надо спать.
Готова поспорить, змея меня поняла. Она нехотя сползла с моего живота на землю. Вскоре я увидела её исчезающий в маленькой расщелине хвост.
Только тогда я позволила себе чуточку расслабиться. Никому не пожелала бы такого пробуждения!
Однако эта змея натолкнула меня на ещё не совсем обдуманную мысль… Живые существа — дети Творца, частички его души… Надо запомнить. Есть у меня чувство, будто пригодится мне этот тезис.
Расчистив себе маленькое окошко в снежной стене, я высунула нос наружу. Тут же меня прихватил морозец. Снаружи было холоднее, чем внутри. Мало того, я страшно проголодалась!
Делать нечего. Выбравшись из своего укрытия, я отметила, что солнце высоко. За полдень.
Вспомнив обрывки видений, я нахмурилась. По всему выходило, Диме с ребятами удалось меня найти. И сами колдуны тоже рядом.
Я прислушалась к лесной тишине. Где-то поблизости журчала вода.
Удачно.
Я скатилась по сугробам, памятуя о вездесущих деревьях. Больше биться о них руками-ногами-лбом не хотелось.
Звук текущей воды становился всё сильнее. Я уже видела, как редеет лес…
Горная речка несла свою незамерзающую воду вниз, к далёкому морю. Я оглядела маленькую долинку, в которой оказалась. Лес и горы вокруг. Никого.
