Я мило улыбнулась в ответ. Как трогательна его забота!
— Я постараюсь. А там, как получится.
Дмитрий
И надо же было этому Марку зайти именно сейчас?! Сейчас, когда мосты с Таней только-только наладились!
Я заметил, как побледнела Татьяна, как прижалась к стене Мира. Я тоже почувствовал холодный пугающий океан чуждой силы. Но я здесь с определённой целью. И Марку меня не запугать.
— Дима! — Воскликнул он, в притворном радушии вскидывая руки. — Я уже думал, ты не придёшь!
— А как же, господин Боргезов? — я опустил ладонь на плечо Тани. Сам встал, потянул шею.
Я почувствовал, как под свитером ожили багряные знаки.
Не нравится им этот тип. Как же я их понимаю!
Боргезов, был, как всегда, идеален. Светлый брючный костюм сидел на нём превосходно. Золотистые волосы лежали волосок к волоску. А глаза… Ну, глаза — это слабое место первого. От них веяло холодом и могильной мёртвой жутью. Они, как и прежде, не отличались глубиной цвета.
Разглядывать дальше я его не стал.
— Долго тебя не было, Дмитрий, — с мягким укором сказал Марк.
Только добрым отеческим тоном меня не одурачишь. Я хорошо представляю, что кроется за его полуулыбкой.
— Заблудился, — пожал я плечами, незаметно загораживая собой Таню.
Кажется, ему не понравился мой тон. Он привык, чтобы ему подчинялись. Меня он, наверное, посчитал хамом. Впрочем, после того, что сделали с ним братцы Фрост, я могу показаться милым ангелочком. Пупсиком с розовыми щёчками и курчавой шевелюрой.
— Где кровь? — голос Марка изменился. Куда только подевалась вся мягкость и терпение?
— Кровь? — я округлил глаза. — А! Роксанкина? Здесь.
Я растянулся в довольной улыбке. Почти от уха до уха. Мне доставляло удовольствие злить этого не-людя. Тьфу! Нахватался от ангелицы! Глаза первого ещё больше посветлели.
— Так отдавай её.
В ответ я кисло развёл руками.
— Не могу, господин Боргезов. — Я прекрасно понимал, что кидаю баллоны с газом в жаркий костёр. Сейчас рванёт. Вот-вот. Осталось недолго.
Надеюсь, защита, которую нам обеспечила Ксана, сработает на славу.
— Что значит, не можешь? — прогремел Боргезов. — Дима, не шути со мной.
— Уважаемый господин Марк, — я поднял руку, закатывая рукав куртки. — Не могу! Потому что отдать Вам кровь ангелицы, значит, пожертвовать свою шкуру. А она мне самому нужна.
Первый впился глазами в мою руку. Под его острым взглядом багровый рисунок завертелся ещё сильнее. Его линии поползли по всем телу. Я ощутил их жар на спине, на ногах. Даже на шее.
— Дерзкий щенок! — прорычал Боргезов. — Ты должен знать своё место.
Всё, точка кипения достигнута.
Я оттолкнул Татьяну, выставляя вперёд ладонь. По ней уже вовсю колосились бордовые с золотом линии. Вовремя.
Боргезов в мгновение ока очутился рядом. Будто бы исчез в одном месте и появился совсем в другом. Я вплотную увидел его полные нечеловеческого голода глаза. Такие холодные, они могли быть лишь у смерти.
Он протянул руку к моей шее, но тут сработало то, на что я угробил столько потрясающей крови. Мою шею оплели красные полосы и засверкали рубиновым светом. Сила Ксаны сплелась, наконец, с моей.
Боргезова отшвырнуло в сторону.
— Сейчас! — завопил я, выводя девчонок из ступора.
Они молодцы. Быстро став на одной линии с Боргезовым, речитативом выкрикнули сложное заклинание.
Пошло моё время.
Из внутреннего кармана куртки я выхватил бархатный мешочек. В нём была серебряная крошка, Немного. За вчерашнюю ночь я достал с гулькин нос. Но должно хватить. В другом кармане дожидался своего часа мой ритуальный нож. Схватив его, я быстро подоспел к Боргезову. Заклинание держало его прочно. Но силы колдуний, поддерживавших его, таяли неумолимо. Почти на глазах. Я буквально видел белеющие лица и синеющие губы. Потерпите, девчонки. Ещё чуть-чуть.
Рассыпав серебряную крошку по лезвию, я рассек горло первому. Кровь чёрным потоком полилась на его щегольской костюм. Частицы серебра застряли в ране. Боргезов взвыл. Однако умирать не собирался. А я-то в глубине души надеялся…
Зачерпнув второй рукой как можно больше серебра, я провёл ладонью по мерзкой ране. Мелкие частицы тут же окрасились чёрным.
Тогда я зашептал. Заклятье было полностью на древненемецком. Прашумерские формулы тут бы не помогли. Их магию первый щёлкал, как фисташки.
С каждым моим словом, с каждой фразой бронзовое лицо Марка белело. Кровь постепенно из черной превращалось в серо-бурую.
Не останавливаясь на достигнутом, я опустился на пол. На светлом ковре уже хлюпала чёрная лужица. Обмакнув в неё палец, я принялся чертить колдовские руны. Хвала Клоду, я знал их на зубок! Эта ослабит Боргезова ещё больше. Эта — лишит защиты. А эта будет неуклонно давить своей светлой силой.
Мне оставалась всего одна руна! Дверь вылетела от тяжёлого удара ноги.
На пороге зала стояли всё те же люди в странной одежде. В их руках засверкали силой мёртвых бессмертных прозрачные кристаллы.
Вот ведь не везёт!
— В стороны! — рявкнул я, отпрыгивая назад.
Колдуньи смогли увернуться от грубо направленной силы. Кто бы ни владел кристаллами, сколько бы их ни было, работали они топорно. Но мощно. То место, где я только что выписывал руны, дымилось сизым. Что ж получается, ребята бьют на поражение? Ай-ай, а ведь у нас тут девушки.
Кинув взгляд на одну колдунью, на другую, я заметил, что с ними, вроде б, всё в порядке.
Мира угрожающе наклонила голову, прошипев:
— Боль! — и двое осели на пол, теряя кристаллы.
Там, где была Таня, с шелестом опадал ворох одежды. Я заметил чёрную кошку, молнией кинувшуюся к выроненному кварцу. Даже не успев испугаться за Таню, я полоснул плетью врагов. Те, кто нацелились на кошку, попадали на колени.
Я снова услышал Мирин голос:
— Слепота! Онемение!
Эмпатка передавала ощущения колдунам. Завелась серьёзно, судя по внезапно застывшим фигурам. Мстила за разлуку с Грегом.
— Ррау!
Таня в образе кошки подскочила ко мне, оставляя в моих руках на половину заряженный кристалл.
Многие вражеские колдуны растеряли столь драгоценные артефакты. Они рассыпались по полу, отражая солнечные блики. Взмахнув алой плетью, я раздробил в крошку пленивший ангельскую силу камень.
Я не знал, что получится. Просто не хотел оставлять столь замечательное оружие.
Полыхнуло знатно! Ярко! Грохот был такой, будто рядом разорвался снаряд.
Мы попадали. Стекла с дребезгом вылетели из оконных рам.
