А потом доктор после очередной перевязки — он милостиво разрешал Торе присутствовать, наверняка потому, что заслышав ее голос, райгрэ затихал и не пытался содрать бинты — сказал про организм и про то, что райгрэ точно выживет.
Тогда на смену старому страху пришел новый.
Выживет.
Поправится.
И увидит, что женат. На Торе. Разозлится. Несомненно, разозлится. И скорее всего гнев свой выплеснет именно на нее. Ведь из-за нее же он в бой ввязался. И едва не умер. И теперь еще это...
...решит, что Тора уговорила Короля.
...обманула.
...или виновата просто потому, что есть.
Тора раз за разом придумывала, как ему сказать, но все слова почему-то казались недостаточно убедительными. И когда он все же пришел в себя надолго, заговорил, она решилась показать браслет.
И про ребенка, в существование которого все еще сама не верила, сказала.
Ждала ... она не знала, чего именно ждала, но не молчания, которое затянулось.
Она ушла. А вернувшись, поняла, что все изменилось. Немного.
Нет, райгрэ по-прежнему был ласков с Торой, даже больше, чем прежде. И разговаривал, но о вещах совершенно неважных. Просил почитать. Или рассказать что-нибудь... и подарил очередное колье, на сей раз из крупных изумрудов.
А потом еще одно...
...и меха...
Кому нужны меха летом?
Он приходил в музыкальную комнату и садился у ног Торы, слушал, как она играет. А про то, что они женаты, так не сказал ни слова... словно бы ему все равно было.
...или и вправду все равно?
...мерзкий шепот Хильды стоял в ушах.
Тора не нужна, сама по себе. Да, она больше не любовница, но тем для нее хуже... от жены избавиться сложнее, но райгрэ сумеет.
...если захочет.
Тора возражала самой себе. Получалось... по-разному. Наверное, она все-таки решилась бы спросить, но в доме появился Король.
А потом Виттар уехал, и теперь почти все время проводил или в Поместье, или за Перевалом, возвращаясь поздно. Торе оставалось ожидание, мысли и зеркала, в которые теперь она смотрелась почти без страха.
— Ты прекрасна, — Виттар в зеркале обнял зеркальную же Тору.
Его руки были теплыми.
Но Тора все равно вздрогнула: он появился слишком рано. Что-то случилось?
— Мне хорошо, когда ты рядом, — райгрэ уткнулся носом в плечо. — И я рад, что мне не придется тебя отпускать...
Пальцы легли на запястье Торы, пробежались по узору из капель живого железа.
— И что ребенок будет, тоже рад... я дам вам все, что смогу. Только скажи, чего именно ты хочешь.
Чтобы он был рядом.
Сегодня, завтра, всегда...
Чтобы желал ей спокойной ночи и называл золотцем. Целовал. Засыпал рядом и просыпался тоже. Чтобы возвращался домой, пусть бы уставшим или раздраженным, не важно, лишь бы возвращался. И слушал, как Тора играет... чтобы вот так брал ее за руку, это ведь не сложно.
Чтобы расспрашивал про дом.
Или сад.
Или о том, как у Торы прошел день... и про собственный рассказывал.
...но это же совсем не то, что положено отвечать на подобные вопросы.
— Спасибо. Ты... очень добр. У меня все есть.
Виттар вздохнул и отстранился.
— Завтра мы уедем из города. Придется некоторое время пожить в поместье. Там неплохо... и я хочу познакомить тебя со своим братом...
Пошла вторая неделя после возвращения Одена.
Тора знала, что ему запрещено появляться в городе, и наверное, правильно, что райгрэ все же решился на переезд.
Непонятно только, почему тянул так долго.
Завтра...
— Оден тебе понравится. Раньше... точно понравился бы, а теперь и не знаю. Он... очень странный, но так бывает, понимаешь? — Виттар гладил волосы, он говорил, словно бы извиняясь за то, что Торе предстоит увидеть. — Он очень много времени провел...
— В пыточной, — шрам на шее не исчез.
И Виттар, перехватив ее руку, поцеловал пальцы.
— Да. Он не заслужил такого. И то, что вернулся, уже чудо. Я думал, что если он дома окажется, то я уже найду способ помочь... любой способ, лишь бы исправить все. И он дома, а я ни на что не способен. Ты же видела нить.
Тора кивнула.
— Я ничего не придумал. Она была яркой, а теперь снова гаснет. Из-за той с... стервы.
Виттар рассказывал скупо, словно боялся делиться именно этой памятью, а Тора не смела настаивать. Она просто слушала.
Гримхольд. Перевал. И Королева Мэб...
Пять лет рядом с Королевой Мэб.
Это почти вечность.
Разве можно в этой вечности остаться действительно нормальным?
— Он поправится, — Виттар сжал руку. — Но сейчас... пожалуйста, не подходи к нему. Я не хочу его запирать, и доктор считает... считал, что Одену будет лучше, если обращаться с ним так, будто ничего не произошло. И что он совершенно безопасен, но... пожалуйста, не подходи к нему слишком близко, ладно?
— Не буду, — пообещала Тора.
И не удержавшись, повернулась, коснулась теплой щеки губами. Райгрэ было больно, а она опять не знала, как унять эту боль.
— Спасибо, мое золотце...
На первый взгляд Оден из рода Красного Железа выглядел совершенно нормально. Пожалуй, излишне худой, но не истощенный, и во взгляде нет той обреченности, которая свойственна умирающим. Скорее уж взгляд этот задумчив, рассеян...
Слишком уж рассеян. И когда этот взгляд останавливается на Торе, она понимает — ее не видят.
— Оден, — райгрэ держится рядом, — познакомься, это моя жена, Торхилд.
Он впервые назвал Тору женой и... и нежно коснулся ладони, словно успокаивал.
— Оден...
— Леди, вы чудесно выглядите, — ответ вежливый, пустой, и очевидно, что если Оден и заметил Тору, то вряд ли разглядел. Он кланяется, целует руку, исполняя давным-давно заученный ритуал, но за ним ощущается пустота.
— Благодарю.
Он не услышал. Или все же...
— Здесь очень холодно, леди, — в светлых глазах все же мелькнула искра интереса. — Мне кажется, вы слишком легко одеты. Возможно, следует послать за шалью?
Холодно? Летнее солнце раскалило крышу, и на верхнем этаже было душно, пусть бы окна и оставляли открытыми. Духота не добралась до низа, но все же и зимний холод, с которым редко справлялись камины, отступил.
— Да, пожалуй, вы правы, — ответила Тора, и райгрэ сжал ладонь чуть крепче.
Благодарил?
— На редкость холодное лето...
Не лето виновато. Жарко, но его явно знобит.
— Это нервический шок, — шепнул на ухо райгрэ. — Тело его живет памятью о прошлом. Поэтому он не согреется, даже если сунуть его в костер.
А в столовой Оден занял место райгрэ.
И это было неправильно.
— Пускай, ему так привычней, — Виттар был рядом. — Это всего-навсего место...
