— Ты бы хотел вспомнить меня, Йорг? — спросил Лунтар.
Вообще-то мне не хотелось. Хочу ли я снова гореть?
— Да.
— Возьми меня за руку.
Он протянул ее, влажную, сочащуюся.
Мне пришлось прикусить губу, сглотнуть рвоту, но я взял его за руку, сомкнул пальцы на его ране, почувствовал, как движется порванная кожа.
И вот она — сияющая нить воспоминания, безумие, долгое путешествие, я привязан к седлу Брейта и мечусь в бреду, и Макин ведет нас на юг, в иссеченную шрамами страну, именуемую Тар.
Вжик. Я смотрю на коробочку, медную коробочку с узором в виде терний. Она только что закрылась, и рука, закрывшая ее, обожжена.
— Что? — говорю я.
Не самый умный вопрос, но хотя бы уместный.
— Меня зовут Лунтар. Ты был болен.
Губы причмокивают при разговоре.
Я поднимаю глаза от коробочки, волосы падают с лица — и я вижу этого пугающего человека, являющего собой сплошную рану.
— Как ты терпишь боль? — спрашиваю я.
— Это просто боль.
Он пожимает плечами. Его пыльный белый плащ липнет к нему, словно он мокрый.
— Кто ты? — спрашиваю я, хотя он назвал свое имя.
— Человек, который видит будущее.
— Я когда-то знал такую девушку.
Я ищу взглядом братьев, но вокруг, только пыль и песок.
— Джейн. Она видела недалеко. Ее собственный свет ослепил ее. Чтобы видеть в темноте, надо самому быть темным.
— А ты далеко видишь?
— Все, до нашей новой встречи. Годы. Лишь это меня останавливает — когда я вижу себя впереди на дороге.
— Что в этой коробочке?
Отчего-то эта коробка казалась важнее всех грядущих лет.
— Ты совершил дурное.
— Я много чего дурного сделал.
— Это — худшее, — говорит он. — По крайней мере, в твоих глазах. И оно смешалось с ядом Сейджеса. Оно должно вызреть, потерять часть силы, а потом его можно будет извлечь без вреда.
— Без вреда?
— С меньшим вредом.
— Тогда расскажи мне про будущее.
— Ну, знаешь ли. — Он причмокивает обожженными губами, соединенными нитями оплавленной плоти. — Если рассказать человеку о будущем, оно изменится.
— Да?
— Выбери число между одним и десятью.
— Ты знаешь, что я выберу?
— Да.
— Но ты не можешь это доказать.
— Сегодня могу, но не всегда. Ты собираешься выбрать тройку. Давай, выбирай.
— Три, — говорю я и улыбаюсь.
Я забираю у него коробочку. Она намного тяжелее, чем я ожидал.
— Ты положил сюда мои воспоминания?
— Да.
Терпеливый. Как наставник Лундист.
— И ты видишь все мое будущее до того момента, когда мы снова встретимся через много лет?
— Шесть лет.
— Но если ты мне скажешь, это перестает быть будущим, а если ты расскажешь мне о том новом будущем, оно тоже изменится?
— Да.
— Все равно расскажи. Затем отбери и это воспоминание. А когда мы встретимся, верни его. И тогда я узнаю, что человек передо мной правда может видеть сквозь годы.
— Интересное предложение, Йорг.
— Ты же знал, что я это предложу?
— Да.
— Но если бы ты сказал мне, я бы не предложил?
— Да.
— А какой свой ответ на это предложение ты видел?
— Да.
И я киваю. И он мне рассказывает. Все, что произойдет. Все.
— Йорг! — Катрин потянула меня за плечо. — Йорг!
Я посмотрел в свою пустую ладонь, влажную, с налипшими клочьями влажной кожи. Поднял глаза и встретился взглядом с Лунтаром.
— Ты был прав. Во всем.
Даже насчет Челлы. А тогда я рассмеялся и назвал его лжецом.
— Вот теперь ты знаешь человека, который видит будущее, — сказал он.
— Вот теперь ты знаешь человека, который видит будущее, — сказал Лунтар.
— Человека, который заглянул слишком далеко и обжегся.
— Да.
— И как мы остановим то будущее, в котором мы все сгорим?
— Не думаю, что мы это сможем, но если это возможно — здесь наш лучший шанс. — Он протянул мне сложенный лист пергамента, заляпанный его влажными пальцами. — Четыре слова. Не читай их, пока не придет время.
— А как я узнаю, что время пришло?
— Просто узнаешь — и все.
— Потому что ты это видел.
— В общем, да.
— И это сработает?
Быстрый тычок.
— В любом случае, попробуй. Не каждый финал можно предвидеть.
Красная Королева смотрела на нас, Катрин и Молчаливая Сестра тоже, все трое изучали меня, словно я загадка, которую нужно разгадать. Лунтар склонил голову набок.
— Смотри, Йорг, у нас есть старуха, мать и дева — тройственная богиня древности среди нас?
И на миг показалось, что перед нами действительно одна женщина в трех возрастах. У Катрин в лице была сила Королевы, в глазах — мудрость Сестры.
— Лучше начнем, мальчик, — сказала Королева. — Время уходит.
И я подошел поцеловать Катрин с той смелостью, которая обретается, когда песок в часах утекает. И она остановила меня, положив ладонь мне на грудь.
— Сделай все как следует, Йорг.
И я впервые прошел в Золотые Ворота.
Тронный зал императора был не то чтобы набит битком, но всяко не пуст. Почти сто пятьдесят лордов Империи с советниками бродили вокруг помоста. Высокий трон из светлого дерева парил над ними, словно поджидая жертву.
Я оглядел их. Группы отделялись и исчезали в боковых помещениях, другие собирались и договаривались о чем-то или лишь сильнее размежевывались, гвардейцы, расположенные по периметру зала, наблюдали за происходящим, и повсюду стоял гул голосов.
— Эй, ты! — Высокий человек чуть старше меня отделился от своей группы в нескольких шагах от Золотых Ворот. Разряженный в шитый драгоценными камнями бархат, он что-то вещал компании из двенадцати человек, размахивая руками во время разговора.
— Что? — ответил я в том же тоне, и на миг он разинул рот от удивления. Он явно решил, что я мелкий дворянчик, явившийся без свиты со своим единственным голосом. В советники я по годам не годился.
— Что скажешь по вопросу о Мортрейне?
