Лисс чувствует, что Антон уже несколько раз поднимал и опускал руки, не решаясь взять ее за плечи. Поэтому она сама делает шаг назад, находит те самые, угрожающие безопасности всей Вселенной запястья и перекрещивает их у себя на животе. Тон тычется подбородком куда-то в район ее шеи и урчит довольно.
— А ты не можешь управлять этим? Регулировать скорость, с которой у них нарастают браслеты? Их силу?
— Могу. И немножко замедляю процесс, приспосабливаю к политическим реальностям сегодняшнего дня. Вот. Так что обязательств у меня, Лисс, вагон и маленькая тележка. Перед Дилайной, перед Конфедерацией, перед тобой лично. Потому что, если я не утащу всю свою братию в родные пенаты до того момента, как они смогут создавать демонические конформы… тут начнется такое, что мало не покажется даже командору Разумовскому.
— Не поминай лихо…
Тон тихо смеется. Оба они знают, что главный вопрос и ответ на него невозможно оттягивать до бесконечности. Шах и мат.
— Тон… а Маро? Когда у нее?
— Не знаю. Я прилетел сюда и за этим. За этим — в первую очередь. Затормозить, насколько смогу. Но если б ты знала, как это трудно! Там силища дремлет, как у меня, наследно-королевская.
— А моя земная кровь не влияет?
Шеей Лисс чувствует, как сморщивается противный веснушчатый нос. Но тут же губы, совсем не противные, а мягкие и теплые, чмокают в основание подбородка вполне успокаивающе и нежно.
— Ни фига. Но я сделал. Могу твердо обещать (хотя лорды Дилайны ничего не обещают, но для тебя я всегда делаю исключение), что демонический конформ по саду разгуливать у тебя не будет.
— А где он, точнее она, в своем демоническом конформе будет разгуливать? И ты хоть знаешь, как это будет выглядеть?
— Сногсшибательно. Как у меня, — в голосе у Тона неподдельная отцовская гордость. — Точно, конечно, не известно, они очень индивидуальные. Мы будем с ней вместе парить в вышине под фиолетовыми лунами Дилайны и оглашать пространство мерзкими криками. А потом бросаться в морские глубины и с шипением уходить на дно, изящно складывая кожистые крылья. А потом — носиться с громким топотом по подземельям Бенигма, вытаптывая цветы и травку. И никто нам и слова не посмеет сказать. Ну, это, разумеется, при условии, что у нее будут крылья и способность обходиться без воздуха долгое время. Должны быть. Я бы хотел.
Он прижимает к себе Лисс и мечтательно вздыхает.
— Ей понравится, вот ей-богу. У девчонок, насколько я помню, еще бывают всякие прибамбасы, вроде светящихся чешуек или пушистостей в разных местах.
— Пушистости в разных местах, — стонет Лисс. — Нет, я не согласна.
— Хорошо, — Тон соглашается так легко, что совершенно очевидно, он не принимает ее возражения во внимание. Лисс высвобождается из объятий, легонько чмокает его в щеку.
— Пошли спать. Ты останешься?
— Если ты не против.
— Очень даже за. Ведь я-то не собираюсь топотать по подземельям и оглашать пространство. Надо ловить момент.
Тон хочет что-то ответить, но передумывает и просто подхватывает ее на руки. Как всегда. И только в спальне, между поцелуями и сбрасыванием одежды, серьезно замечает:
— Знаешь, а ведь какая-нибудь сволочь скажет потом, что я ничем не пожертвовал… ради восстановления королевского трона Дилайны.
— И. Правильно. Скажет, — отвечает Лисс, отрываясь от его губ. — Не смей делать из меня жертву.
* * *
На следующее утро Лисс долго валяется в кровати. Хорошо, что есть Элджи, способный собрать и отправить в школу себя и Маро. В теле приятная опустошенность от продуктивно проведенной (хотя и с существом, которое желает парить в фиолетовой вышине и с шипением опускаться в морские глубины) ночи, в голове — полный отказ мозга осознать громадье жизненных планов этого существа, только что ей изложенных. Существо сидит за столом в трусах и спецназовской куртке на голое тело и насвистывает что-то, отдаленно напоминающее «Гимн демократической молодежи мира». Побритое и упертое умытыми ярко-зелеными глазами в компьютер, существо гораздо менее похоже на демонический конформ, чем заспанная и нечесаная Лисс. Лисс организует себе в утешение теплое гнездо из одеяла и двух подушек и, устроившись поудобнее, рассуждает:
— Не могу поверить, что верийцы дали тебе крейсеры. Верность долгу на этой планете возведена в абсолют. Они не пойдут против решения Звездного совета, даже если ты приставишь им к виску лазерный пистолет. А, как ты помнишь, монархия на Дилайне официально признана низложенной. Как тебе это удалось?
— Ну, ты же сама сказала: верность долгу, возведенная в абсолют. Долги бывают разные… желтые, красные, — напевает Тон, нажимая кнопку «Перезагрузка» и облегченно откидывая компьютерное кресло чуть ли не в горизонтальное положение. Контраст между оголенным торсом с рельефными буграми мускулов и натянутыми до второй фаланги пальцев рукавами становится еще более разительным. Продолжая бормотать детскую песенку, пригретая Лисс на груди мина замедленного действия очаровательно улыбается:
— Ну-ну-ну, не грусти. Я не шантажировал их браслетами. Мне бы и в голову не пришло. (Ой не ври, тебе такоооое приходит в голову!) Просто генерал Джерада — их живая легенда — был моим первым командиром в Звездном десанте.
— Антооон! — Лисс переходит на его земное имя только в минуты крайнего раздражения. — Я знаю Джераду тысячу лет. Фиг с маслом он тебе даст, а не четыре сверхмощных крейсера!
— Я взял сердце у его сына.
Собственное сердце Лисс ухается куда-то в бездну, как при пространственном переходе на кораблях старой постройки.
Часть вторая
Сын моего друга, сын моего врага
Глава I. Военное превосходство
Антон Брусилов, Его Высочество наследный принц Дилайны
Верия — одна из планет-основательниц Конфедерации. Впервые столкнувшись с верийцами, земляне были потрясены почти абсолютным внешним сходством представителей двух антропотипов — земного и верийского, если не считать того, что на Верии было гораздо больше очень высоких и гораздо меньше толстых людей, чем на их родной планете. Общие особенности цивилизации также казались списанными друг с друга. За исключением упорного нежелания верийцев эту цивилизацию развивать, причем развивать быстро. На все предложения по совместному пользованию высокими земными технологиями сухо покивали, некоторые даже открыто одобрили, но и только. На все земные суперидеи ответ у верийцев был один: денег нет. Или нет ресурсов, энергетических, человеческих — каких угодно. В общем, нам не до этого — зайдите завтра.
