И все же они смотрели, и никто из них не предложил свою помощь, пока я сражалась с тяжелой крышкой сундука. Я довольствовалась тем, что сгребла всю одежду, до которой смогла дотянуться. Я схватила ее и пошла обратно в более спокойную комнату мамы, чтобы сменить ночную рубашку.
Сидя на корточках в углу, за ширмами, я поспешно переоделась. Туника оказалась летней и стала слишком маленькой для меня, короче, чем мама позволила бы носить. Гетры мешками свисали на коленях. Я обратилась к небольшим кусочкам зеркал на декоративном абажуре. Короткие волосы торчали, как солома после жатвы. Я походила на мальчика больше, чем мальчики, прислуживающие нам. Я глубоко вздохнула и решила не думать о богатой одежде Шан, о расческе, колечках и шарфиках.
Моя новая красная ночная рубашка лежала на полу. Я подняла ее и встряхнула. Потом сгребла и понюхала. Запах мамы почти исчез, но его еще можно было уловить. Я сложила рубашку и спрятала ее за кресло. Я сама постираю ее и переложу мешочками с лепестками роз. Потом я отправилась на поиски отца.
Его, Шан и Риддла я нашла за завтраком в столовой. Я с удивлением увидела, как строго накрыт стол. На нем стояли блюда и два чайника. Пустой стул ждал меня. Интересно, пока Шан остается с нами, так будет каждый день? Они почти закончили завтракать. Я тихонько вошла в комнату и проскользнула к пустующему стулу.
Шан болтала, несла какой-то вздор об отпугивании призраков чашками зеленого чая. Я позволила ей договорить. Перед тем, как заговорил отец, я заметила:
— Вы позавтракали без меня.
Я была глубоко задета и не пыталась этого скрывать. Завтрак был нашим маленьким ритуалом, которые мы начали соблюдать после смерти мамы. Что бы ни случилось, он будил меня утром, и мы завтракали вместе.
Сейчас отец выглядел очень усталым и грязным, хотя он побрился и сменил рубашку. Но жалость к нему пропала, когда он сказал:
— Мы все легли слишком поздно. Я решил, что тебе надо поспать подольше.
— Ты должен был разбудить меня, чтобы узнать, не хочу ли я присоединиться к вам.
— Наверное, надо было так и сделать, — тихо ответил отец. По его голосу было понятно, что он недоволен этой перепалкой перед Риддлом и Шан. Я внезапно пожалела о своих словах.
— Дети должны спать больше взрослых. Это всем известно, — любезно сообщила мне Шан. Она взяла чашку с чаем и наблюдала за мной через ее край, делая глоток. У нее были глаза злой кошки.
Я спокойно посмотрела на нее.
— И всем известно, что призраки привязаны к месту своей смерти. Ваш Роно там, где вы оставили его. Призраки не следуют за людьми.
Если бы она была кошкой, то зашипела бы на меня. Ее губы приподнялись, обнажая зубы. Но если бы она была кошка, то сразу бы поняла, что шум за стеной издает простой кот. Я посмотрела на нее, и спросила отца:
— Для меня что-нибудь осталось?
Он молча глянул на меня и позвонил в колокольчик. Незнакомый мне слуга поспешно вошел в комнату. Отец попросил его принести для меня завтрак. Наверное, Риддл хотел меня успокоить, когда спросил:
— Ну, Би, и каковы твои планы на день?
Шан прищурилась, когда он заговорил со мной, и я сразу поняла, что буду делать сегодня. Нужно так занять Риддла, чтобы у него не хватило времени для Шан. Я задрала голову и улыбнулась ему.
— Так как вы уже здесь, а отец все время занят приемом гостей и ремонтом в доме и ему не хватает времени для меня, я подумала, не научите ли вы меня ездить на лошади?
Он широко раскрыл глаза от искреннего удовольствия.
— Если твой отец не против, я был бы рад!
Отец был потрясен. Мое сердце сжалось. Я должна была знать, что такая просьба заденет его чувства. Удар, предназначенный для Шан, поразил моего отца. Но я не промахнулась. Прищуренные глаза сделали ее похожей на кошку, которую макнули в воду. Отец заговорил.
— Мне казалось, ты говорила, что не хочешь учиться ездить верхом. Что тебе неуютно сидеть на спине другого существа и командовать ему, куда идти.
Я могла бы сказать, что тогда я была маленькой, и что это по-прежнему имело для меня смысл. Но я не стала говорить это при Шан. Я почувствовала, что краснею.
— Какая необычная мысль! — воскликнула Шан, расхохотавшись.
Я посмотрела на отца. Как он мог сказать это вслух, да еще и перед посторонней родственницей? Неужели он сделал это нарочно, потому что я его обидела? Я сухо ответила:
— Я до сих пор чувствую, что это несправедливо, потому что мы, люди, можем заставлять животных повиноваться нам и делаем это. Но если я когда-нибудь захочу навестить сестру в замке Баккип, мне придется научиться ездить верхом.
Риддл, казалось, не обратил внимания на бурлящие течения вокруг. Он улыбнулся и сказал:
— Думаю, ничто так не обрадует твою сестру, как такой визит. Особенно, когда она узнает, как хорошо ты говоришь.
— Она раньше заикалась? Или шепелявила? — Если Шан и пыталась скрыть презрение ко мне, у нее получилось не очень хорошо.
Риддл серьезно посмотрел на ее и строго ответил:
— Она мало говорила. Вот и все.
— Если Би хочет, чтобы ты научил ее ездить, я буду не против, — сказал отец. — В конюшне есть лошадь, не пони, а просто небольшая лошадка. Я выбирал ее для Би, когда ей было пять, и я думал, что смогу убедить ее попробовать ездить верхом, но она отказалась. Это серая в яблоках кобыла, с одним белым копытом.
Я посмотрела на него, но его взгляд бы непроницаем. Когда-то давно он выбрал для меня лошадь, и когда я извивалась и корчилась в его руках, старавшихся усадить меня в седло, он отказался от этой затеи, ничем меня не упрекнув. Почему он оставил кобылу? Потому что он все еще надеялся. Я совсем не хотела делать ему больно.
— Одно белое копыто — испытай ее, — тихо сказала я. — Мне жаль, что я не попыталась тогда. Теперь я готова.
Он кивнул, но не улыбнулся.
— Я буду рад видеть, что ты учишься, Би, независимо от того, кто учит тебя. Но пока не будет никаких визитов в замок Баккип. Рано утром я получил известие, что скоро к нам приедет твой новый учитель. Было бы очень странным, если он, покинув Баккип и добравшись сюда, узнал, что ты уехала в замок.
— Мой новый учитель? Что это за новости? Когда это решили? — мне казалось, комната поплыла вокруг меня.
— Много лет назад, — теперь отец говорил коротко. — Его зовут Фитц Виджилант. Мы думали об этом очень давно. Он прибудет в ближайшие десять дней, — мне вдруг показалось, что ему больно. — Для него нужно подготовить комнату и…
— Фитц Виджилант, — тихо сказал Риддл. Он не бросил на отца многозначительный взгляд, не поднял бровь, но в его голосе я услышала утвердительную нотку, которой он дал понять, что знает больше, чем сказано. — Я слышал, что лорд Виджилант считал, что его младшие сыновья достаточно выросли, чтобы появиться при дворе.
— Действительно, это так, — подтвердил отец. — Хотя я бы сказал, что это скорее решение его жены. Более того, говорят, лорд Виджилант был удивлен, узнав про это.
Взгляд леди Шан прыгал от одного к другому. Догадывалась ли она, что здесь сказано больше, чем ей выпала честь услышать? Но меня это не заботило. Я оцепенела.
Воспоминания моего младенчества, как и память моего существования внутри мамы, бесконечно счастливые воспоминания. Они существуют, но не привязаны к моей повседневной жизни. Только когда запах, звук или вкус пробуждает одно из них, каскад воспоминаний охватывает мой разум. Сейчас это было имя.
Фитц Виджилант.
Оно звенело в моих ушах, как колокол, и вдруг мое сознание затопила память. Она пришла с ароматом молока мамы и запахом горящих яблоневых и кедровых дров, а я на какое-то время стала младенцем в колыбели и услышала это имя, произнесенное молодым сердитым голосом. Это единственное смутное воспоминание из моего младенчества. Это не осознанное запоминание случая. Он проник в мою детскую комнату, когда я был совсем маленькой. Отец не дал ему коснуться меня. Он говорил про яды. И пригрозил убить мальчика, если тот еще раз подойдет ко мне.
И теперь он должен стать моим учителем?
Во мне кипели вопросы. Новый слуга прошмыгнул в комнату, поставил передо мной миску с кашей, два вареных яйца и маленькое блюдо тушеных яблок. Запах корицы от яблок заполнил комнату. Тавия сделала это специально для меня, или это приготовлено для всех? Я подняла глаза. Все смотрели на меня. Я не знала, как поступить. Неужели отец забыл имя мальчика, который пришел к колыбели той ночью? Неужели он думает, что мальчик изменился? Почему он станет моим учителем? Я поддела яблоко ложкой, подумала и спросила:
— Думаешь, Фитц Виджилант будет хорошо меня учить?
Шан пила чай. Она с грохотом поставила чашку на блюдце, посмотрела на Риддла и в изумлении покачала головой. Заговорщицким тоном, будто случайно подслушав наш разговор, она прошептала:
— Никогда не слышала, чтобы ребенок сомневался в решении отца! Если бы я возразила хотя бы против одной из бабушкиных идей, уверена, она бы отшлепала меня и отослала в мою комнату.
