— Спасибо, Зайнион. Обсудите услышанное и увиденное с управляющим.
Зайнион повернулся и вышел, а Харси крикнула ему в спину:
— Не каждый умеет открывать замки так, как Лорд!
Только теперь она, наконец, повернулась к мальчику.
— Мне не нравится, Лорд, что ты все решаешь за меня. Когда волшебник сказал, что я тебе нужна, я думала, что у тебя есть работа для меня.
— Просто «Шарби», я ведь остался тем же самым!
— Мне нравится произносить слово «Лорд». Как хочу — так и зову!
Шарби улыбнулся.
— А что касается решений… Я думал, ты уже привыкла, что я все время решаю за других. Тебе не нравится то, что я предложил? Это тоже работа, и гораздо лучшая, чем воровство!
— Нравится, но… Уж очень это непривычно! И что теперь скажут те, кто в деле? Назовут меня предательницей? И что мне останется делать?
Шарби подошел и положил руку на плечо девушке.
— Довериться мне… Поверь, все будет хорошо. Просто раньше ты была одна, и у тебя не было никого, чьим решениям ты бы могла доверять.
— Может быть… А чем мне сейчас заняться?
Шарби отступил на шаг и внимательно посмотрел на девушку. Солнце светило в большие окна, и сейчас он впервые видел ее при ярком свете. Разбитые сапоги, линялые штаны, следы многочисленных пятен на черной блузке, сальные, плохо расчесанные волосы, копоть от факелов и свечей, глубоко въевшаяся в поры кожи…
— Сейчас на тебя посмотрит Менса и подберет тебе одежду получше. А ты, тем временем, вымоешься.
— Это еще зачем? Что ты надумал?
— Подойди к зеркалу и посмотри… Ты считаешь, что ты выглядишь достойно своей должности? Для «Выбитого зуба» ты и такая сойдешь, но теперь ты служишь Лорду… Не позорь меня, Киска!
Девушка сникла, а Шарби вышел в коридор. Ему все еще было неловко вызывать кого бы то ни было звоном колокольчика, а тем более Менсу или Балору… Вернулись они втроем. Менса скептически осмотрела девушку.
— Попробую, что-нибудь найти. Только с нижним бельем могут возникнуть проблемы. Ничего, в городе купим все, что надо.
— Ты когда-нибудь мылась в хорошей ванне? — спросила Балора.
Харси молча помотала головой.
— Тогда пойдем, я тебе помогу.
Девушка опять вспыхнула, но промолчала.
— Не порти мне охранников, — рассмеялся Шарби.
— Не испорчу, — серьезно ответила Балора и обратилась к Харси: — Ну, чего стоишь? Идем!
Они вышли из комнаты, и Шарби вновь остался наедине с книгами. Харси в сопровождении Балоры вернулась почти через час.
— Вот, — с гордостью сказала Балора, — погляди на дело моих рук!
Шарби ахнул. Перед ним стояла девушка с нежно-розовой кожей. Теперь стали хорошо видны ее узкие, ровно изогнутые брови. Тонкие маленькие губы оказались ярко окрашены от природы, а глаза непривычно блестели. Пышные темно-русые волосы, чуть завивавшиеся к кончикам, спадали на плечи. Белая, чуть-чуть отделанная кружевами блузка только подчеркивала ее красоту, которую нисколько не портили темные штаны и мужские ботинки на ногах. Шарби невольно залюбовался девушкой.
— Хороша! — с чувством сказала Балора. — Я только одного не могу понять: как она, мотаясь по разным притонам, умудрилась до сих пор остаться девственницей?
Харси покраснела, резко обернулась, и Шарби показалось, что она вот-вот ударит женщину, но девушка вдруг так же резко отвернулась от них обоих. Кончики ее ушей полыхали.
— Ничего удивительного, — ласково сказал Шарби. — Походи ночью по тавернам и постоялым дворам Каргера, и ты наслушаешься историй, что делала Харселла с теми, кто переходил границы дозволенного… И дело вовсе не в том, что ей все спускалось с рук, а в том, что она на самом деле готова была сражаться насмерть. Я сам был свидетелем одного такого случая. А ты не стесняйся, Харси. Балора у нас на язык острая, но по-настоящему никого не обижает.
— Хорошо, Лорд, как прикажешь. Я привыкну, — Харси была непривычно тихой и покорной.
— Ну, вот и отлично, — Балора улыбнулась, подмигнула им и вышла.
— Садись, — кивнул Шарби на кресло. — Или тебе сначала показать твою комнату? У тебя, кстати, есть из чего выбирать.
— Сначала расскажи мне свою историю, Лорд. Теперь уже можно?
— Да, — кивнул Шарби, — теперь уже можно все…
Два дня пролетели в счастливом тумане, а на третий день, ближе к обеду, к нему постучался охранник.
— Лорд, тут к вам волшебник, Мастер Калшерон.
Шарби вскочил.
— Его пускать всегда, в любое время дня и ночи, что бы ни случилось!
Он вскочил на ноги и бегом побежал к лестнице. Вихрем спустившись вниз, он, еще не дойдя до первого этажа, почувствовал знакомую Силу. Калши стоял в холле и только улыбнулся, глядя на бегущего мальчика.
— Ну, здравствуй, Лорд!
— Здравствуй, Мастер! — в тон ему ответил Шарби, подошел к юноше и крепко обнял его.
— Прости, что я не мог сразу прийти к тебе. У меня были дела в Каргере, а, вернувшись, мне пришлось потрудиться, чтобы найти, где ты живешь теперь. Старый дом был пуст и заперт.
— Я не подумал об этом… — развел руками Шарби. — А то, что ты в Каргере — я знал, мне Харси сказала.
— Она все-таки приехала, — кивнул головой Калши.
— Да. Пошли наверх, ко мне. Я познакомлю тебя со своим советником и начальником охраны.
Они устроились за столом в гостиной. Зайнион при виде волшебника совершенно оробел, и Лайтаниону пришлось говорить за двоих, чему он был только рад. Разговор крутился, в основном, вокруг положения при дворе, взаимоотношениях столичной аристократии и последних новостях из Ордена. После очередной истории Лайтаниона Калши вдруг обратился к мальчику.
— Я тут немножко посмотрел книги, ты попал в интересное положение.
— Какое?
— Видишь ли, если для обычных людей совершеннолетие наступает в шестнадцать лет, а с разрешения Храма, даже и в четырнадцать, для аристократии — в восемнадцать, то для Лордов — в двадцать один. Считается, что Лорду надо больше учиться, прежде чем он может управлять собой и своим имуществом. Это — норма Храма. И, если человек нарушает законы Храма до совершеннолетия, то ответственность за него несут родители или опекуны. Но с точки зрения королевских законов, ты — совершеннолетний.
— И что?
— А то, что если ты нарушишь законы Храма, тебе ничего за это не будет. До двадцати одного года ты несовершеннолетний по нормам Храма, и решение короля это никак не отменяет. Ты будешь лично нести ответственность за нарушение королевских законов, а за нарушение законов Храма наказывать некого, потому что ни родителей, ни опекунов у тебя нет.
Лайтанион удивленно посмотрел на волшебника.
— А вы знаете, Мастер, о таком не подумали ни Король, ни я, когда выбирали награду для Лорда. Значит, — он усмехнулся, — еще несколько лет Лорду позволено практически все, кроме, разве что, измены и открытого убийства… Но Лорд весьма законопослушен, и я не думаю, что он начнет подражать покойному принцу Корвелиону…
Тут Лайтанион вздрогнул, побледнел и опустил глаза. Шарби все понял и рассмеялся:
— Уж чего-чего, а запрещенных книг в Башне хватало!
Лайтанион поднял на него взгляд и улыбнулся.
— Некоторое время назад, среди столичной аристократии была мода: собирать запрещенные книги. У некоторых кроме запрещенных, вообще никаких других дома не было… Разумеется «Беседы» и «Трактат о боли» были вне конкуренции. Ну, и не прочитать их — и еще некоторые — у меня просто не было возможности.
— У Мастер-Лорда их было достаточно, — ответил Шарби. — Интересно, где они все теперь? Мы их не стали забирать, когда уходили из Башни.
Калши вдруг смутился.
— Я их взял себе…
— Это правильно, Мастер, — серьезно сказал ему Лайтанион. — Вы далеко пойдете, и вам необходимо знать, на что способен человек… Для нас, тех, кто управляет другими людьми, нет запретов на знание. Если подобные книги найдутся у простолюдинов, их ждут большие штрафы, нам же достаточно будет просто принести жертву богам.
Разговор вновь свернул на пустяки, и тут вдруг Шарби почувствовал, как Калши наступил ему на ногу.
