Если кто-то думает, что судьба человека — ровная и легкая дорога, тот ошибается. Я разговаривал не раз со стражниками — ветеранами многочисленных войн, которые ведет наше королевство, они все говорили о том, что никто из них не собирался становиться военным, одни собирались крестьянствовать, другие учениками пекаря, мясника, кожевенника, а становились воинами.
И пройдя множество испытаний, с трудом выжив, потеряв множество верных друзей, не захотели приобретать мирную профессию, отчасти из-за того, что даже ночью плохо спали, не чувствуя под рукой меча или кинжала.
Я их понимал, не умом, а сердцем, ни одна женщина не станет тебе настоящим другом. Этого им не дано, они этого не представляют.
Для того, чтобы это понять, нужно хоть раз оказаться в трактирной драке, когда все против тебя, и кажется, что живым не уйдешь. Но вдруг вздыхаешь облегченно, когда из-за столика встает кто-то из тех, кого ты можешь назвать своим другом. А дальше все становится не важным — пусть против вас будет целая сотня. Главное, что спина твоя прикрыта, и тебя не бросят, когда в боку будет торчать нож, а отнесут к лекарю.
Никому это не объяснить. Я чувствовал в Косте такого друга, и в Денисе тоже, а значит, мне плевать, кто они есть. Оборотень? Пусть! Иномирец? Плевать!!! Главное, чтобы они были рядом со мной во время боя! И мы им всем покажем! Пусть нападают великаны, нечисть, колдуны, ведьма…
Нет, ведьмы лучше не надо. Против этих тварей в человеческом обличье у нас нет ни единого шанса…
Я вздохнул, спать расхотелось окончательно.
— Да, спи же ты! — неожиданно я услышал Костин голос. — Сегодня ничего не произойдет, а завтра обязательно что-то неприятное случится.
— Откуда знаешь?
— Я не знаю, а чувствую. Магия — хорошее дело, мне хочется побольше в ней понять. Вот лежу и думаю, может не стоит нам бежать от этих людей?
— Если честно, тоже так думаю. Ты видел, как дрался Берг? Он даже руками никого не трогал, а все падали, словно подрубленные…
— В моем мире существуют мастера такого боя, секреты они свои передают только доверенным ученикам, воздействуют они на противников энергией. В человеке ее довольно много, если умело с ней обращаться, то возможно многое.
— И как же этого добиться?
— Говорят, что для этого нужно вести праведную жизнь.
— Не смеши меня, неужели ты считаешь, что рыжеволосая — праведница, или карлик?
— Нет, праведницей я ее не считаю.
— Не думаю, что дело не в праведности, а в том, что тебе дает бог с рождения, у тебя либо это есть, либо нет. Мне, например, суждено было стать воином.
— Однажды кто-то из воинов спросил: Что есть смерть? И получил ответ: В жизни все фальшиво, есть только одна истина, и эта истина — смерть, — грустно пробормотал Костя. — Так говорится в древнем кодексе воинов на моей земле.
— А вот в это я верю. Умереть в бою, а не на покрытой гноем от твоих незаживающих ран постели — мечта каждого воина.
— А еще там говорится, что у настоящего воина, нет, ни прошлого, ни будущего, а есть только настоящее. Эту фразу я не понимал, и только сейчас осознал всем своим существом: прошлого у меня нет, оно осталось только в моей памяти, и сегодня не может мне ничем помочь.
— Это еще почему? Дерешься ты неплохо.
— Потому что все, что знал, не имеет к сегодняшней жизни никакого отношения. Все другое. Люди, дома, технология. Будущего у меня тоже нет, в этом мире мне не выжить. Если не убьет какая-то инфекция, то зарежет в бою какой-нибудь обожравшийся мухоморов идиот, которого послал в бой какой-то придурок, называющий себе королем.
— Ты не прав, — возразил я. — Каждого ведет по жизни своя судьба, мой отец воевал, был несколько раз ранен, но выжил, женился, имел кучу детей, и служил короне в качестве стража. Получается, что можно выжить?
— А сколько было твоему отцу лет?
— Исполнилось бы через пару лет… сорок.
— А в моем мире этот возраст считается возрастом зрелого мужчины, многие живут потом еще столько же, а то и больше…
Тут дверь отворилась, и в комнату вошли две довольно милых служанки, которые принесли свежей воды и еще одну курицу на серебряном блюде, я взял одну из них за руку и отшатнулся, когда та повернула ко мне свое милое личико.
Глаза у нее были пусты! В них не было разума и жизни! В них вообще ничего не было кроме клубящегося мрака.
Никогда мне еще не было так страшно! Даже в подвале с призраками. Я смотрел на то, во что могла превратить меня рыжеволосая ведьма. Даже смерть мне в этот момент показалась более привлекательной, чем такое. В эту минуту я простил Костю за то, что он бросил моему отцу нож, и даже почувствовал благодарность.
— Господин что-то хочет? — голос девушки был тих и я вял. — Что-то принести? Может быть господин хочет женщину? Я могу раздеться…
— Ничего мне не надо от тебя, милая, — выдохнул потрясенно я. Меня даже в пот бросило, когда я подумал о том, что вот это могло бы оказаться в нашей с Костей постели! Аморфное, холодное, лишенное чего-либо человеческого. У меня вместо сердца образовался кусок льда, внизу живота тоже. — Ты иди…
Служанки вышли, я вздохнул и посмотрел на Костю, он был потрясен не меньше, чем я, его губы дрожали.
— Что это?
— Кажется, магия подчинения, — я сел за стол. — Слышал от ветеранов, что иногда приходится сталкиваться с такими воинами в бою. Они дерутся, как выполняют работу, равнодушно, бесстрастно, не испытывая боли. Старые вояки говорили, что они никого из них не оставляли в живых, даже раненых, чтобы их скованная душа могла освободиться. Я им не верил, считал, что это байки…
Ноги у меня стали ватными, для меня это стало настоящим потрясением, сердце билось, часто спотыкаясь от страха. Только сейчас я по-настоящему осознал силу королевы и коротышки, до этого они мне казались просто опасными, не более того.
А тут, когда я представил, что и меня могут вот так вычистить, то облился холодным потом.
— Отец как-то рассказывал, что видел таких рабов. Они делают все, что им скажут, но не испытывают никаких эмоций. Никогда не думал о том, что нас заставляют двигаться наши чувства? Нет их, и мы становимся похожи на вот этих милых девушек.
— Милых?
— Конечно, — я вздохнул. — Их можно раздеть и уложить в кровать, они не станут сопротивляться, а будут терпеливо ждать, когда ты сделаешь свое дело. Это даже насилием назвать нельзя …
— Жуть какая! — Костик сел за стол и отломил ногу у курицы. — Я, пожалуй, пока останусь девственником…
— А ты и правда девственник?
— Уже нет! — Костя ел быстро, словно куда-то торопился, когда у меня прошел приступ страха, то тоже присоединился к нему. — Меня как раз от этого недостатка избавили перед тем, как бросить в этот мир. Садись есть, иначе не успеешь…
