— Орхан? — я даже не обратила внимания, как дрогнул мой голос, а Кетан заметил и прижал меня к себе крепче.
— Все хорошо, Ката. Поверь, Орхан благодаря тебе теперь может спать спокойно, вот только пару дней побудет в трауре по случаю твоей кончины, после чего вновь начнет жить своей прежней жизнью.
Его губы коснулись моих волос, и он продолжил:
— С Морисом тоже все хорошо — он жив, здоров. Не беспокойся — из него выйдет хороший правитель. Ты сделала все возможное, чтоб спасти их всех.
Все возможное? Нет… она сделала не правильный выбор… Не правильный? Хватит об этом думать, хватит. Уже поздно что-то менять, поздно — свыкнесь с этим. Она не виновата.
— Прости, Ката, — произнеся это, Кетан начал ласково гладить меня по спине и нежно поцеловал в губы. Я закрыла глаза, наслаждаясь этими мгновениями, стараясь запечатлить их в себе навсегда. Так мы и въехали, бок обок, в земли артейцев — кратчайший путь до земель Тангера. Земли вечных кочевников.
Когда мы начали свое путь через земли артейцев к Тангеру, я задала вопрос Кетану о том, почему они живут не так как все. Ведь могли бы создать что-то столь же уютное как Изгран или Орхан.
— Не знаю — ответил он, — возможно потому, что им это не нужно. Они другие, этим все и сказано.
— Свобода, — прошептала я.
— Что? — не расслышал Кетан.
— Свобода — мне кажется, именно в этом заключается причина, по которой они не строят дома. Им тесно в четырех стенах.
В ответ он улыбнулся и посмотрел на горизонт. Насколько хватало глаз — степь, казалось, тянулась до самого края "земли". Не меняясь. Солнце садилось за горизонт всего тринадцать раз, мне же показалось, что минул год, с тех пор как начали свой путь по Пустошам. Уныние стало распространяться на всех, кто находился в караване, к которому мы примкнули. И взора уже не привлекал красивый танец пожелтевшей травы с ветром, и не хотелось ни говорить, ни думать, поэтому все ехали молча. Только время от времени, возникающие на горизонте песчаные бури, заставляли нас закутываться в ткань, покрывавшую голову и плечи. После бурь оставались лишь горы равнодушно блестевшего на солнце песка.
Тангер вырос на границе с землей артейцев за час до рассвета. Бывает так, что рисуя в воображении одно, ты, достигнув цели, видишь совсем другое. Так и я, нарисовав Тангер в своем воображении мрачным местом, в котором не растет трава, не поют птицы, на деле, увидела, как солнце осветило землю тангерийцев, утопающую в зелени. Не верилось, что жители данного уголка суши могли взяться за оружие. Казалось, что здесь все пропитано умиротворением, спокойствием. Оно царило везде, даже в изумрудно-золотых кронах, освещенных светом дня. Даже в остроконечных крышах со странно загнутыми кверху краями.
Нас встретила группа из двенадцати тангерийцев. Было видно, что когда-то давно их предками были альвы: они все были высокими, имели слегка заостренные уши и гордый, почти надменный взгляд. Однако было и то, что говорило о том, что в них течет и капля божественной крови: темная кожа и длинные светлые волосы. Тангерийцы были одеты в одинаковые штаны и широкие рубахи плотной темной ткани. Как мне позже объяснил Кетан — они нарочно искоренили у себя любовь к роскоши, чтобы отличаться от альвов. И действительно — дома их были построены из дерева без изысков, с простотой, вызывающей только удивление, как и те немногие прохожие, которых мы встретили по пути. Они были одеты так же как те, что нас встречали.
Кетан сказал им на чистом тангерийском, что не стоило утруждаться — он и сам помнит дорогу, на что ему ответили, что это честь встретить сына Крондора Лая. Мне язык тангера показался очень мелодичным, красивым, подобно журчанию ручья. Воды в Тангере действительно было в избытке, не смотря на близость Пустоши. Складывалось впечатление, что Эльфея забрала всю воду, предназначавшуюся для Пустоши, и подарила ее Тангеру. Кругом вдоль и поперек столицу Тангера — Тангор — пересекали речки и ручьи, из-за чего местными она была прозвана городом мостов. Все мосты были одинаково аккуратно выполнены из дерева и обладали своим именем. Мы пересекли мосты Кино, Аска, Сигу-чан и Исана. Как только мы пересекли половину пути, внезапно налетела буря, и небо резко потемнело. Стало сумрачно как в предвечерний час, с неба хлынул холодный ливень, а ветер срывал белые лепестки неизвестных мне цветов и осыпал ими нас, будто тоже приветствуя.
Дом отца Кетана все же отличался от окружающих — он был больше и вместо стекол в окнах были цветные витражи. Вокруг постройки же расположился сад с прудом посредине. На первый взгляд он мог казаться запущенным, но внимательный наблюдатель нашел бы его удивительно ухоженным. Тангерийцы любили творения Эльфеи и старались без крайней надобности не вторгаться в ее владения.
Крондор Лай нас не встретил — он, как нам сообщили, все еще находился за пределами Тангера. Нас с Кетаном поселили в верхних этажах. Внутреннее убранство в самом богатом и знатном доме Тангера поражало своей скромностью. У меня в семейном голаденском доме, даже в период упадка, и то было больше всякого роскошного хлама. Да что там — дом Курта Вармора казался дворцом по сравнению с домом Кетана. В обеденной зале, где собирались все члены семьи, и прислуга стоял низкий стол, и лежали матрасы, набитые травой. На таких же матрасах нам полагалось спать — они были и стульями и кроватями. Ели они из простой деревянной посуды столь же простую пищу. И так жила целая нация! Роскошь в Тангере каралась смертью — зато никто никому не завидовал и не желал чужого. Может эмоциональная бедность напрямую зависит от скромности обстановки дома, в котором ты воспитываешься с детства? Но эта мысль тут же показалась мне глупой.
Нам отвели небольшую комнату с одним окном. Сквозь него пробивался яркий разноцветный свет, отбрасывая тени на два матраса, лежавших по разным сторонам комнаты. На стене над дверью была прикреплена табличка со словами: "Не коси!", как мне перевел Кетан с тангерийского. Что означала данная реплика, мы как не пытались, так и не поняли. Посмеявшись про себя над бывшим владельцем этой комнаты, я села матрас и продолжила свое наблюдение за Кетаном. Он поставил свой меч в нишу в стене, а заметив мой недоуменный взгляд, объяснил, что такова традиция — мужчина, живущий в комнате должен ставить свой меч в эту нишу, чтоб запечатать в ней злую энергию помещения.
— И много у вас подобных традиций? — с улыбкой заметила я.
— На наш с тобой век хватит — усмехнулся Кетан.
Хоть он и пытался скрыть свои чувства, было понятно, что он рад приезду в Тангер.
