Он сунулся почти ей в лицо.
– Попробуйте меня остановить, Алиенора!
– Папа, подождите. – Нора перегнулась через борт. – Мы хотим поехать в Пуатье.
– Мало ли что вы хотите, – злобно сказал король. Двое рыцарей спешились и быстрыми шагами направились к повозке. Он не сводил глаз с ее матери.
Лошадь королевы преградила им дорогу. Наклонясь к королю, Алиенора торопливо заговорила приглушенным голосом:
– Не ведите себя как глупец, милорд, из-за такой малости. Если вы будете слишком давить, то никогда их не вернете. У Алис хорошее приданое, заберите ее.
– Мама, нет! – Нора протянула руку. Алис обхватила ее обеими руками за пояс.
– Пожалуйста… пожалуйста…
Королева даже не взглянула на них.
– Успокойся, Нора. Я сама разберусь.
– Мама! – Нора попыталась коснуться ее, заставить обернуться. – Ты обещала. Мама, ты обещала, что она поедет с нами! – Ее пальцы скользнули по гладкой ткани маминого рукава.
Алиенора ударила ее с такой силой, что опрокинула на пол. Алис всхлипнула. Рыцари были уже близко, уже у самых бортов. Нора бросилась на них, подняв кулаки.
– Убирайтесь! Не смейте ее трогать!
Кто-то обхватил ее сзади и отволок в сторону. Двое мужчин взобрались в повозку, схватили маленькую французскую принцессу и вытащили за борт. Она лишь раз вскрикнула, а потом беспомощно обмякла в их руках. Нора попыталась вывернуться из хватки и только тут увидела, что это мать держит ее.
– Мама! – Она повернулась к Алиеноре. – Ты обещала. Она не хочет уезжать.
Та опустила лицо нос к носу с Норой.
– Тихо, девочка. Ты не знаешь, что делаешь.
За ее спиной король развернул лошадь и поехал прочь.
– Эту можете оставить себе. Как знать, вдруг она вас отравит.
Он поехал вслед за рыцарями, которые схватили Алис. Еще двое его людей вынимали из повозки ее вещи. Ее и саму волокли будто вещь. У Норы вырвался нечленораздельный вопль. Коротким, резким приказом отец направил своих людей обратно за ворота, увозя Алис с собой, словно трофей.
Алиенора проводила короля хмурым взглядом, не отнимая руки от талии Норы. Девочка вывернулась, и мать посмотрела на нее.
– Что ж, Нора. Неприличная сцена, не так ли?
– Почему ты это сделала, мама? – Звенящий от гнева голос Норы разнесся по всему двору, но ей было все равно, кто услышит.
– Хватит, девочка, – сказала мать и встряхнула ее. – Успокойся. Ты не понимаешь.
Нора яростно дернулась всем телом и отпрянула от матери.
– Ты сказала, что Алис можно с нами. – Глубоко внутри все налилось тяжестью, словно она проглотила камень; Нора начала плакать. – Мама, зачем ты мне соврала?
Мать посмотрела на нее, моргнув, и на лбу ее собрались горестные морщинки.
– Я не всемогуща. – Она протянула руку, словно прося о чем-то. – Ну же, будь разумной. Ты что, хочешь стать такой, как твой отец?
Из глаз Норы брызнули слезы.
– Нет, и не как ты тоже, мама. Ты обещала мне и соврала. – И она оттолкнула протянутую ладонь.
Алиенора отшатнулась; вскинула руку и ударила Нору по лицу.
– Жестокая, неблагодарная девчонка!
Нора с размаху уселась на пол, уткнула кулаки в колени и сгорбилась. Алис пропала; она все же не смогла ее спасти. И не важно, что она Норе даже не очень нравилась. Нора хотела быть героем, но была просто маленькой девочкой, на которую никто не обращал внимания. Она повернулась к сундуку, сложила руки на крышке, опустила на них голову и разрыдалась.
Позже она стояла, опираясь на бортик повозки, и глядела на дорогу, что расстилалась впереди.
Она чувствовала себя дурой. Алис была права – она не может стать королем, а теперь ей даже и героем не быть.
Няньки дремали у дальней стенки. Мать забрала Джоанну и посадила перед собой в седло, чтобы показать Норе, как плохо она себя вела. Возница сидел на скамейке, повернувшись к ней спиной. Казалось, будто никто ее даже не видел, словно ее вовсе не было.
Норе не очень-то хотелось становиться королем, если для этого надо было быть злой, кричать на всех и увозить людей силой. Она хотела быть похожей на свою матушку, но на прежнюю матушку, добрую, а не эту новую, которая врала и нарушала обещания, которая била ее и обзывала. Алис как-то сказала: «Твоя мать – злодейка», и она снова чуть не расплакалась, потому что это оказалась правдой.
Нора решила, что все расскажет Ричарду, когда он вернется. Но тут в животе у нее словно закрутился тугой узел: если он вернется. Как-то так вышло, что весь мир перевернулся с ног на голову. Быть может, теперь и Ричард станет обманщиком.
«Ты будешь крестоносцем», – сказал он.
Она даже не знала, хочет ли. Быть крестоносцем значило идти в долгий поход, а потом умирать. «Веди себя хорошо, – сказал Ричард. – Будь храброй». Но ведь она всего-навсего маленькая девочка! Жалкая искорка под огромным голубым небом.
Повозка тряслась по дороге к Пуатье вместе с остальным длинным караваном груженых телег. Нора обвела взглядом все вокруг: идущих между повозками слуг, качающиеся головы лошадей и мулов, горы скарба, перетянутого веревками. Мать, игнорируя ее, уехала вперед, в толпу всадников, возглавляющих колонну. Няньки спали. На Нору никто не смотрел.
Никому больше не было до нее дела. Нора уже приготовилась, что вот-вот исчезнет. Но этого не происходило.
Она подтянулась, держась, чтобы не упасть, осторожно перебралась через передний бортик повозки, не поднимая юбок, и опустилась на скамью рядом с возницей. Тот вытаращился на нее; у него было широкое смуглое лицо, заросшее густой бородой.
– Маленькая леди, что это вы…
Нора расправила юбки, надежно уперлась ногами в доски и посмотрела на него снизу вверх.
– Можно, я буду править? – спросила она.
Мелинда Снодграсс[11]
Будучи многоплановым автором, она писала сценарии для телесериалов «Профайлер» и «Звездный путь: следующее поколение», где работала также редактором. У Снодграсс вышло несколько популярных научно-фантастических книг, а в серии «Дикие карты» она участвовала и как автор, и как редактор. Наиболее крупные ее произведения – это романы «Circuit», «Circuit Breaker», «Final Circuit», «The Edge of Reason», «Rune Spear» (в соавторстве с Виктором Миланом), «High Stakes», «Santa Fe», «Queen’s Gambit Declined». Последний из романов – «The Edge of Ruin», – продолжение «The Edge of Reason». Для «Диких карт» Снодграсс написала роман «Double Solitaire», для «Звездного пути» – роман «Кристаллические слезы». Она также была редактором сборника «A Very Large Array». Мелинда Снодграсс живет в штате Нью-Мексико.
Ее рассказ говорит нам о том, что некоторые старые-престарые игры не перестают существовать даже в космическую эру, когда инопланетяне ходят по улицам вместе с людьми.
Бармен-землянин разливал заказанное, глухо позвякивая стеклом о стекло. Хайджинка-официантка со спутанной рыжей гривой на голой спине разносила заказы, постукивая копытцами. Посетители, разместившиеся подальше друг от друга, жались по темным углам как тени. Разговаривал здесь один футбольный комментатор со стенного экрана, да и тот еле шептал, так был убавлен звук. Пахло табачным дымом, пролитым пивом и подгоревшим кухонным маслом, но даже эти ароматы не могли замаскировать атмосферу отчаяния и подспудного гнева.
Настроению второго лейтенанта Трейси Бельманора эта забегаловка отвечала как нельзя лучше. Он выбрал ее за удаленность от космопорта, зная, что вряд ли встретит здесь товарищей по команде. По всем статьям ему полагалось быть счастливым: не далее как в прошлом месяце он закончил военную академию Солнечной Лиги и получил назначение… только все его однокурсники выпускались в чинах первых лейтенантов, а он, портновский сын, учившийся на стипендию, стал вторым. Увидев единственную нашивку на своих знаках отличия, он понял, что аристократические однокашники обошли его на звание, хотя оценки у него были выше, а в летной практике он шел сразу после Мерседес, чьи рефлексы и способность выдерживать перегрузки посрамили их всех. Он обратился к коменданту Станции вице-адмиралу Сергею Аррингтону Васкесу-и‑Маркову, и тот охотно дал ему объяснение, не сознавая, как оскорбительно это звучит: «Пойми, Бельманор: нельзя же допустить, чтобы ты командовал другими выпускниками, особенно инфантой Мерседес. В своем звании ты никогда не будешь управлять кораблем один и тем избавишь себя и других от неловкого положения».
Предположение, что он должен чувствовать себя неловко, отдавая приказы высокородным засранцам, взбесило Бельманора до крайности. «Да, конечно. Это очень утешит меня в момент безвременной гибели, когда один из этих идиотов что-нибудь напортачит». Вслух он, разумеется, этого не произнес: сказалась четырехлетняя выучка. Он проглотил гнев, отдал честь и ответил: «Да, сэр» (не поблагодарив, однако, за разъяснение).
Почему же он не высказал того, что думал, – из трусости? Из почтения к ПИФ? Эта мысль мучила Трейси, давала понять, что он и впрямь знает свое место. Поэтому он, если честно, и не пошел на выпускной бал. Ни одна из фрейлин Мерседес не согласилась бы на такого кавалера, девушку своего круга он не мог привести, а Мерседес и вовсе дочь императора. Никто не должен знать, что произошло между ними, что он любит ее, а она его.
