– Вон отсюда! – крикнула старуха Гареду и Стиву. – Вон, не то подожгу!
Мужчины вслепую шарили по сторонам и стонали от боли, их красные лица блестели от слез. Бруна вытолкала их при помощи палки, словно собак, напрудивших на пол.
– Попробуйте только вернуться! – возликовала Бруна, когда они припустили прочь со двора.
* * *Позже в дверь постучали еще раз. К тому времени Лиша уже встала, но все еще испытывала слабость.
– Кто там? – рявкнула Бруна. – С тех пор как мои сиськи обвисли, у меня не было за день столько гостей!
Она дотопала до двери и распахнула ее. На пороге стоял Смитт и нервно ломал руки. Бруна сощурилась, изучая его:
– Я отошла от дел. Зови Дарси.
Она попыталась захлопнуть дверь.
– Подожди! – взмолился Смитт, придержав створку.
Бруна нахмурилась, и он отдернул руку, словно обжегся.
– Я жду, – раздраженно заметила Бруна.
– Энду плохо. – Смитт имел в виду одного из мужчин, пострадавших при нападении демонов. – Рана в кишках загноилась, и Дарси его разрезала. Теперь у него хлещет кровь и сверху, и снизу.
Бруна сплюнула на сапоги Смитта:
– Я предупреждала, что так выйдет.
– Предупреждала, – признал Смитт. – Ты была права. Надо было тебя слушать. Пожалуйста, вернись. Я сделаю все, что ни попросишь.
Бруна хрюкнула:
– Энд не должен отвечать за твою глупость. Но я ловлю тебя на слове, и не надейся легко отделаться!
– Все, что ни попросишь, – повторил Смитт.
– Эрни! – рявкнула Бруна. – Принеси мой сверток с травами и отдай его Смитту! А сам помоги дочери. Мы идем в поселок.
Лиша шла, опираясь на руку отца. Она боялась всех задержать, но, несмотря на слабость, кое-как поспевала за еле шаркающей старухой.
– Надо было тебя оседлать, – выговаривала Бруна Смитту. – Мои старые ноги уже не те, что прежде.
– Так давай понесу, – предложил Смитт.
– Не дури, – отрезала Бруна.
У Праведного дома собралась половина поселка. Все дружно вздохнули от облегчения при виде Бруны и зашептались, глядя на избитую Лишу в рваном платье.
Не обращая ни на кого внимания, старая карга растолкала людей палкой и вошла в дом. Лиша увидела на кроватях Гареда и Стива с мокрыми тряпками на глазах и едва не ухмыльнулась. Бруна объяснила, что перец и смердячка не причинят особого вреда, но девочка понадеялась, что Дарси этого не знает. Элона сидела с лесорубами и злобно поглядывала на дочь.
Бруна направилась прямо к кровати Энда. Мужчина купался в поту и вонял. Его кожа пожелтела, а тряпка на чреслах была перепачкана кровью, мочой и калом. Бруна осмотрела больного и сплюнула. Дарси сидела рядом. Было заметно, что она плакала.
– Лиша, разверни травы, – приказала Бруна. – Придется потрудиться.
Дарси бросилась на помощь и попыталась выхватить сверток у Лиши.
– Я сама, – заявила она. – Ты едва стоишь на ногах.
Лиша вцепилась в сверток и покачала головой:
– Это мое место. – Она развязала и развернула покрывало с нашитыми карманами для трав.
– Лиша – моя новая ученица! – крикнула Бруна и посмотрела Элоне в глаза. – Ее помолвка с Гаредом расторгнута, и девочка будет служить мне семь лет и еще один день! Любой, кому это не по нраву, пусть лечится сам!
Элона разинула рот, но Эрни ткнул в жену пальцем.
– Заткнись! – рявкнул он.
Элона выпучила глаза и закашлялась, проглотив слова, которые вертелись у нее на языке. Эрни кивнул и направился к Смитту. Мужчины отошли в угол и зашептались.
Лиша утратила чувство времени, пока они с Бруной работали. Дарси случайно распорола кишечник Энда, когда пыталась вырезать подземную гниль, и отравила его собственными отходами. Бруна непрерывно ругалась, стараясь исправить нанесенный ущерб, и гоняла Лишу за чистыми инструментами, травами и зельями. Заодно она объясняла ошибки Дарси и свои действия, а Лиша внимательно слушала.
Наконец они сделали все, что могли, зашили рану и перевязали ее чистыми бинтами. Дыхание одурманенного Энда вроде бы стало спокойнее, а кожа порозовела.
– Теперь все будет хорошо? – спросил Смитт, когда Лиша помогла Бруне подняться.
– Нет, благодаря вам с Дарси, – отрезала Бруна. – Но если он останется здесь и будет делать все, что велят, то помрет от чего-нибудь другого.
По дороге к двери Бруна подошла к кроватям Гареда и Стива.
– Снимите свои дурацкие повязки. Хватит выть, – скомандовала она.
Гаред повиновался первым и сощурился на свет.
– Я вижу! – воскликнул он.
– Ну разумеется, болван. Городу нужен силач, чтобы носить тяжести, а не беспомощный слепец. – Она пригрозила ему палкой. – Но если станешь мне перечить, то пожалеешь, что не ослеп!
Гаред побледнел и кивнул.
– Прекрасно, – произнесла Бруна. – А теперь скажи правду. Сорвал ли ты бутон Лиши?
Гаред в испуге огляделся и опустил глаза.
– Нет, – признался он. – Я соврал.
– Ась? Я стара и туга на ухо.
Бруна переспросила громко, чтобы все слышали:
– Ты сорвал бутон Лиши или нет?
– Нет! – крикнул Гаред, покраснев еще сильнее, чем от порошка. Шепот разнесся по толпе быстрее огня.
Стив тоже снял повязку и влепил сыну затрещину.
– Вернемся – живого места не оставлю, – прорычал он.
– Только не ко мне домой, – сказал Эрни.
Элона злобно глянула на него, но Эрни не обратил внимания и ткнул большим пальцем в Смитта:
– В трактире найдется комната для двоих.
– Жилье придется отработать, – добавил Смитт, – и через месяц вы съедете, даже если успеете построить только навес.
– Но это же нелепо! – возмутилась Элона. – Они не могут отрабатывать жилье и построить за месяц дом!
– Ты за себя переживай, – посоветовал Смитт.
– То есть? – не поняла Элона.
– Он о том, что тебе надо принять решение, – пояснил Эрни. – Либо ты научишься уважать свои брачные узы, либо я попрошу рачителя их расторгнуть. Отправляйся под навес к Стиву и Гареду.
– Ты шутишь, – не поверила Элона.
– Я совершенно серьезно.
– К демонам его, – сказал Стив. – Идем со мной.
Элона покосилась на него:
– Под навес? Ну уж нет.
– Тогда отправляйся домой, – сказал Эрни. – Учиться стряпать.
Элона нахмурилась, и Лиша поняла, что борьба только начинается. Но мать покорно ушла, и стало ясно, на чьей стороне сила.
Эрни поцеловал дочь.
– Я горжусь тобой, – сказал он. – И надеюсь, что однажды ты сможешь гордиться мной.
– Ах, папа! – Лиша обняла его. – Я уже тобой горжусь.
– Значит, ты вернешься домой? – с надеждой спросил он.
Лиша посмотрела на Бруну, затем на отца и покачала головой.
Эрни кивнул и снова обнял дочь:
– Я понимаю.
Рожер ходил за матерью по пятам. Она подметала трактир размашистыми движениями, и мальчик подражал ей, размахивая метелкой. Мать улыбнулась и взъерошила его ярко-рыжие волосы. Рожер улыбнулся в ответ. Ему было три года.
– Рожер, подмети за топкой, – попросила она.
Мальчик поспешно зашуршал метелкой между топкой и стеной. Во все стороны полетела древесная пыль и кусочки коры. Мать смела мусор в аккуратную кучку.
Дверь распахнулась, и вошел отец Рожера с охапкой поленьев. Он прошел через комнату, оставляя за собой кусочки коры и грязь.
– Джессум! – крикнула мать Рожера. – Я только что подмела!
– Я помогал! – громко доложил Рожер.
– Верно, – согласилась мать, – а твой отец устраивает беспорядок.
– Хочешь остаться без дров среди ночи, с герцогом и его свитой наверху? – спросил Джессум.
– Его светлость прибудет не раньше чем через неделю!
– Калли, лучше покончить с работой, пока тихо, – рассудительно заметил Джессум. – Кто знает, сколько придворных герцог захватит с собой? Будут гонять нас взад и вперед, как у себя в Энджирсе!
– Если хочешь сделать что-нибудь полезное, то наружные метки совсем облупились.
Джессум кивнул.
– Я видел, – сказал он. – Дерево покоробилось после заморозков.
– Мастер Питер должен был нарисовать их заново еще неделю назад.
– Я говорил с ним вчера. Он бросил все силы на мост, но обещает исправить метки к приезду герцога.
– Какое мне дело до герцога? – возмутилась Калли. – Питер хочет одного – произвести на него впечатление и получить высочайший заказ, но у меня есть заботы поважнее. Например, чтобы демоны не сожрали мою семью.
– Ладно, ладно, – вскинул руки Джессум. – Я поговорю с ним еще раз.
– И чего Питер так суетится? – не унималась Калли. – Райнбек даже не наш герцог.
– Зато он успеет прийти на помощь в случае чего, – возразил Джессум. – Юкору плевать на Ривербридж, лишь бы мы привечали вестников да вовремя отправляли налоги.
– Головой подумай! Райнбек явно не в гости собрался. Не успеем оглянуться, как будем платить обоим герцогам.
– А что ты предлагаешь? Разозлить герцога, до которого день езды, ради герцога в двух неделях к северу?
