Иногда мне казалось, что Танамилу не хватает твердости. Я бы непременно выступила против повелителя, если бы могла, узы там или не узы. Но потом вспоминала, как стоял Танамил, когда король уносил накидку, – словно руки у него привязаны к телу. Да, видимо, Кенблит знала толк в своем деле.
Робин отдала Единого мне. Она взяла Гулла и Младшего, а Утенок – Леди. Мы планировали двигаться по Реке в сторону Великих болот.
Караван состоял из тридцати небольших лодок, и весь Шеллинг высыпал на берег поглазеть, как мы отплываем. Почти день мы плыли через болота. Люди короля настреляли там уток и приготовили их на ужин. Всех искусали комары. И мы чуть не потеряли его величество в болоте – чему я бы только обрадовалась, но в его лодке находился и Хэрн. Наша лодка была большая и двигалась медленно, поскольку в ней сидели охранники, и мы упустили остальных из вида. И неудивительно. В этих местах озера и протоки изменяются с каждым половодьем, и они постоянно окутаны легкой голубой дымкой. Это все потому, что из-под земли здесь бьют горячие источники. Они и порождают эту дымку, и из-за них в это время года тут все просто заплетено самыми разными цветами. Цветы и туман часто расступались, являя нашим взорам какое-нибудь голубое озерцо, над которым курился дымок. Всякий раз мы оглядывались в поисках прочих лодок, но не видели никого, кроме разных диких зверей и птиц, спешивших скрыться от нас.
На одном таком озерце нам попалось множество серебристых птиц. Когда наша лодка проломилась через камыши, птицы захлопали крыльями и взлетели в туман.
– Морские чайки! – в страхе крикнула я. – Это замаскированные маги! Что вы стоите! Стреляйте! Убейте их!
Стражники в испуге уставились на меня.
Танамил улыбнулся и встал. До того он, невидимый, сидел рядом с Робин. Казалось, будто их любовь лишь крепнет от трудностей.
Они ни на шаг не отходили друг от друга. Когда Танамил поднялся, чайки стали с криками виться у него над головой. А телохранители принялись озираться по сторонам и бормотать что-то насчет духов.
– Нет, это просто чайки, – сообщил Танамил и опустился обратно. – На море шторм. Они говорят про огромные волны.
Я почувствовала себя дурой. В конце концов, ведь это же Единый мог подавать знак, что Гулл вернется к нам. Но теперь, когда я сижу на берегу, и тку, и не ощущаю покоя, исходящего от Танамила, мне кажется, что чайки говорили о гневе Канкредина.
Я очень рада, что мы наконец-то отправились в путь.
Три дня у меня не было возможности ткать. Но по крайней мере, Робин все еще не королева – и за это мы должны благодарить варваров.
На следующее утро после того, как болота остались позади, мы проснулись от шума. По берегу, за нашими шатрами, куда-то спешно двигалось множество людей. Кошки забились ко мне под одеяло, потому что чужаки вели за собой собак. Я села, приподняла полог шатра и выглянула посмотреть, что за переполох. Толпа состояла из детей и взрослых, все они махали фонарями и что-то кричали. Из шатра вышел король с помятым спросонья лицом. Но даже когда он стал их расспрашивать, незнакомцы так и не остановились и ничего не объяснили. Мы только и поняли – наступают варвары. Люди вопили, что вся округа пустилась наутек, – и бежали дальше.
– Это еще не причина забывать о вежливости! – возмутился король. – А ну, пошевеливайтесь!
Мы спешно забрались в лодки, а вещи нормально сложили уже на ходу. И мой ткацкий станок чуть не оставили на берегу. Я попросила Джея помочь мне погрузить его, но он куда-то ушел. Тогда станок отнес Танамил. В суматохе этого никто не заметил.
После мы двигались со всей возможной скоростью, какую только могли обеспечить паруса, весла или люди, которые шли по берегу и тянули лодки на веревках. Не останавливались до самой темноты. А поскольку в здешних краях уже наступило лето, переход длился очень долго. Когда же все-таки пристали к берегу, все были уставшие и сердитые и не выгрузили мой станок.
После болот Река сделалась мельче и извилистее. На всем протяжении сегодняшнего пути берега поросли ивами. В одном месте дерево, у которого половодье подмыло корни, упало поперек Реки и осталось лежать, но при этом продолжало расти.
– Чтоб ей пусто было, этой Реке! – воскликнул монарх. – Она, похоже, изо всех сил старается мне помешать!
Наша лодка шла рядом с королевской. И хотя думать так непочтительно, мне показалось, что его величество боится. Пришлось сказать, что Единый не доволен такими речами.
– Тогда передай ему: пусть ведет себя, как полагается благодетелю, – отрезал король. – Уверена, что он действительно хочет, чтобы мы двигались по этому пути?
И он посмотрел на меня почти что умоляюще. Хэрн тоже покосился на меня. Брат не понимал, почему мы с Утенком так упорно настаиваем на том, чтобы путешествовать по воде.
Я сказала королю, что уверена.
– Кстати, а почему я в этом так уверена? – пристала я к Танамилу, пока наши охранники были заняты – они приподнимали иву, чтобы лодка могла протиснуться под ней.
– Народ твоего отца связал нас, – пояснил Танамил из-за стены узких и длинных ивовых листьев. – Народ твоего отца знает и как нас освободить.
И чего Бессмертные никогда не отвечают прямо?
Мне очень хотелось задать матери еще несколько хитроумных вопросов, но при Танамиле мне нельзя с ней общаться, а он нас никогда не покидал.
Через день ивы исчезли. Река, из зеленой сделавшаяся светло-серой, спешила нам навстречу в долине с зелеными склонами. Над нами проплывали белые стволы берез и раскидистые папоротники. Далее виднелись горы.
У некоторых на вершинах что-то сверкало, да так, что глазам было больно.
Один из охранников сказал мне, что это снег. Спрашивать Танамила не имело смысла. Он был всецело поглощен Робин. Утенок пересел в королевскую лодку к Хэрну со словами, что его от всей этой любви уже тошнит.
Там, где долина становилась шире, через Реку были перекинуты горбатые мостики, а вокруг стояли дома из камня. Большинство из них, как мы обнаружили, были пусты. Но потом король сказал:
– О, а вот и люди! Теперь мы сможем пожениться!
У Робин сразу же сделался разнесчастный вид.
Но люди сбежали от нас вверх по склону и спрятались среди папоротников. Джей встал и принялся орать, что королю нужен местный голова.
– Варвары! – крикнул старейшина, выбираясь вперед. Он указал на Реку, вниз по течению. – Варвары! Бегите!
Но никаких варваров там не было. Мы просматривали долину на несколько миль вперед и никого там не замечали. Танамил улыбнулся. Возможно, это было его рук дело. Я поняла, что ошибалась, считая его слишком мягким. Ему хватало сил действовать против короля не впрямую, а окольными путями, и он не отступал. Но если Бессмертный предполагает оттягивать королевскую свадьбу до тех пор, пока я не сотку вторую накидку, то он просто сумасшедший. Мне еще осталось больше половины.
Однако же его величество испугался. Он заявил, что свадьба подождет – нам нужно торопиться. И мы с потрясающей скоростью рванули оттуда прочь. Остановились только здесь, да и то из-за жуткой бури. Окрестные зеленые холмы словно подернулись белой пеленой, и пошел сильный град. Это пересилило даже страх, гнавший короля вперед. Мы вслепую, буквально на ощупь доплыли до места, где долина расширялась, а Река протекала через небольшое озерцо, и разглядели там купу деревьев. Король гневно приказал укрыться под ними. Под деревьями обнаружился старый не то амбар, не то сарай для лодок, сложенный из больших серых камней. Вот мы сидели там и ждали; король нетерпеливо расхаживал взад-вперед, а дождь барабанил по воде.
Сперва никто не хотел заносить мой ткацкий станок внутрь. Раньше мне обычно помогал Джей, но теперь мы поссорились. Пришлось через Хэрна обратиться с просьбой к королю. Жалко, что с Джеем все так получилось. Я ошиблась насчет него. Ему нужен был не Единый, а Робин. Даже не знаю, почему мне так трудно поверить, будто кто-то может любить сестру. Ведь я же видела, что Джей смотрит на нее в точности так же, как Танамил. И теперь Джей никогда меня не простит.
Король никак не мог понять, зачем мне вдруг понадобился мой ткацкий станок.
– Пушистик, ради нашего золотого господина, скажи, зачем все это?
– Мне нужно сделать еще накидку для Робин, – соврала я. – У нас в Шеллинге такая традиция.
Тогда мой станок – он был весь мокрый – все-таки занесли внутрь и поставили у входа. Я уселась и принялась гонять челнок, а капли дождя то и дело попадали на меня. Но мне было все равно.
– Шерсть же вся промокла! – сказал король.
– Это не важно – мы обрабатываем и прядем шерсть особым образом, и сырость ее не портит, – объяснила я.
Его величество посмотрел на Робин. Та как раз взяла немного мокрой пряжи и принялась прясть. Потом он уставился на меня – как обычно, словно поддразнивал.
– Пушистик, – заметил он, – но всем же известно, что шерсть садится. Иногда я начинаю подозревать… А у варваров есть женщины-маги? Думаю, ты могла бы быть одной из них.
