В животе у Дэна похолодело.
– Я ж говорю, что никогда еще не забирал силу у одного туза дважды. Не знал, что на второй раз бывает такая хрень. Теперь вот знаю.
Дэн вытер ладони о штаны. Мистер Джонс, когда молчал, был еще страшней говорящего.
В другой раз, когда мистер Джонс захочет его нанять, он просто скажет «нет». Раньше Дэну в голову не приходило, что его возможности не беспредельны и что повторный гоп-стоп приводит к таким казусам. Надо исследовать сначала, на что он способен, а на что нет, и в этом мистер Джонс ему не помощник. Мистеру Джонсу надо, чтобы он делал свое мозготрахальное дело, и все тут.
Фургон затормозил перед домом. Дэн тут же ухватился за ручку, но мистер Джонс его задержал.
– Секунду, Дэн. Гонорар возьми. – И протянул Дэну пухлый конверт.
Дэн подумал, не отказаться ли, но все-таки взял.
– Я буду на связи, – сказал мистер Джонс.
«Да пошел ты, долболоб чокнутый. Лучше толченое стекло жрать, чем опять с тобой связываться». Вслух Дэн этого не сказал, кивнул только.
И только за дверью понял, что у мистера-то Джонса суперспособностей вообще нет.
Мишель не боялась – ну, скажем, не очень боялась. На улицах, несмотря на марди-гра, все еще было пусто. Запасаясь в угловом магазине всем, что нужно для приготовления гренков, она услышала:
– Эй, это ведь вы – Чудесные Пузыри?
Мишель обернулась и увидела девочку лет шестнадцати. Черные крашеные волосы, черный прикид, черные док-мартенсы, много серебряных заклепок и лезвий. Имидж дополняла бледная мордашка с багровым ртом и густо подмалеванными глазами. И как она не потеет в таком-то гриме?
– Да, это я. – Мишель бросила в корзинку хлеб и перешла в молочный отдел. Девчонка за ней.
– Просто жуть, что вы натворили на параде. Здорово в смысле.
В корзинку отправились яйца, молоко со сливками, масло.
– Спасибо. – Теперь овощи-фрукты. – Делаю что могу.
Может, это и есть перевернутая, ворующая чужую силу? Но какой ненормальный стал бы подсылать к ней подростка? Если это в самом деле она, Мишель перед ней столь же беспомощна, как и Джои.
– Я просто хотела выразить вам свое восхищение, вот. Вы самая моя любимая в «Американском герое».
Захотят отнять силу – отнимут, что уж теперь. Мишель улыбнулась девочке.
– Хочешь автограф, да?
– А можно фотку на память? Вместе со мной. – Девочка достала мобильник.
– Конечно. – Мишель обняла ее за талию и улыбнулась в телефон. – Как тебя звать?
– Дороти. – Девочка проверила фотографию. – Здоровски вышло.
– Ну, я профи как-никак. Вернее, была.
– Спасибо вам. Я не верю, что вы плохая мать, пусть себе трындят что хотят.
Мишель ощутила легкое раздражение – но что делать, так уж оно устроено. Сделавшись знаменитой, ты отдаешь публике часть себя. Ей еще повезло: она, несмотря на все сюрпризы судьбы, пока оплачивает счета и обеспечивает себе с Адезиной приличную жизнь.
– Мне это очень приятно, Дороти. Рада была пообщаться.
– Мистер Джонс ждет вас с Джои Хеберт на Джексон-сквер послезавтра, в девять утра. Он думает, что пришло время познакомиться лично. – Дороти сверкнула улыбкой и пропала, как и не было ее.
Посмотрев на место, где она только что стояла, Мишель взяла с полки ванильную эссенцию. Лично так лично.
Джои мыла посуду после завтрака, Мишель вытирала. Нормальность всего этого почему-то бесила Джои до крайности.
После еды Мишель попросила у нее пару зомби – поколотить ее, жирку поднабрать. Это продолжалось довольно долго, но в итоге Пузырь перестала выглядеть как больная анорексичка. Джои любила своих девочек пухленькими.
Потом они взялись за уборку. Адезину Джои не хотела отрывать от игры – Пузырь может сказать, что ее дочку балуют, ну и ладно, ничего страшного.
– Я получила еще одну весточку от мистера Джонса, – сказала Мишель, вытирая тарелку.
Джои оглянулась, проверяя, не слышит ли Адезина.
– Какого хрена этой скотине надо?
– Хочет встретиться с нами на Джексон-сквер послезавтра в девять утра. Вестницей была шестнадцатилетняя девочка, владеющая телепортацией.
– Мы ведь не пойдем, нет? Нашел тоже дурочек. – Джои хотелось кого-то стукнуть или что-то разбить.
– Я пойду точно. – Мишель продолжала вытирать, как будто не было ничего проще встречи с отнимающим силу грабителем. – Иначе нам останется только уйти в подполье, бросить твой дом и жить под чужими фамилиями. Чем больше избегаешь таких людей, тем больше власти они над тобой имеют.
– Больше уже некуда. – Джои шмякнула сковородку в раковину с мыльной водой. – Меня, если помнишь, дважды лишали силы – смотри, и тебя лишат.
Мишель, кивнув, стала складывать в ящик ножи и вилки.
– Могут, да. Но моя жизнь на этом не оборвется. Стану тем, кем раньше была – мои дела и моя сущность от этого не изменятся.
– Тебе хорошо, Пузырь. Ты и до перевертывания жила неплохо, не то что я. Сплошное дерьмо, единственный просвет – мама. – При мысли о матери в горле встал ком – Джои сглотнула его, стараясь не разрыдаться. – Я была совсем соплиячкой, когда моя карта перевернулась.
Джои почти целиком подавила память о том давнем дне, но отдельные моменты еще всплывали. Не превратись она тогда в Худу-Маму, ей бы пришел конец.
– Мне хорошо, да. – Мишель бросила полотенце на стол. – Поэтому я и хочу тебе помочь, если позволишь.
Джои кинула губку в раковину.
– Да какого ты хрена можешь?
– Я попрошу Адезину войти в твою память.
Джои застыла на месте.
– Чего?
– Ты же знаешь, она это умеет. Когда мы остались в АНР помочь детям, она входила в их мысли и помогала забыть о том, что случилось. – Мишель повесила полотенце сушиться. – Тогда я заставила ее перестать, потому что она из-за этого страдала депрессией.
– А теперь разрешишь, значит? Она ведь уже заходила в мои мозги, и не сильно ей там понравилось. – Джои сунула трясущиеся руки в карманы джинсов. – Я больше не хочу. И вспоминать ничего не стану, на хрена это мне?
– Я много об этом думала и с Адезиной поговорила – узнать, сработает мой план или нет. Она войдет к тебе, но не так, как обычно, потому что я буду с ней. – Мишель потерла лоб и вздохнула. – То есть нет, не совсем так. Ей уже доводилось – случайно – связывать мысленно двух людей. Это сложно, но она очень хочет помочь. Времени у нас в обрез, и другого решения я просто не вижу. Так что Матерью Года мне в ближайшем будущем не бывать.
– Блин… нет, не могу позволить. А если она увидит такое, что ребенку видеть нельзя? Если ты увидишь?
– Джои. – Мишель явно теряла терпение. – Нам от этих людей не уйти – я вообще не представляю, кто они и на кого работают. Ты с катушек слетаешь, когда у тебя отбирают силу, и я хочу как-то это наладить – хотя бы убрать из твоей памяти то, из-за чего ты так паникуешь. Ты будешь для них легкой добычей, пока не научишься жить без силы, а я не смогу все время быть рядом. Да, решение паскудное, но другого-то просто нет. Думаешь, я стала бы так поступать с дочкой, если б могла придумать что-то другое? Позволь тебе, кстати, напомнить, что эти ублюдки и для Адезины опасны.
– Прямо не знаю, Пузырь. – Джои покачалась туда-сюда. – Я ж тебя видела в деле, иногда жуть берет.
– Правда? – Мишель отвернулась и стала убирать посуду в буфет. – Добро пожаловать в ряды рабочего класса.
Проспорив еще два часа, Джои дала согласие – с условием прекратить эксперимент по первому же ее требованию.
– Где будем проводить операцию? – Зомби-охранников Джои убрала из гостиной: Адезине не нравилось, как они пахнут.
– Лучше, чтобы человек спал, – сказала девочка. – Маму я нашла, когда она была в коме.
– Мне пока не хочется спать.
– Поднимемся в гостевую спальню, – предложила Мишель. – Ты просто ляжешь и попробуешь расслабиться.
– Мать твою. – Джои пошла к лестнице, Мишель с Адезиной за ней. Она опять выругалась при ребенке, но Пузырь в кои веки ее не одернула.
Внутри у Адезины все трепыхалось. Она, в общем, была уверена, что сумеет привести маму в голову тети Джои, но сумеет ли мама ее защитить, когда они окажутся там? Адезина любила тетю Джои, но боялась того, что сидело в ее темных коридорах и комнатах.
Мама с тетей Джои легли на кровать, Адезина пристроилась между ними. Тетя Джои лежала как деревянная, вытянув руки вдоль тела. Мама повернулась на бок, взяла ее за левую руку. Она немного расслабилась, и Адезина вошла в мамин ум.
Там ей было хорошо, как в большом доме, где много комнат, много воздуха и красивые виды. Кое в какие комнаты мама ее не пускала, объяснив, что там все очень личное и только для взрослых.
И еще там жили зайчики. Адезине они нравились, но она не понимала, зачем маме столько.
– Привет, детка. – Мама стояла у окон, держа на руках большого крола. – Готова? – Она опустила кролика на пол, и Адезина запрыгнула ей на руки вместо него.
– Готова, мам.
Только что Мишель была в собственной голове, как ее представляла себе Адезина, и вдруг оказалась с дочкой в доме Джои – больше, чем настоящий. Из холла тянулись длинные коридоры с множеством закрытых дверей.
