Да-да-да, конечно же, поднимайся, поднимайся!
Эдвард ухватился за перекладину и полез вверх по лестнице. Представив себе дурацкую маску Человека-паука, он согревался мыслью о том, как вкусна будет скрывающаяся под маской плоть.
Добравшись до пятой перекладины, Эдвард вдруг понял, что последняя мысль наверняка принадлежала Паразиту. Впрочем, теперь его это не беспокоило. Голод и постоянные вопли паразита окончательно извели его. Собрав волю в кулак, Эдвард уцепился за верхнюю перекладину.
– Конечно!
Паразит пустил слюни в предвкушении. Толкнув крышку люка обеими руками, он рьяно выскочил наружу.
ПИТЕР наблюдал за тем, как Паразит выбрался из канализации на улицу. Дождь прекратился, облака рассеялись, и залитые лужами улицы Манхэттена озарило солнце, отражаясь в бесчисленных лужах. Гудели гудки, выли сирены. Потеряв ориентацию от шума и света, Паразит бешено крутил головой по сторонам и метался то в одну сторону, то в другую в поисках укрытия, хоть какого-нибудь тёмного уголка, где можно было спрятаться.
К несчастью, он выбрался наружу прямо посреди Мидтауна, на Тридцать четвёртой улице, всего в паре кварталов от Эмпайр-стейт-билдинг. Такси объезжали его, грузовики тормозили, сигналя, их водители в ужасе глядели на Паразита сквозь лобовые стёкла.
– Ох, нет, нет, нет, – пробормотал он, замерев от испуга.
Мимо пронеслась легковушка, Паразит отшатнулся и оказался прямо на пути грузовика. Водитель надавил на клаксон, но печально известный Убийца-людоед стоял как вкопанный и лишь таращил глаза на неумолимо приближающийся грузовик. За мгновение до того, как от Паразита осталось бы мокрое, лишь чуть-чуть припушённое шерстью место, откуда ни возьмись появился Человек-паук и подхватил крысолюда. Тот обмяк и не сопротивлялся, пока Паук нёс его над утренним Нью-Йорком.
Они направились к полицейскому управлению Южного округа Мидтауна. Человек-паук приземлился на крыльце прямо перед группой полицейских, детективов и патрульных. В лучшие времена Человек-паук был на короткой ноге с представителями закона, но теперь, после учинённых Крэйвеном бесчинств, к нему приклеился ярлык жестокого убийцы, и он приготовился драться или бежать при первой возможности.
«Я так просто не дамся, – подумал Питер. – Сперва я должен разобраться с Крэйвеном, увидеться с Мэри-Джейн и удостовериться, что Паразит больше никуда не убежит».
Полицейские окружили парочку, доставая оружие. Человек-паук передал им ослеплённого, бормочущего Паразита. Двое детективов побежали внутрь за начальством, двое других держали Человека-паука и Паразита на мушке. На всякий случай Человек-паук связал Паразита паутиной – получилось некое подобие смирительной рубашки.
Паразит даже не обратил на это внимания. Он просто сидел на ступеньках, зажмурившись, и повторял себе под нос:
– Слишком ярко, слишком ярко. Эдвард, погаси свет, умоляю, погаси!
– Только послушайте его, – изумлённо сказал один из полицейских. – Скулит, как щенок.
Другой патрульный шагнул вперёд, нацеливаясь на Паразита из пистолета.
– Это же он? – спросил он Человека-паука. – Наш Убийца-людоед?
– Надо бы вызвать подкрепление, – сказал первый коп.
– Нет нужды, – ответил Человек-паук.
Он склонился над Паразитом и положил руку на плечо крысолюда. Тот отпрянул и сжался в клубок, не понимая, что происходит.
– Паразит, я вызову тебе врача. Психиатра. Он сможет тебе помочь.
– Нет! – вскрикнул Паразит, пытаясь выпутаться из паутины. – Мне не нужна помощь! Особенно от тебя!
– Хочешь не хочешь, но ты её получишь.
Человек-паук поднялся. Его била дрожь, но он был счастлив, что остался жив. Он устал настолько, что хотел лишь добраться до дома и поспать несколько дней. Но на это не было времени. Нужно было вернуться к Крэйвену. Сосредоточиться, не поддаваться навязчивым видениям и призвать Крэйвена к ответу по всей строгости закона. И первым делом надо было убраться отсюда, пока его не арестовали.
Проветрив голову и глотнув побольше воздуха, Человек-паук спустился с крыльца на тротуар, прямо к толпе полицейских.
Прежде чем он успел выпустить паутину и взвиться ввысь, вышедший из здания участка лейтенант схватил его за руку и отдал приказ другим полицейским окружить их. Драка больше не входила в планы Питера – его репутация и так пострадала, и меньше всего он хотел, чтобы следующий выпуск «Дейли Бьюгл» вышел с репортажем о том, как Человек-паук ввязался в драку с целым полицейским участком.
Лейтенант был безоружен и не отдавал приказа подчинённым достать оружие. Питер задумался, но расслабляться не стал.
– Человек-паук, – обратился к нему лейтенант. – Хочу поблагодарить тебя за задержание Убийцы-людоеда. Теперь жители Нью-Йорка могут спать спокойно, зная, что маньяк за решёткой.
Человек-паук осторожно кивнул, ожидая после хорошей новости услышать плохую. Полицейские сгрудились вокруг, и Питер с трудом сдерживался, чтобы не прыгнуть на ближайший фонарный столб.
– Хорошая работа, – продолжил лейтенант. – После того, что тебе устроил Крэйвен, у тебя ещё хватило сил разобраться с этим психопатом.
Лейтенант покраснел и протянул руку.
– От имени департамента полиции Нью– Йорка и как отец двух дочерей хочу поблагодарить тебя… и принести извинения.
Человек-паук осторожно, но твёрдо пожал протянутую руку. Полицейские зааплодировали. Услышав шквал аплодисментов, Человек-паук испытал облегчение и признательность. Лейтенант кивнул и вернулся в здание. Полицейские последовали за ним, уводя Паразита и одобрительно похлопывая Человека-паука по спине.
Питер улыбнулся и снова глубоко вздохнул. Набрав в грудь воздуха и зажмурившись, он чувствовал, как его мокрый костюм подсыхает на солнце. Он ждал, что к нему снова придут видения кладбища и призраков, но те не появлялись.
Однако его насторожили слова лейтенанта. «После того, что тебе устроил Крэйвен…» Откуда лейтенанту это знать?
Питер осмотрелся, увидел, что вокруг никого нет, и выпустил паутину. Взмывая в воздух, он перескочил через припаркованные патрульные автомобили и направился на север, лавируя между небоскрёбами.
Он снизился, пролетев над газетным киоском. На прилавке лежали пачки со свежим выпуском «Бьюгл». На первой полосе красовалось огромное цветное фото Крэйвена-охотника в полном боевом облачении и в окружении трофеев. Рядом было ещё одно фото, на котором двое детективов стояли в роскошном кабинете на фоне гроба, который Человек-паук наверняка бы узнал, если бы остановился взглянуть, и демонстрировали письмо. Напечатанный крупным шрифтом над фотографиями и статьёй заголовок мог бы дать Питеру Паркеру ответы на все его вопросы: «ПРИЗНАНИЕ КРЭЙВЕНА».
Но Человек-паук слишком торопился, ему было не до чтения. Он был уже в нескольких кварталах от киоска и двигался в сторону Даунтауна, любуясь то и дело появлявшимся из-за громад небоскрёбов солнцем. Слова лейтенанта не давали ему покоя. Чтобы понять, что тот имел в виду, нужно было добраться до особняка Крэйвена. Человек-паук дотронулся до ладони и выпустил ещё одну нить паутины.
«Худшее позади, – думал Питер. – Худшее позади, а я всё ещё жив».
Безумная игра Крэйвена, в ходе которой он отравил Питера, похоронил его заживо и украл его доброе имя, едва не заставила Питера поступиться своими принципами и человечностью. Однако он по-прежнему был жив, здоров и продолжал сражаться.
Дядя Бен, я жив. Я ещё здесь.
Разумеется, он не был уверен, станет ли Крэйвен дожидаться его. Крэйвен сказал, что не будет больше охотиться, и у Питера было непонятное ощущение, что тот сдержит своё слово.
«Боже, – думал Питер, с улыбкой подставляя израненное лицо ветру. – Боже, как я счастлив вернуться».
Он размышлял, получится ли у него. Ему предстояло не самое приятное дело. Когда он выяснит, кем были жертвы Крэйвена и Паразита, чувство вины обязательно вернётся. Он всегда будет беспокоиться, всегда будет страдать, зная, что кто-то погиб лишь потому, что Питер когда-то надел маску Человека-паука.
Тем не менее Питер понимал, что его переживания и забота означали, что под маской он остаётся человеком. Ответственность, которую он чувствовал, была не столько следствием его особой силы, сколько его любви к людям. Эта любовь делала его героем. Поэтому Питеру хотелось сказать лейтенанту, что он выдержит любые испытания, уготованные Крэйвеном или Паразитом.
Он чувствовал себя легко и свободно, но по– прежнему ожидал момента, когда его разум помутится. Питер ждал пробуждения своего подсознания, ждал, когда галлюцинации вновь заставят его глотку сжаться. Неужели он снова увидит себя похороненным? Неужели то чувство покоя, переполняющее его тело, то чувство полёта и преодоления всех невзгод на самом деле лишь сон, который скоро развеется?
