Эдвард закрыл рот рукой и вытянул шею, чтобы заглянуть подальше в туннель. Он посмотрел направо, потом налево, но не обнаружил ни самого Человека-паука, ни его костюма, ни следов крови.
– Я знаю, что он где-то здесь.
Эдвард отступил от стены, дошёл до середины стока и нагнулся. Его дыхание пришло в норму.
– Он здесь, и он будет бить и мучить меня снова и снова, я уверен.
Ну так сделай что-нибудь, побей его первым.
Эдвард обхватил тело руками и поёжился. Его зубы клацали. Наконец он пришёл к выводу.
– Ещё одну драку я не переживу! В прошлый раз он чуть не убил меня! Плохой, плохой Человек-паук!
Паразит ехидно усмехнулся.
Да ты только послушай себя! У нас зубы, и когти, и мышцы, и крыссссы! Он нам не соперник! Он обычный человек, обычное мясо, а мы дома, тут мы сильны, и если он плохой, то мы тоже плохие, мы сожрём его и всем покажем свою силу.
Всхлипывая, Эдвард покачал головой, готовый расплакаться.
Мы плохие, мы его побьём!
Эдвард опять забился в коридор и закричал в ответ голосу в голове:
– Он меня убьёт!
– Паразит, я не собираюсь тебя убивать.
Из ниоткуда возникли нити паутины, обвиваясь вокруг груди и рук Эдварда, плотно приклеивая его к стене. Красные глаза Эдварда взглянули вверх, в тёмную нишу на потолке, из которой появился Человек-паук. Костюм героя был изодран, сквозь дыры на руках и ногах виднелись кровавые раны.
Человек-паук оценивающе посмотрел на Эдварда. При приближении Человека-паука тот заскулил и тихо прошептал, обращаясь к своему второму, жестокому «я»:
– Мне конец.
ЧЕЛОВЕК-ПАУК стоял напротив прижатого к стене, связанного по рукам и ногам Паразита. Промокший до нитки, изнемогающий от усталости, Питер хотел поскорее со всем покончить. Он вытер лицо и линзы и подошёл к Паразиту.
– Я же говорил, что в прошлый раз на тебя напал не я, а Крэйвен!
Паразит помотал головой, испуганно тараща глаза и беспомощно цепляясь спутанными руками за воздух.
– Нет… – сказал он. – Убирайся, плохой Чччеловек-паук…
Питер приблизился, держась на достаточном расстоянии от свободно болтающихся в воде ног Паразита.
– Говорю же, это был не я! Это был Крэйвен!
Паразит не желал ничего слушать.
– Нет, убирайся… а не то я позову своих маленьких крыс и прикажу им.
Прежде чем Паразит успел закончить, Человек-паук врезал ему кулаком.
– Нет! – воскликнул Питер. Он замер, прислушиваясь, не раздастся ли поблизости топот маленьких крысиных лапок.
«Зачем я это сделал? – подумал Питер. – Я же не хотел его бить».
(мне страшно!)
Отбросив сомнения, он схватил Паразита за подбородок, изо всех сил стараясь не отвернуться от вонючего, гнилостного дыхания крысолюда.
– Шепни хоть слово своим крысам, и тебе конец.
Паразита прошиб холодный пот. Он яростно затряс головой.
– Хорошо, я не стану их звать! – промямлил он. – Честно!
Питер заглянул ему в глаза. Людоед продолжал повторять «Честно!», будто заклинание.
Питеру стало жалко несчастное создание. Паразит не был виноват в том, что его отвергло общество, что его изловил и измучил Крэйвен. Вся вина лежала на «Оскорпе». Под…
(землёй)
…мехом, когтями и гадким запахом скрывался человек, и несмотря на отвращение и собственные муки, Питер хотел найти способ помочь ему.
– Паразит, выслушай.
– Нехочунехочунехочу.
Питер наклонился вперёд и повысил голос.
– Выслушай!
Паразит сглотнул, поёжился и замолк.
Питер перевёл дух.
– Я не хочу причинять тебе боль, клянусь.
Паразит вздёрнул брови, скептически взглянув на Человека-паука.
– Честно? – тихо спросил он.
– Честно. Я хочу избавить тебя от боли.
– Ох, было бы неплохо, если бы меня больше никто не бил.
Человек-паук продолжил:
– Я хочу взять тебя с собой на поверхность, подальше от этой тьмы.
Паразит вытаращил глаза и затих. Похоже было, что он борется сам с собой.
– Никто не будет бить, никто не будет причинять боль, – пробормотал он себе под нос.
Питер напрягся и отступил назад, ожидая ответной реакции. Тут его паучье чутьё подало громкий сигнал, словно током пронзив позвоночник.
Лицо Паразита исказила злоба и ненависть, он с яростным рёвом вырвался из паутины и кинулся на Человека-паука, жаждая крови.
ЧЕЛОВЕК-ПАУК всеми силами уворачивался от ударов Паразита, но обезумевший людоед цеплял его когтями, отрывая от костюма клочки ткани.
«Зачем я здесь? – в очередной раз подумал Питер. – Я хочу домой, к Мэри-Джейн. Там тепло и безопасно».
Паразит продолжал наседать.
– Нет! – вопил он. – Я не люблю тепло и яркий свет! Я люблю темноту, холод и грязь!
Он наступал, размахивая когтями, прижимая Человека-паука к стене и сокращая тому угол обзора.
Отступая, Человек-паук поскользнулся и ушёл под воду. На мгновение он будто вновь оказался в могиле, прокладывая путь наверх под грозовым небом…
(так темно)
…но тут же вскочил на ноги, стряхивая с себя вонючую слизь. Паразит низко зарычал, и вновь яростно бросился на Человека-паука, желая разделаться с ним раз и навсегда.
Видение не проходило, перед глазами Питера по-прежнему была могила. Он видел распухший труп паука в тёмном туннеле. Дыхание стало прерывистым, в голове неожиданно раздался клёкот, разум наполнили образы зубов и когтей, а также отчётливый запах смерти.
(мне страшно)
У Питера перехватило дыхание. Он не мог отличить видение от яви. Он лишь хотел вырваться на свободу. Развернувшись, Питер побежал прочь по коридору в поисках выхода, воздуха и безопасного укрытия где-нибудь на улице.
Паразит не собирался его отпускать и рванул через соседний коридор, стремясь опередить Человека-паука в забеге до ближайшего люка.
«Мне страшно, – думал Питер, жадно глотая удушливый воздух, – но мне нельзя останавливаться».
(можно)
Нет, страх меня не остановит.
(Беги! Спасайся!)
Питер бежал. За ним по пятам неслась крысиная армия, пытаясь вцепиться в Человека-паука сзади.
Беги, но не от тьмы, не от страха. Беги к цели – к призывному биению сердца. Следуй за его громогласным зовом. Беги вперёд, к свободе.
Питер прислушался к стуку сердца, к этой ниточке, что могла привести его домой, но звук тонул в плеске воды и писке крысиной стаи. Питер попытался представить лицо Мэри-Джейн, её полные тепла и любви глаза и ласковую улыбку.
(Питер, я жду)
Я не умру. Одного раза вполне достаточно.
Питер бежал и наконец услышал биение сердца – своего собственного. Его дыхание участилось, кровь кипела, ноги яростно взбивали воду. Он поклялся, что не присоединится к Неду Лидсу, Норману Осборну и Джо Фейсу, не станет следующим в веренице кладбищенских призраков, обременённых чувством вины и сожаления, погибших от руки Человека-паука.
«Я не умру во второй раз», – поклялся Питер. Он бежал вперёд, в объятия улыбающейся Мэри-Джейн. Он желал жить и любить, он ненавидел смерть; он стремился наверх, выше и выше, подгоняемый стуком собственного сердца, сердца Человека-паука, и наконец вырвался из когтей смерти и тьмы…
…на свет.
ПОДЧИНЯЯСЬ требованиям организма, Мэри-Джейн наконец уснула. Ей приснился сон, в котором она лежала на пуховой перине посреди бесконечной белизны. На ней был обычный домашний халат.
Мэри-Джейн протёрла глаза и поднялась. Постель исчезла, и девушка осталась одна в тёплой бескрайней пустоте. Она долго шла по алебастровым равнинам, и за время путешествия по пугающему чистилищу халат превратился в чёрный топ без рукавов и синие джинсы – так она была одета в день их знакомства с Питером. Эм-Джей шла дальше, оглядываясь по сторонам в ожидании хоть каких-то перемен в окружающем белоснежном ландшафте.
Наконец Мэри-Джейн оказалась в окружении величественных каменных памятников. Они возникли из тумана, нависая над девушкой, и белое поле погрузилось в тень. Эм-Джей с трудом подавила желание прилечь и свернуться клубком. Ей невероятно захотелось навсегда остаться здесь, посреди безликих надгробий.
Внезапно она осознала, что надгробия вовсе не были безликими. На каждом из них были выбиты знакомые имена. Со всех сторон и из-под земли доносились голоса и смех. Кто-то звал её. Сердце Мэри-Джейн ёкнуло, но она не поняла отчего и осмотрелась вокруг в поисках источника смеха.
Кто-то тронул её за плечо, и она резко обернулась, с недоумением увидев перед собой своего жестокого отца-алкоголика. Он ехидно усмехнулся и замахнулся на Эм-Джей. Та вскинула руки, защищаясь, но призрак взорвался и разлетелся во все стороны. Фрагменты отцовского облика с мерзким клёкотом унеслись в пустоту.
Мэри-Джейн закрыла глаза и потрясла головой, пытаясь сдержать слёзы. В груди щемило.
