По правде говоря, Мэри-Джейн предполагала, что он может оказаться Человеком-пауком, задолго до того, как Питер в этом признался. Постоянные исчезновения в напряжённых ситуациях, внезапные появления некоего прыгуна по небоскрёбам мгновениями позже – все признаки были налицо, но девушка отворачивалась от них, как и от любых жизненных неурядиц. При её нарочито легкомысленном образе жизни лишние переживания и испытания были ни к чему.
В конце концов, никакого толку из этого не вышло. Разглядывая наивные фотографии друзей, эти застывшие моменты жизни, она размышляла о том, что может скрываться за каждым радостным снимком. Какие из этих лиц могут оказаться лишь масками, за которыми их хозяева прячут от окружающих нечто ужасное или невероятное? Трудно было сосчитать, сколько раз жизнь Мэри-Джейн оказывалась в опасности лишь потому, что она связалась с этими людьми, улыбающимися на камеру и не догадывающимися, что среди них есть настоящий герой? Вот на фотографии шестимесячной давности Мэри-Джейн и Человек-паук сидят под ручку в гавайском баре в компании Бетти Брант-Лидс и её мужа, жестокого Хобгоблина. А парой страниц назад Эм-Джей наткнулась на фото Питера, веселящегося в компании Гарри Осборна, сына давнишнего противника Человека-паука – Зелёного Гоблина. Гарри понятия не имеет, что его лучший друг был заклятым врагом его покойного отца, и не знает, что его жизнь постоянно была под угрозой.
Мэри-Джейн закрыла альбом и отложила в сторону. Она выбросила контейнеры с остатками еды в мусорное ведро, подошла к окну и какое-то время наблюдала сквозь залитое дождём стекло за проезжающими внизу автомобилями и мерцающими огнями зданий.
«Я знаю их секреты, – подумала Эм-Джей. – И что мне теперь делать с этим знанием? Что это будет значить для нас с Питером?»
Мэри-Джейн хотелось верить, что ничего не изменится, ведь она любила Питера Паркера, а узнав о его двойной жизни и о том, что он хочет, чтобы она была частью этой жизни, полюбила ещё сильнее. Но хватит ли ей сил? Сможет ли она жить в мире, где несчастья подстерегают за каждым углом, где близкие друзья могут оказаться злейшими врагами? Получится ли у непостоянной, ветреной, регулярно меняющей кавалеров Мэри-Джейн Уотсон принять то, что на её возлюбленном лежит сопряжённая с постоянным риском ответственность и что теперь опасность будет куда чаще грозить ей самой?
И наконец, самое главное: достаточно ли сильна её любовь, чтобы проверить всё вышеперечисленное?
Мэри-Джейн снова взяла альбомы и легла в постель. Сегодня ей будет не до сна. Она уже в пятый раз перелистала страницы, вглядываясь в застывшие глаза друзей и близких и размышляя о тайнах, которые уже были ей известны, и о тех, которые ещё были покрыты мраком.
ИЗ ТЕМНОТЫ высунулись холодные, мокрые, грязные руки. Они манили Питера пальцами с зазубренными ногтями, откуда-то доносились раздражённые обвинения. Всего этих чёрных, чудовищных, пытающихся схватить Питера рук было восемь – по четыре с каждой стороны. Питер забился в угол, молясь, чтобы его не утащили в холодную, тёмную паутину. Питер старался не слушать яростные голоса, на лбу выступила испарина, а где-то вдалеке эхом разносился едва слышный шум, похожий на звук барабана.
Жуткий чёрный паук выбрался из пустоты и широко распахнул пасть, остервенело прокричав одно-единственное слово.
Питер завопил и проснулся. Его сердце колотилось, простыня и подушки промокли от пота. Питер резко сел и включил лампу. Спальня наполнилась мягким светом, на стенах заплясали тени, от которых Питер шарахался, будто от незримых чудовищ. Понемногу ему удалось отдышаться и успокоиться. Всего лишь кошмар, мрачный, жестокий, холодный сон. По телу Питера кто-то ползал. Он не мог ни вдохнуть, ни пошевелиться.
Но пошевелиться было необходимо.
Несколько минут спустя Человек-паук летел сквозь ливень куда глаза глядят. Ему хотелось сбежать куда-то далеко и проветрить голову. Он направился в сторону Таймс-Сквер, в надежде найти среди шума и яркого света подходящую цель. Дождь не прекращался, капли мокрыми пулями ударялись о его вторую кожу. От далёких раскатов грома по спине Питера пробежали мурашки; уж очень звук был похож на призывный клич создания из кошмара. Удары барабанов по-прежнему раздавались в его голове.
Питер выпустил паутину из левой руки, схватился за неё правой и свернул на Шестую авеню. Он вознёсся над крышами домов, туда, где он мог свободно лететь, наедине со спутанными мыслями и лихорадочными кошмарами. Дрожь не отступала, внутренности скручивало, но Питер знал, что должен двигаться дальше. Если он продолжит двигаться, пока не забудет ужасный сон, то всё будет хорошо.
Человек-паук полетел на север, сосредоточившись на своей цели и не замечая, что за ним следят. На крыше в двух кварталах затаился Крэйвен.
В РИТУАЛЬНОМ облачении – наброшенной на плечи львиной шкуре, символизирующей его правление над всеми джунглями мира, зелёными, бетонными и прочими, – Охотник крался под дождём, преследуя жертву. В руках – острое копьё, все остальные охотничьи принадлежности – на кожаном ремне за спиной. Крэйвен сидел на полуразрушенном карнизе и осматривал свои охотничьи угодья, стремясь унюхать запах Зверя, так же знакомый ему, как аромат материнских духов.
«Уже несколько лет Паук рушил мои планы, – рассуждал он. – Здесь, на моей второй родине, он посмел унижать меня».
Поначалу Крэйвен не принимал его всерьёз. После многих лет тренировок в дальних странах он вернулся сюда, в рукотворные каменные джунгли, с единственной целью – одолеть Паука. Крэйвен думал, что его противник – обычный чудак в дурацком костюме, любящий не менее дурацкие шуточки. Поэтому Крэйвен охотился на него как на дурака – быстро, без особых приготовлений, желая побыстрее разобраться с Пауком и переключиться на более серьёзные цели. Но этот чудак из раза в раз превосходил Охотника, и тому даже пришлось объединить усилия с другими глупцами, которых Человек-паук унижал в течение долгого времени. Даже вместе они не смогли покончить с этим самопровозглашённым героем, этим хитрецом в человеческой шкуре.
Теперь Крэйвену открылась истина. Человек– паук не мог быть обычным человеком. Простому смертному никогда бы не удалось сделать с Охотником то, что сделал Паук. Нет, он не был человеком – он был Зверем, выдающим себя за смертного, облачённым в одеяние цвета крови и неба. Как прекрасно. Крэйвен наблюдал, как это создание пролетело мимо него на тонкой паутинке, нарушая все законы природы. Паук парил над городом, притворяясь, что защищает его жителей, но Крэйвен знал, что защита смертных не была его истинной целью.
Ты существуешь, чтобы проверить меня. Ты провоцируешь меня, бросаешь мне вызов и будешь продолжать делать это, пока я не верну своё честное имя.
Крэйвен последовал за Пауком над каменными джунглями, повторяя каждое движение своего врага. Нет, он не остановится, пока не одолеет Зверя, пока не уничтожит Паука и исправит все свои прошлые ошибки.
– До тех пор мне не будет покоя, – сказал себе Крэйвен.
«ТАК, ПАРКЕР, хватит валять дурака», – отчитывал Человек-паук сам себя, прицепившись к стене пятиэтажного дома в районе тридцатых улиц.
Питер остановился передохнуть, сожалея, что не поел и не попил перед выходом на улицу. Его беспокойному желудку это бы не помешало. Он взял паузу, чтобы всё обдумать и разложить факты по полочкам.
С момента гибели Неда Питер был сам не свой, что, впрочем, было вполне естественно. Ещё бы, он ведь узнал, что весь прошедший год Нед провёл, наряжаясь в поношенные тряпки Нормана Осборна и кидаясь в Питера тыквобомбами. Тот самый Нед, который за день до смерти заплатил за него в кафе.
(Так почему…)
Немудрено, что у Питера было неспокойно на душе. Он пролез через пожарный выход и осмотрелся в поисках киоска или магазинчика, где можно было бы купить банку имбирного эля или «Алка– Зельцера». Со дня похорон Неда Питер плохо спал и не мог усидеть на месте. Нервы были на пределе, от бесцельного блуждания под дождём он устал как собака – оставалось только подцепить простуду или грипп, что с его удачей было вполне реально.
(Почему я так уверен, что…)
Посещение церемонии прощания с Джо Фейсом ничем не помогло. И надо же было ему умереть?! Питеру и без того было тошно, а теперь ко всем переживаниям добавилось и чувство вины за смерть малознакомого бандита. Двойные похороны, откровенный разговор с Эм-Джей, да ещё и эта унылая погода – на месте Питера никто бы не смог сохранить самообладание. Наверное, потому он и прыгал со здания на здание, невзирая на почти достигший масштабов Всемирного потопа ливень. Он двигался на автопилоте, готовый всё отдать за глоток газировки или сэндвич, но ни на шаг не приближался к ответам, которые желал отыскать, выходя из квартиры.
