– Я не брал! – повысил голос Тьюв.
– Брось, Тьюв, – поморщился Юайс. – Ты ведь все понимаешь, Глума? Сначала огниво. Потом нож.
– Сос? – спросила она.
– Если Сос, то не своею волей, – задумался Юайс. – Ладно. В любом случае эта погань не сладила бы со мной, но ослабила бы меня еще сильнее. И унесла бы и всех черных егерей и Тьюва.
– Да, – закивал Тьюв. – Холодом обдало, как будто голым в снег бросило. И вдруг так сладко показалось…
– Спасибо, Дойтен, – сказал Юайс. – Ты вовремя сообразил, что делать. Теперь ты, Гаота. Что ты сотворила с поганью? Я уж во всяком случае тебя этому не учил. Я не наставлял по противостоянию этой мерзости.
– Учил, – всхлипнула Гаота. – Ты же сам говорил, что каждое твое слово – наука. Я каждое слово и ловила. Вот и сделала все, как и ты…
– И все же… – процедил сквозь зубы Юайс, потому что Тьюв и Глума стали бинтовать и стягивать ему грудную клетку. – Мне показалось что-то знакомое в твоем колдовстве, но…
– Помнишь, – Гаота размазала рукавом слезы, едва не оцарапала кольчужкой щеку, – помнишь свое первое наставление на крыше бастиона? Тогда Сиона напустила на тебя туман. А ты его заморозил и обратил в иней. Я все те твои заклинания почувствовала, услышала и запомнила. А эта погань так была похожа на туман!.. Я ее заморозила. Она упала и рассыпалась.
– Да, – расправил усы Дойтен. – Уж на что опасна Лиственная топь, но зимой там этой дряни не встретишь.
– А потом? – не отставал Юайс. – Что ты сделала потом? Все-таки это не туман был… Яд куда делся?
– Здесь, – неохотно прошептала Гаота и показала обожженную ладонь с отпечатавшимся рисунком от рукояти меча. – Оно бросилось на меня, а мне некуда было его деть. И я отправила его в свой меч.
– Глума, завяжи ей еще и ладонь, – покачал головой Юайс.
Они мотались на лошадях по городу всю ночь. Не оставили вниманием ни единой улицы, ни единого переулка, ни единого пустыря, ни единого двора. Так же точно обыскивали город и стражники. К утру отряд Юайса замкнул круг у кладбища. И среди могил не было даже следа обряда. Когда начался восход, отряд вернулся к ратуше. Опавшую листву прихватило морозцем, и она не шелестела под ногами, а хрустела.
– Что будем делать-то, господин судья? – хмуро посмотрел на Дойтена Буил.
– Когда не получается найти, обычно получается подождать, – предположил Дойтен и посмотрел на Юайса, словно ждал подтверждения своих слов. Тот оглянулся, устало присел на ступени ратуши. Правая рука его висела на перевязи.
– Через час – время зверя, – пробормотал Юайс. – Отпускай стражу, Буил. Оставь пару десятков человек, но и те могут вздремнуть… Где-нибудь в караулке; есть у них караулка?
– Какая караулка? – потер глаза Буил. – Мы в своем городе. Посидят в коридоре, не девушки же. Так что теперь? Пронесло? Или…
– Или, – процедил сквозь зубы Юайс. – Может быть, все-таки в замке?
Он посмотрел на Гаоту. Она вздохнула, но только замотала головой.
– Никакой магии. Если только в той непроглядной части.
– Там не может быть проведен обряд, – поморщился от боли в руке Юайс. – Магия не только не проникает туда, но и не выходит оттуда. Это не годится.
– Ничего, – твердо сказала Гаота. – Все как будто замерли…
– …перед грозой, – прошептал Юайс. – Во дворе Храма? Внутри Храма? На верхнем ярусе?
– Везде проверяли, – сплюнул Буил. – И на верхнем ярусе тоже. Я сам поднимался. Пусто! И арестанты все спят себе. Ну хочешь, еще проверим. А ну-ка, молодцы! – Мастер стражи ударил по плечам двух стражников. – Бегом наверх. Поднимитесь по лесам и крикните оттуда, что там?
Застучали сапоги по пустынной с утра площади. Первые лучи солнца осветили яркие краски карусели. Древняя часовня словно обновилась. Потянулись томительные минуты.
– Нет! – появился на краю верхнего яруса стражник. – Тут пусто! Ничего нет!
– Все, – сказал Юайс.
– Ну ладно, – кашлянул Буил. – Если что, я в ратуше.
Простучали по площади сапоги стражников, спустившихся с храма. Налетевший ветер понес к западным воротам пыль. Скрипнула карусель. Гаота поднялась, отошла на пять шагов, обернулась. Юайс, Глума, Дойтен, Тьюв, Фас, Сос, Чатач сидели в ряд на ступенях ратуши, сидели на камне, не подкладывая под себя войлок, и она, отправленная Брайдемом для помощи своему наставнику, ничем не могла ему помочь.
– Город вымазан в крови, – пробормотал Юайс. – Река и шесть улиц.
– Это же еще не большая кровь? – спросила Глума.
– Достаточная для обряда, – сказал Юайс. – Большая должна случиться позже. Если мы ей дадим случиться.
– Ну ладно, – поднялся, отряхнул порты Дойтен. – Жаль, конечно, что Клокс погиб, но что теперь делать… Может, они передумали? Перенесли на другое время. Когда следующая безлунная ночь?
– Кровь собрана, – пробормотал Юайс. – Твоя в том числе, Дойтен. Ее можно хранить месяц, но не дольше. Сила из нее уйдет. Ты даже не представляешь, сколько силы в пролитой крови.
– Почему же не представляю, – начал убирать в чехол ружье Дойтен. – Шрамы имеются. Вот она только что была, сила эта, и уже нет. С каждой каплей улетучивается, как и не было. Что делать-то будем? Скоро уж трактир Юайджи откроется. В этот… час зверя. Так, что ль?
– Так случается, – сказала Глума. – Не все дыры можно заткнуть. Не всех спасти. Что может случиться хуже того, что уже было? Говорят, все слуги Дайреда бродили по земле, властвовали над людьми. Все тени Дайреда правили королевствами, а он сам так и не проник сюда. Ты же еще не сломал свой меч, Юайс?
– Еще нет, – пробормотал он, поднял голову и посмотрел на сияющий в лучах солнца золотой круг на колокольне. – Пойми. Восемь лучей. Рисунок. Не тот, что расчертил весь город. Это только для жажды, а для того, чтобы ткань Талэма стала тонка, нужен обряд. И этот рисунок должен где-то быть. Он должен проявлять себя. Его должно быть видно!
– Мы его не нашли, – подал голос Фас.
– Это как луна, – вдруг подал голос Тьюв. – Вот сейчас – безлуние. Завтра народится новый месяц. А сегодня его не было еще. Потому что луна – в тени. Она есть, но ее не видно. Я, правда, так и не понял, откуда тень взялась, но запомнил. Так ведь? Юайс?
– Тень, – пробормотал Юайс, замер и медленно, медленно повернул голову к колокольне. – Тень. Куда падает тень от колокольни?
– На храм, – поднялась Глума. – Точно на храм. Во всяком случае, сейчас. Колокольня-то с восточной стороны, значит…
– Бросьте, – нахмурился Дойтен. – Там никого нет.
– Гаота? – посмотрел на девчонку Юайс.
