— Давай! — крикнул Рикатс.
Со злым свистом сотни стрел полетели во врага. Несколько саперов и стрелков рухнули на землю. Еще залп — и потери противника еще увеличились. Поднялась суета. Побросав орудия, дюжины две саперов бросились назад в надежде укрыться за щитами пехоты. Стрелки принялись осыпать снарядами овнов; огромные щиты дробно затрещали, будто на них обрушился крупный град.
Рикатс поднял руку, готовясь скомандовать третий залп, как вдруг по строю вражеской пехоты будто прошла огромная трещина, расколовшая его на две части, и в глубине ее…
Рикатс так и застыл с поднятой рукой, не отрывая глаз от чудовища, явившегося ему. Разлапистая катапульта, настолько огромная, что, казалось, была способна метать бревна — вот что припасли люди Глаза для непокорного противника. Она была взведена, массивный бронзовый наконечник снаряда поблескивал в лучах солнца. Вражеский строй раздался еще трижды, пропуская еще три кошмарные машины.
Короткий миг невыносимого напряжения — и все четыре катапульты выстрелили разом. Снаряд одной — самой дальней справа — пролетел слишком высоко, но остальные…
Два щита, брызнув щепками, рухнули на солдат. Третья стрела, пройдя между щитами, врезалась в строй, проделав в нем огромную брешь. Воспользовавшись замешательством, лучники Глаза обрушили на солдат Рикатса град стрел. Дюжина смельчаков, бросившихся поднимать поваленные заграждения, погибла на месте. К заграждениям, прикрываясь щитами, устремились еще несколько человек, но искусные лучники Глаза били по ногам, целили в щели между доспехами, всеми силами затрудняя восстановление импровизированной крепости.
Тем временем саперы на той стороне, подхватив мостки, бросились к оврагу. Рикатс дал знак стрелкам, но их усилия не имели особого успеха: латники Глаза, бегом преодолев оставшиеся до оврага полсотни шагов, закрыли саперов щитами.
Последовал новый залп катапульт, причинивший еще большие бедствия. Сразу вслед за ним саперы перекинули через овраг несколько дюжин мостков, и самые отчаянные воины бросились по ним на другую сторону. Завязался бой. Солдаты Глаза ворвались в бреши, пробитые катапультами, и упорно продвигались вглубь, стремясь рассечь строй на несколько частей. Бойцы Рикатса дрались геройски, но были слишком измотаны, чтобы противостоять врагу.
Тем временем запыхавшийся вестовой доложил, что далеко на правом фланге через овраг перебрался еще один отряд, и теперь стремительно приближается, норовя зайти в тыл. Еще четверть часа, — сказал он, — и они будут здесь.
Медлить дальше не имело смысла. Пусть задумка была безумна и сулила верную гибель, другого выхода не оставалось.
— Мекит, пора! — Рикатс пытался перекричать шум разгоревшейся битвы. Кивнув, парень умчался выполнять приказание.
У Рикатса оставалось не больше пары минут, чтобы оглядеться. Фланг пока держался, однако, хотя бойцы продолжали оказывать ожесточенное сопротивление, бреши, проделанные катапультами, и наводненные головорезами Глаза, неумолимо расширялись. Стена из огромных щитов, изрядно порушенная, все еще удерживала основные силы противника на другом берегу оврага, но было очевидно, что это ненадолго.
В центре дела обстояли тоже не блестяще. Фаланга продолжала натиск, заставляя объединенное войско медленно, но неостановимо отступать к Ариссе. Они почувствовали свою силу, эти шакалы, почуяли слабину врага, и теперь, чтобы отыграть один единственный шаг назад, придется сделать дюжину шагов вперед!
Проклятье! Какого рожна он тянул столько времени, ведь знал же, чем все обернется! Нужно действовать, действовать сейчас, пока у бойцов осталась хоть капля надежды!
Заслышав цокот копыт, Рикатс обернулся. Мекит вел в поводу двух здоровенных коняг.
— Самые огромные, каких только удалось найти, — парень осклабился, довольный собой. — Одного увел у Лоота, одного — у кого-то из раков. Выбирай, почтенный.
Завидев коней, подбежал Длог:
— Командир, ты уверен, что должен отправляться сам?
Рикатс ударил его по плечу.
— Теперь ты командир, Длог. Ты знаешь, что делать. Не подведи.
Отряд в две сотни всадников собрался в тылу правого фланга, ожидая сигнала. Вид их был грозен до дикости. Рикатс приказал раздобыть для этих людей самых мощных лошадей и самые лучшие доспехи, и украсить их всем, что только найдется в округе яркого и жуткого. Латы и конскую сбрую увесили рогами, черепами, плюмажами, отрубленными конечностями, колдовскими амулетами. Солдатам раскрасили лица сажей. Все делалось впопыхах, и повстречай Рикатс это сборище в обычной обстановке, надорвал бы со смеху живот. Но в бою этот маскарад мог сработать. Обязан был сработать, будь он неладен.
Жаль, обходной маневр разбойников заставлял резать план по живому. Подъехав к отряду, Рикатс дал распоряжение, и четыре дюжины конников отделились от него. Им предстояло отбивать нападение с фланга.
Когда все было готово, Рикатс дал знак Мекиту начинать.
«Из парня выйдет неплохой командир. Надо будет наставить на путь истинный… если выживет» — подумал Рикатс, наблюдая за Кинжалом. Тот как раз подавал сигнал трубачам. Взревела медь — оглушительно, резко, протяжно. Музыканты старались кто во что горазд, их целью было не выдать команду, но извлечь из инструментов самые дикие, самые душераздирающие звуки, на какие только способны армейские трубы. Но вместе с тем это было и знаком для посвященных командиров. Едва заслышав какофонию, они приказали солдатам расступиться. Не прошло и минуты, как перед диковинными всадниками возник коридор до самого оврага. Коридор оканчивался глухой стеной из огромных щитов, надежно укрывавшей происходящее от взглядов противника.
— Галопом! — скомандовал Рикатс, и под рев и визг труб отряд устремился к оврагу.
Все шло по плану. Чем ближе стена щитов, тем громче, надсадней, страшней взревывали трубы. За секунды до столкновения солдаты, поднатужившись, толкнули тяжелые щиты вперед, и те, взметнув тучи пыли, с грохотом рухнули поперек оврага, создав импровизированный мост. Промчавшись по нему, дикая ватага с воплями и гиканьем врезалась во вражеский строй. Даже явление самого жуткого демона из Тени не произвело бы такого эффекта. Передние ряды разбойников брызнули в стороны. Отряд преодолел две сотни шагов, не встретив сопротивления.
Оставив позади ряды тяжеловооруженной пехоты, они влетели в расположение конного отряда, который Глаз, должно быть, держал в резерве. Едва завидев нападающих, горе-вояки, пришпорив лошадок, бросились наутек, оставив незваных гостей одних на небольшом пятачке свободной земли.
