— Иди сюда, — приказал бог-дракон. — Есть разговор.
Кагеру застыл на месте, стиснув в руке острогу. Этим утром произошло слишком много чудес. Кажется, приятные чудеса кончились и настал черед неприятных.
— Я дважды приглашать не стану, — приветливым тоном сообщил Сахемоти, спускаясь с крыльца.
— А я еще не совсем ополоумел, чтобы принять приглашение призрака, — ответил Кагеру, устремляясь к ручью. Самая простая защита от нечисти — текущая вода. Однако Сахемоти не собирался позволить мокквисину удрать. Как истинный призрак, он одним незримым движением оказался рядом, схватил его за руку и плавным рывком выдернул душу из тела, как морковку с грядки.
Два призрака сидели на веранде призрачного дома. Сквозь иллюзию, видимую только им одним, пригревало солнце.
— Как тебе это удалось? — спросил Кагеру, осматриваясь. — Ты прожил в моем доме всего несколько дней, и то был при смерти, но сумел воссоздать его в мельчайших подробностях…
Сахемоти усмехнулся.
— При чем тут я? Это память места. Я взываю — и пепел являет видения.
— А ты изменился, мастер Терновая Звезда. Стал вроде бы сильнее, чем до спектакля.
— Неизмеримо сильнее, — не стал скромничать Сахемоти. — Ты, наверно, уже догадался почему. Но чем меньше богов об этом узнает, тем лучше. Поэтому мы с тобой побеседуем как дух с духом, в тишине и тайне.
Несколько мгновений два призрака молча сидели на призрачной веранде. Кагеру видел, как сквозь иллюзию его дома пролетают стрекозы, охотясь за мухами.
— Хороший я тебе подарочек сделал? — заговорил Сахемоти. — Видишь, я держу обещания. Обещал тебе награду за верную службу — и ты ее получил. Правда, имела место попытка предательства, но мы ее великодушно забудем.
Кагеру ответил не сразу.
— Похоже, я снова тебе понадобился, — сказал он задумчиво. — Значит, жемчужина была не ловушкой, а испытанием… А если бы я умер? Это бы не изменило твоих планов?
— Нет. Хлопот бы прибавилось, это верно. Так что я рад, что ты уцелел. Догадливый и везучий колдун мне пригодится вдвойне. Мокквисин, где благодарность? Взгляни на свое тело там, в траве — ты выглядишь лет на тридцать пять. У тебя волосы почернели, румянец во всю щеку!
— Да уж, — невольно согласился Кагеру. — Это не уродливая огненная магия Анука.
— Это сила Тайхео. Ты еще не знаешь, на что она способна. Громовая Жемчужина — ключ к мировому океану. Мой персональный ключ, — со значением добавил он. — Но это не значит, что тебе нельзя время от времени, с моего позволения, черпать из этого источника.
— Ты же сам многократно говорил, что сила Тайхео — это сила Хаоса, не подвластная даже богам!
— Мало ли что я говорил, — нахально сказал Сахемоти. — Потом я расскажу тебе, как надо правильно обращаться с жемчужиной, чтобы она тебя не убила и не похитила твою душу. Но лучше всего тебе перед каждым разом обращаться ко мне. Позови — и я услышу.
— Ты что, выкупил меня у огненного демона?
— Кто говорит о выкупе? Этот маленький упрямец Анук ни за что в жизни не отказался бы от мести. Нынешнее тело окончательно его испортило…
Кагеру нахмурился.
— Где вы сейчас на самом деле? — спросил он.
— Я — в Асадале. Анук уже отправился на юг, в мятежные провинции. А я нарочно задержался.
— Так ты попросту украл меня?!
Сахемоти ухмыльнулся.
— Я скажу ему, что ты погиб. Что был пожран демоном Тайхео и отправился в Донную страну. Ему понравится.
Кагеру покачал головой.
— Ты зря недооцениваешь Анука. Это не смертный, которого можно использовать и выбросить. Если правда откроется, он создаст тебе немало неприятностей. Не лучше ли прикончить его, пока не поздно? Я охотно помогу…
— От него уже давно больше беспокойства, чем пользы, — согласился Сахемоти. — Но не забывай, что все-таки он мой брат.
Кагеру покачал головой и подумал, что никогда не поймет Сахемоти. Будь у него такой же опасный брат, он бы избавился от него еще в детстве.
— А тебя мы спрячем, — продолжал Сахемоти. — Жемчужина сделает тебя невидимым для Анука, разве что он столкнется с тобой нос к носу. Но этого не будет. Империя слишком велика для таких случайностей.
— Так мы отправляемся в империю?
— Вот именно. Ты выедешь немедленно. Я чуть позднее и с юга — мне еще надо как-то отделаться от Анука. В Сонаке мы с тобой встретимся, а дальше наши пути разойдутся. Я останусь в столице изучать обстановку. А ты поедешь в горы Чирисан, на Каменную Иголку.
Кагеру невольно вздрогнул. Сахемоти смотрел на него, ухмыляясь. Он знал, о чем — точнее, о ком, — думает мокквисин.
— Наш малыш Мотылек засиделся в монастыре, — сказал бог-дракон. — Каждый лишний день в этих пропитанный святостью стенах идет ему и нам во вред. Пора его оттуда выкурить.
— Каким образом?
— Об этом подумай сам. Вымани его, припугни… Можешь привлечь Тошнотника. Пусть волк погоняет его по горам, — направление я тебе потом покажу по карте, — а в итоге Ким должен попасть в Долину Цветов. Самое подходящее место, чтобы восстановить колдовские и воинские навыки и избавиться от излишнего мягкосердечия, да и завести связи в высшем обществе мальчику не помешает…
— Не понимаю, о чем ты.
— Не важно. Ты получил задание. Выполнишь — будет награда. А ты знаешь, что я свое слово держу.
Кагеру снова опустил глаза — на этот раз, чтобы скрыть подступившую злость. Он уже достаточно хорошо знал Сахемоти, чтобы понимать — за его вежливой просьбой, как и за руганью Анука, скрывается одно и то же — приказ, не подлежащий обсуждению. Дубинкой и добрым словом можно добиться большего, чем просто дубинкой, гласит пословица. Только, в отличие от брата, Сахемоти не размахивает дубинкой почем зря, а прячет ее в рукаве…
— Могу ли я сам назвать награду?
— Разумеется. Что ты хочешь получить?
Кагеру усмехнулся.
— Ты, конечно, полагаешь, что я попрошу голову Мотылька. Не беспокойся, не попрошу, даже если бы хотелось — потому что ты никогда мне его не отдашь. Я ведь знаю его родословную и догадываюсь, зачем он тебе нужен. Ким Енгон, сын Инаги Ивовый Цвет, наложницы императора. Кто же его отец — гвардеец Сеннай или сам Великий Неименуемый? Тебя устраивают оба варианта, а лучше всего — неопределенность. Ты устроишь в империи смуту и приведешь его на трон — верно, хранитель династии? А как только Ким вступит на путь власти, ты сам убьешь любого, кто на него покусится.
Сахемоти не ответил, глядя на мокквисина с непонятным выражением.
— Вот именно — «как только вступит», — кивнул он. — Каковы же будут твои пожелания?
