Неожиданно один из кордосцев скользнул к послу и что-то шепнул ему на ухо.
– Что? – сбился с мысли Маркус, который продолжал рассказывать последние новости. – Где?
Старый искусник, несмотря на усталость, приподнялся на локте, чтобы узнать, в чем дело, но профессор резво вскочил и куда-то умчался. Големщик напрягся: сбывается предчувствие? Возможно. Вряд ли виноград, на который налегал начальник весь Турнир, оказался испорченным.
Впрочем, волноваться Толлеусу уже поздно. А новость, которую передали Маркусу, големщика никак не касалась. Это всего лишь Пилорн достиг столицы, значительно опередив своих людей. Другие бойцы его отряда добирались самостоятельно разными дорогами под разными легендами, чтобы не вызывать подозрений у «Недремлющего Ока».
Чародей, выступавший в этот момент на арене, основательно застрял в предпоследней клетке и после многочисленных безуспешных попыток добраться до заветной кнопки сдался. Провожаемый недовольным галдежом зрителей, он покинул Турнир. По невероятному стечению обстоятельств, предсказанных Маркусом, следующим оказался Толлеус. Судебный комитет даже не дал ему перевести дух, выждав лишь положенный минимальный перерыв.
Паук, на котором готовился выступать искусник, был тот же. Оторванную лапу все еще не могли вытащить из зажевавшего ее механизма, поэтому сотрудники посольства пересадили голему новую конечность от донора. Так было проще и быстрее, чем переставлять амулет и переносить наблюдательные конструкты на запасного шестинога.
Старик чувствовал себя не лучшим образом, но все же поднялся и медленно побрел на арену. Неприятно ныло сердце – скорый предвестник приступа. Уже целую неделю оно так не шалило, но стоило разок поволноваться, и готово – этот своенравный орган опять забарахлил, невзирая на лечебный конструкт. Причем целебные плетения жилета, если вдруг они начнут срабатывать в процессе выступления, оробосцы тут же расценят как помощь себе Искусством. Толлеус на этот случай отключил их самостоятельную активацию, хотя подобный шаг рискован.
Дань традиции – демонстрация публике возможностей голема – прошла на ура. Паук вытянул в стороны свои длинные «руки» и закрутил, завертел ими, точно мельница крыльями. А потом и вовсе поднатужился и сделал стойку на руках. И в этот раз тоже зрители увидели лишь иллюзию. Да, искусник делал все это на тренировках, но было бы нехорошо, если бы в финале что-то не получилось.
Отзвучал гонг, распахнулись ворота, но голем так и не двинулся с места: приступ словно именно этого момента и дожидался. Возможно даже, что сигнал к началу забега его спровоцировал. Как бы то ни было, но теперь применять плетения нельзя. Какое-то время Толлеус просто дышал, обмякнув в кресле, в надежде, что сердце утихомирится. Иногда такое случалось. Но нет, на этот раз чуда не произошло. Тогда он, махнув рукой на заезд, решился активировать свой лечебный комплект, но неожиданно возникла проблема.
С помощью механических регуляторов можно менять силу некоторых плетений. Но сейчас вся система отключена. Запустить ее вновь с помощью посоха не займет и двух вздохов. Только незадача – этого искусного инструмента под рукой нет и надо как следует постараться, чтобы дать старт жилету. Из темных задворок подсознания высунулся паникер, но старик усилием воли заставил себя успокоиться и начал работать аурой. Все же ему не хватило буквально нескольких секунд: тело болезненно скрючилось, а сознание уплыло в темноту.
Оболиус через «Око» видел, как главный кордосец суетится вокруг бесчувственного старика. Но дальше произошло что-то непонятное: когда учитель снова задышал, Маркус ловко активировал какое-то плетение, отчего тело Толлеуса расслабилось, а сам он провалился обратно в беспамятство. Суровые бугаи из посольской свиты сноровисто потащили старого искусника к карете, туда же погрузили его посох, окутанный странным свечением. Парень прикидывал и так, и эдак, но никак не мог взять в толк, что происходит. Единственное, что пришло в голову: големщик сделал что-то неправильно на Турнире и теперь его хотят за это наказать. Неужели старика повесят за то, что не смог занять первое место? Абсурд, но кто этих кордосцев знает? Ребята рассказывали, а им их родители, что подобное у ненормальных соседей случается сплошь и рядом. Например, доставит гонец дурную весть – так его за это в чан с раскаленным маслом или четвертуют. А уж как они пленников пытают, даже представить страшно.
Если предположение верное, то Оболиуса участь ждет совсем невеселая. Теперь без господина его вмиг изловит стража, и начнутся трудности. В последний раз старик продлял метку день назад, стало быть, действительна она до послезавтрашнего утра, а потом юный искусник сразу станет беспризорником. Добро если бы хозяина зарезали в трактире в пьяной драке или же арестовали оробосские власти. Тогда все понятно: поймают, выслушают, проверят и помогут вернуться к бабке. С Мятисом так и произошло, когда его дед прямо на тракте помер. Патруль в тот же день повозку остановил, разобрались, в чем дело, выделили сопровождающего, оплатили ночлег, так что и все имущество, и сам Мятис вернулись домой через два дня в целости и сохранности. А у рыжего горемыки – проблемы. Кто поверит, что не сам сбежал? Кто пойдет проверять слова подростка у грозного кордосского посла? Что же тогда будет? Изловят, упекут до выяснения к беспризорникам и бродягам. Пока свяжутся с бабкой Сабаной, пока весточка назад вернется, глядишь, месяц пройдет. При этом еще проверять будут, не украл ли что-нибудь. То еще унижение, когда лишившиеся кошелька горожане приходят и с ненавистью смотрят на тебя и на десяток других неудачников в шеренге. Увы, такой опыт тоже имеется – все мальчишки воровали фрукты на базаре, и Оболиус не исключение.
Кстати говоря, карманы проверят в первую очередь, а там билет на Турнир, чародейское «Око» и монеты. А ведь есть еще и лошадь. Это уже не яблоки – эдак ответа из Олитона придется в каталажке дожидаться с настоящими ворами.
Не теряя времени, Оболиус вытащил из-за пазухи билет и спрятал в башмак. Он стоит дорого и действителен на все время Турнира. Выбросить такую ценность рука не поднялась – лучше продать. Красный камень хитрый мальчишка просто вымазал грязью. Камень и камень – такого добра всегда полно в карманах любого пацана. Денег не много – их можно не прятать, а вот с лошадью надо что-то придумать. Мысли в голове скакали, как лягушки у пруда, точно так же бросаясь в рассыпную, когда подросток пытался их поймать.
