И снова ее поразила мысль о том, насколько сильно это похоже на тень облака, наползающую на землю.
Богомолоподобных было так много, и двигались они настолько слаженно, что казались единым организмом, ковром сверкающих черно-зеленых доспехов, смертоносных лезвий и острых наконечников.
Амаре показалось, что стоит ей указать на них пальцем, и она порежется.
Авангард ворда уже спустился с холма и начал заполнять равнину.
Твари уже заполнили вершины каждого доступного взгляду холма, все они двигались слаженно, ровными рядами вплоть до последней мили, на которую они хлынули бескрайней волной, объединенные одной ужасной целью.
И, отчего становилось еще более жутко, все это происходило в полной тишине.
Не было ни криков, ни воплей, ни боя барабанов, ни звука рогов.
Они просто двигались, как тень от облака, не останавливаясь ни на секунду.
Тишина пугала. Из-за нее происходящее казалось нереальным в ярком солнечном свете наступившего утра.
Бернард пристально смотрел них какое-то время, затем кивнул.
Стоявший чуть поодаль Джиральди проревел командным голосом:
— Обнажить мечи!
Его голос разнесся вверх и вниз вдоль стены, каждый звук был предельно отчетливым в абсолютной тишине, и ответом ему послужил шепот более чем ста пятидесяти тысяч вынимаемых из ножен мечей.
Звук, напоминавший шелест листьев на ветру, но бывший намного более смертоносным, был слышен далеко окрест.
С легким удивлением Амара осознала, что и ее собственный меч уже был в ее руке.
Она осознала, что они готовы.
Они готовы.
Она и не думала кричать, просто вдруг услышала свой крик. Крик, чистый, как горн на заре, в котором всё презрение и вызов врагу слились в одном простом слове — Алера!
Отзвук ее голоса эхом прокатился по затихшей равнине.
Неожиданно прозвучавший гром сотряс стену, сотряс землю: каждая живая душа на стене, каждый, кто встал на защиту своего мира от этого темного прилива, выплеснул свои ужас и ярость в воздух.
Не было слышно отдельных голосов, ни отдельных слов, ни криков, ни девизов — но весь легион звучал, как единый голос, излучавший неистовую эйфорию. Эйфория эта заполнила всю Амару до кончиков пальцев и меч в её руке стал легче воздуха, которым она управляла.
Этот крик неповиновения обрушился на ряды ворда как сильный удар, и на мгновение их продвижение замедлилось, но затем последовал ответный душераздирающий вопль тварей, причинявший физическую и душевную боль.
Враг устремился вперед и последние несколько сотен метров до стены преодолел на огромной скорости. Земля вокруг, насколько хватало глаз, почернела, визг ворда был ответом на крики защитников.
Так, рожденная в этой первобытной, яростной буре голосов, последняя битва войны — возможно, последняя битва Империи — началась.
Легионы закричали, бросая вызов ворду. Эрен не мог удержаться и присоединился к общему крику, на чистом рефлексе от полнейшего ужаса.
На каком-то уровне сознания он был совершенно уверен, что его срывающийся голос мало кого из ворда может устрашить, но не мог удержаться.
Страх, возможно, не мог буквально удушить его, но всё же заставлял горло сжиматься, и голос ломался, как у подростка.
Где-то рядом что-то проревел центурион, но из-за шума его совсем не было слышно.
К счастью, легионеры знали свою работу достаточно хорошо и без каких-либо команд.
Когда враг приблизился, на землю перед стеной опустились тени алеранцев и в воздух взмыло несчетное количество копий, чтобы обрушиться на авангард ворда.
Копья, сами по себе, были не такими уж смертоносными.
Они убивали, по оценке Эрена, лишь одного из пятидесяти, в лучшем случае — одного из тридцати, но каждый воин ворда, пораженный этим грозным оружием, испытывал болевой шок.
И даже если рана не была смертельной, жертва не могла двигаться и погибала, растоптанная стремительно надвигавшимися задними рядами.
Такой удар был старым, стандартным приемом Легиона, и оказался разрушительным для единого строя врага.
Но этим он не ограничивался, ведь к плану сражения приложил руку Тави.
Ремесленники Долины Кальдерон были не в состоянии обеспечить каждого легионера на стене модифицированным копьём — новые конструкции получали только самые опытные в каждой восьмёрке.
По большей части, именно ими были брошены копья, что убивали солдат ворда наповал. Каждое такое копьё было снабжено маленькой стеклянной сферой, расположенной у выемки железного наконечника копья, в месте соединения с древком.
Независимо от того, попадали ли копья в цель, тысячи стеклянных шариков разбивались от удара, выпуская на волю заключенных в них фурий.
Эрен лично занимался полевыми испытаниями огненных камней, созданных заклинательством фурий и являющихся производными холодильных камней, применяемых для хранения пищи в охлажденном виде в ресторанах и богатых домах Империи, — ещё одно новшество, порождённое извилинами хитроумного мозга Октавиана.
Стеклянные сферы могли содержать даже больше тепла, чем первое поколение камней того же размера, и были гораздо проще в изготовлении.
«Разрушать всегда проще, чем созидать», — подумал Эрен.
Огненные копья взрывались с грохотом, каждое внезапно разрасталось огненной сферой размером с продовольственный фургон.
Это не был раскаленный добела огонь, как при атаке Рыцарей Огня, но этого и не требовалось.
Огонь охватил два передних ряда врага и поглотил так много воздуха, чтобы насытить короткую жизнь пламени, что плащ Эрена прижимало, хлопая по спине и ногам, словно он стоял спиной к сильному ветру.
Заклубился грязный, черный дым, воняющий неописуемо мерзко, и через несколько мгновений ряды ворда были повергнуты в полный беспорядок.
Эрен заорал и хлопнул Лорда Антиллуса по плечу. В сигнале не было никакой необходимости.
Крупный, атлетически сложенный мужчина уже бросился вперед, наряду с Плацидусом и Фригиусом.
Наиболее могущественные и опасные Верховные Лорды Алеры вместе поднялись во внезапном потоке ветра и ринулись сквозь черное облако над вражескими силами; двигаясь слишком быстро, чтобы быть замеченными, они исчезли за завесой, созданной заклинанием ветра.
Эрен сжимал кулаки и смотрел им в след, пытаясь увидеть сквозь массу легионеров, стоявших перед ним.
Их миссия была его идеей. Он нес ответственность за ее результат.
Ворд восстановил темпы наступления за считанные секунды, шедшие позади первой волны перепрыгивали через убитых и раненых.
