темных глазах, наполненных блеском магических фонариков, была только решимость — довести задуманное до конца. И немного заботы. Я не сопротивлялась, когда Майло снял свой плащ и накинул мне на плечи, чтобы защитить от дождя. Чуть вздрогнула, когда он взял меня под руку и твердым шагом повел вверх по улице, которая стала моим местом «битвы» с незнакомцем. Но я чувствовала, что его тут уже нет. И знала, что он не следит за нами. И это внушало ложную надежду. Что все произошедшее мне привиделось.
Немного поплутав — я поняла, что от усталости и потрясений от пережитого не запоминаю путь и не смогу сама сюда вернуться, — мы вышли к небольшому двухэтажному домику. К нему с двух сторон прижимались такие же аккуратные постройки. Эта часть Прибрежного района, очевидно, была гораздо более богатой и благополучной, чем та, где мне «посчастливилось» заплутать. Отпустив мою руку, Майло достал из-за пазухи массивный ключ и отпер чуть скрипнувшую дверь. Изнутри пахнуло деревом, хвоей и опилками.
Второй раз за день, я оказалась в жилище едва знакомого мужчины. И если с Камором все быстро стало понятно, и я могла относиться к нему как к другу, то спокойная выдержка и удивительное сочетание решительности и мягкости Майло внезапно оказались невероятно притягательными. Что-то во мне незримо переменилось этой ночью под дождем. И это что-то заставляло постоянно украдкой разглядывать аккуратный профиль моего молчаливого защитника. Любоваться четкостью и строгостью линий, длинными пушистыми ресницами, еще не сбритой щетиной. Ему хотелось довериться вот прямо сейчас и сразу. Иррационально и безрассудно. Лик спасителя затмил осторожность и затмил опасливость. Потому что он помог в сложной, неоднозначной ситуации, хотя мог легко пройти мимо. Потому что тогда на балу он был легким и непринужденным. Потому что тогда во сне, он кружил и кружился… Наивная.
Внутренняя отделка уютного дома выдавала в своем владельце охотника. Весьма удачливого, надо сказать, охотника — все стены украшены короткими, длинными, ветвящимися и витыми рогами, чьими-то огромными головами и чучелами, а голый деревянный пол покрывали прочные пушистые шкуры. Я содрогнулась, хотя, чему удивляться — весь Асмариан живет в постоянном соприкосновении с природой. В том же время, убранство было по-воински простым. Все лежало на своих местах в идеальном геометрическом порядке, ничего лишнего, ничего отвлекающего, ничего чужого. Идеальное убежище холостяка.
— Прошу прощения, что не успел принести воды для купания, — произнес Майло, отстегивая пояс с ножнами и аккуратно укладывая его на полку к другому оружию. — Я не ждал сегодня гостей.
— Я понимаю, — произнесла я и тут же стянула с плеч теплый укутывающий плащ. — Не стоит так за меня переживать. Я…
Хотела бы я сказать, что достаточно будет позволить мне поспать где-нибудь на лавочке и получить за это вечную благодарность, но… Не очень это вежливо, командовать в чужом доме, едва переступив порог. Ночью, в чужом доме чужого человека. Который, тем не менее, сам предложил помощь. Я запуталась. Хорошо, что хозяин не выпустил инициативу из своих рук.
— Я принесу вам одежду из старых запасов, если вам будет удобно, — ответил Майло. Развернувшись, он как-то странно посмотрел и тут же отвел взгляд, внимательно, будто впервые изучая комнату, одновременно являвшуюся и прихожей, и гостиной. — И чистое полотенце. Располагайтесь.
И, как-то впопыхах, Майло начал карабкаться по узкой винтовой лестнице, ведущей на второй этаж.
Я села на диван подле небольшого окна, бывшего пока единственным источником света в темном доме. На улице все еще шел сильнейший ливень, но хотя бы гроза уже отгремела. Не получилось сотворить ни маленького магического источника света, ни чудодейственного чая Тильгенмайера — ресурс восстанавливался долго и тяжело, тело ныло и требовало немедленного отдыха. Стоило только коснуться головой мягких диванных подушек, пахнущих свежей соломой и мятой, как сон тихими шажками пробрался и опутал сознание.
Очнулась я от легкого прикосновения чужой руки к плечу, разлепила глаза, подскочила. Поняла, что чуть не врезалась макушкой в подбородок Майло, он едва успел отскочить. Рядом со мной лежала стопка одежды и свежее белое полотенце. Хозяин сменил повседневную военную форму на более простую домашнюю одежду — свободные штаны, сорочка на выпуск, распахнутый объемный теплый халат до пят. Преобразившись, Майло будто стал мягче. Исчезла осанка, как у фонарного столба, сгладились резкие черты лица. С легкой полуулыбкой, охотник наблюдал за моими попытками встать и только тогда заметил мою хромоту. Я честно пыталась ступать так, чтобы он ничего не понял, но сейчас, выдернутая из сна, позабыла о конспирации. Боль перекосила лицо, а Майло уже присел на корточки, аккуратно осматривая распухшую вывихнутую лодыжку.
— Минати, как вы еще ходите⁈ — удивленно воскликнул мужчина, поднимая на меня встревоженный взгляд.
— Терплю, — ответила я почти безразлично, пожав плечами. После эликсиров Академии и эликсиров Аксельрода такая боль — это не страшно. Хоть и доставляет некоторые неудобства.
— Тогда потерпите еще немного, я наложу вам повязку, — безапелляционно заявил хозяин дома. И оставалось снова ждать, когда можно будет смыть с себя грязь и кровь.
Перевязку Майло сделал ловко и очень быстро, нанеся на поврежденное место приятно пахнущую мазь. Потребовал наступать со всей осторожностью, а лучше — держаться за окружающие предметы. И проводил в большую уборную. По которой я смогла сделать вывод, что предки Майло Хэлдира явно были небедными людьми.
В неровном свете маленькой свечи, я смогла, наконец, худо-бедно привести себя в порядок. Ополоснула лицо и руки, промыла мыльным раствором покрывшиеся корочкой раны. Если в течение суток не появится жар, значит, заражения удалось избежать… А вот постирать одежду, почистить пальто и обувь — не получится ни при каких обстоятельствах. Что там говорил добрый сэн Прут Вандлер? Они предоставляют услуги прачки?..
От одежды, принесенной Майло пахло лесом. Свежестью утренней хвои, чуть покрытой росой, и диких ягод, терпких и сочных… И немного — пылью. Длинное закрытое зеленое платье с вшивкой серыми нитями оказалось как раз в пору. Сердце дернулось — возможно, это платье умершей жены Майло? Может, он вдовец, а не холостяк? И теперь хранит верность умершей любви?
Прихватив с собой огарок, я вышла в гостиную и зажмурилась от яркого света. Майло зажег в гостиной множество свечей и масляных ламп. Вскоре у приоткрытой двери появился и сам охотник. Он собирался что-то сказать, но так и замер в молчании. Я тоже не двигалась. Взгляд Майло скользил по моему наряду, распущенным черным волосам, которые, высыхая,
