меня бросишь?
— Ты заговариваешься. Мы с тобой вообще-то никто друг другу.
— Как? А после всего, что между нами было?
— А что между нами было?
— Ну, во-первых, ты меня видел, только одно это обязывает тебя на мне жениться!
— А вот и не обязывает. Ты бы Папский Вестник иногда почитывала, там его буллы печатают и решения вселенского собора.
— И что? Что там, есть папская булла разрешающая нагло пялиться на девушек без юбки?
— Я не пялился. А ты — не девушка, а ведьма. По ведьмам есть особый статут. И там все расписано.
— Что там расписано? Что вот так вот можно поматросить и бросить?
— Нет, не матросить. Да и никто тебя не матросит. Но ни у кого не возникает никаких обязательств, если будет доказано, что всё, что случилось с добрым христианином, есть козни ведьмы.
— Ах, так? Это я тебе, значит, козни устраиваю?
— Не начинай! Мы же всё уже обсудили. Вот чего ты от меня хочешь? Полюбить я тебя не могу. Женится на тебе — тоже.
— А дружить? Дружить-то мы можем? Или и тут тоже вселенский собор запретил?
— Вообще-то, да, — запретил. А если ты будешь так со мной дружить, то у меня не будет времени с тобой видеться.
— Это как это?
— Так это. Я всё время буду проводить на работе, чтобы заработать себе на нижнее бельё, которое от частой стирки будет портиться.
— Это я у тебя такую реакцию вызываю?
— А какую же ещё? Давай-давай. Елозь по мне своей идеальной ножкой, чтобы меня тут ваще инсульт хватил.
— Ой, да больно надо, раз ты весь такой недотрога. У тебя, когда день рождения?
— А тебе зачем?
— Я тебе на день рождения абонемент в бассейн подарю, ха-ха! — ведьма рассмеялась и встала с кровати, — ладно, отдыхай давай. Я завтра загляну. Чтобы был здоров и бодр, когда приду, всё понятно?
— С тобой невозможно. У тебя темы меняться, как в калейдоскопе. Как с тобой вообще беседу поддерживать?
— А чего не так? Мы же прост болтали. Или, тебе, как с твоей Морганой, нужна одна тема на весь вечер обсуждения рыцарских романов?
— Да нет. Но за твоими мыслями и не угнаться.
— Да, я — такая. Весёлая и легкомысленная. Шучу. Пакедова, не провожай, — и ведьма ушла, прикрыв за собой дверь.
Практически оправившийся от результатов провального лутинга, Безудержный лежал в тишине и полумраке пустого жилища, погружённый в собственные мысли. Но не долго. Минут через десять после ухода ведьмы вернулась мама. У мамы было весёлое настояние, чего он у неё не наблюдал уже очень давно. Мама поведала, что у его одногрупницы такой милый отец. Очень интересный мужчина. И, что очень хорошо, что её сын учится с его дочерью. Потому что дочь, тоже, такая вся милая. А ещё, что если ему стало лучше, то не мог бы он помочь маме завтра составить резюме, потому, что появилась возможность устроиться на работу. Зарплата, хоть и не большая ожидается, так и должность — не бей лежачего. Не всё же ему жилы рвать, обеспечивая их семью хлебом насущным. Зато он тогда сможет уделять больше времени учёбе и получить красный диплом. А потом устроиться на хорошую работу с большущей зарплатой. И вот тогда-то её мечта исполнится. Она уедет жить на море и там будет воспитывать внуков, ведь из него и Семиглазки такая чудесная пара. И он тогда, как примерный сын, высылал бы маме телеграфные переводы. А то для чего она сына-то заводила? Кто же ей будет опорой и надеждой на её старости, которая вот уже совсем не за горами?
Глава 6. Занятия по специальности
— А чё это вы тут делаете? — с живым интересом спросил у старшого Безудержный.
— О! Кого я вижу. Товарищ рыцарь, как самочувствие? — поприветствовал пришедшего на базу взвода боевого товарища командир.
— Самочувствие без замечаний. Готов исполнять приказания! — бодро отрапортовался патикент.
— Без замечаний — это хорошо. А мы на завтра запланировали коллективный культпоход к тебе, проведать и всё такое.
— Да уже и не требуется. Да и принимать бы мне вас всех было бы не очень прилично с моей стороны: казна пуста, милорд, — виновато улыбнувшись пояснил представитель принимающей стороны.
— А это ваще не вопрос. Мы в гости со своими гостинцами ходим, — хитро подмигнул командир.
— А чего на лекциях никого не было?
— А нас на две недели отстранили. За плохое поведение. Ведь вызов к следователю — это ЧэПЭ и вообще, нарушение устава учебного заведения. Во как.
— Блин. Втравил я вас. Но честное слово, не по злому умыслу…
— Да харэ извиняться, ты ни в чём не виноват. Всякое бывает
— Но всё равно, пострадали вы ни за что.
— Чо это — ни за что? При нашем положение дел разговелись мы всё же порядком.
— В смысле — разговелись? Вы же, как мне сказали, всё добытое за меня отдали?
— Всё добытое взрывной волной разнесло, — хохотнул старшой, — зато прошаренный боец Серый все алмазики прибрать-то успел, пока остальные клювом щёлками.
— Блин, и алмазы отдали и самоцветов не досталось, — пробормотал Безудержный.
— Да нормально нам досталось. Вот же, — и старшой провёл рукой, указывая на штабеля ящиков и контейнер, блестящих свежей заводской краской.
— А это что?
— Это мы проапгрейдились неплохо, — с чувством глубокого удовлетворения пояснил командир взвода.
—А на какие шиши?
— А на сдачу.
— На что?
— Ну, нам сдачу дали, за отвал старишичий. Короче. Мы Старухе заплатили тремя красными алмазами за зелье для тебя. А потом пришла секретарша и нам целый мешок отсыпали на сдачу, мол у них всё по бумагам и по прейскуранту, и мол чужого им не надо. Вот мы на сдачу эту шмот себе и обновили. И не только шмот.
— Хоть какой-то с меня толк был.
— Так, не кисни. Ща я бахилы раздам, а ты вон в журнале распишись.
— Чё за журнал?
— Инструктажа по ТБ. Или ты с нами не поедешь на новой тачке кататься?
— Тачке?
— Вот на этом вот красавце, командир ласково похлопал по стенке контейнера, — на «Атамане».
— Нифигасе. Всё-таки купили?
— Ага. Нулёвенький. Прямиком с завода. Давай, расписывайся и бахилы бери. Я не вжизть не поверю, что мужик может не захотеть на новеньком броневике порулить, даже если и рыцарь он на сивке-бурке.
— А чо за бахилы?
— Обыкновенные, из поликлиники.
— ??
— Ты же сам видишь — техника только с конвейера, ещё краска не просохла. Каждому же хочется на совершенно новой машине прокатиться. Вот для
