русла посещать не планировали, с ними, по давно сложившейся традиции, вести торговлю и обмен будут жители речных деревень, в том числе, надеюсь, и моим новым товаром.
Подойдя вплотную к берегу, когда на дне отчетливо стали видны камушки, начали причаливать. Первыми в воду спрыгнули Карась с напарником и принялись привязывать свою лодку к торчащему у берега стволу дерева. Следом прикрепили вторую долбленку. Предпоследними пришла и наша очередь принайтовать лодку.
Погрузившись в прохладную воду по колено и при этом завязнув в топком прибрежном иле по щиколотку, принялись вытаскивать из лодки бочонок с дегтем. А Плещей в это время уже находился в деревне, отсюда он должен был забрать мех и мед, ну и заодно договориться об обмене моего дегтя на стройматериалы.
Миновав Припять, вниз по Днепру медленно спускалась наша флотилия долбленок. Каждый гребок веслами, да и само течение, посылало нас все дальше в чужие края. Мы вместе с купцом Плещеем и еще с двадцатью восьмью соплеменниками, по три человека на лодке, плыли в надежде расторговаться нашими товарами, в том числе и диковинным дегтем, с готами или сарматами. Конечно, лучше было бы торговать напрямую с тем же имперским Крымом/Таврией, но на наших несчастных долбленках выходить в открытое море — мысль прескверная, суицидальная, да и не пропустят нас туда ни за какие коврижки.
В драговитских поселениях приобрел бревен даже с излишком, на две избы хватит! Ну, я этому обстоятельству вовсе не расстраивался, как говорится, в хозяйстве все пригодится. Местные пейзане обещались связать их в плоты и доставить точно по адресу в течение месяца. То есть, к моменту моего возвращения стройматериал уже должен ждать меня в Лугово. Если они свое слово сдержат, то, как раз до холодов успею отстроиться.
Временами я искоса поглядывал на свой лук и колчан со стрелами, что размещался у моих ног. Дело в том, что мы уже выплыли за пределы земли драговитов и сейчас находились на территории славянского племени полян, к югу от них, в месте впадения р. Десны в р. Днепр уже начинались готские поселения преимущественно на правом берегу Днепра, а на левом берегу во множестве встречались поселения сарматов.
Здесь, на чужой земле, напряженно всматривался в лес, что по моим внутренним ощущениям как-то особенно неприветливо тянулся по обеим сторонам реки, хотя, с объективной точки зрения, окружающие нас пейзажи практически никак не изменились.
Однако мы плыли все дальше, медленно подгребая веслами, и уже во второй половине дня, по мере нашего сплава по Днепру, местность стала меняться. Все чаще на глаза попадались заросшие бурьяном поля, и вот тут-то я увидел пасущийся у берега целый табун лошадей!
— Это что!? Сарматские кони? — обратился к своему напарнику Лану по лодке-долбленке, точнее говоря, к его загорелому, лысому затылку.
— Не похоже, — потянул с сомнением в голосе он, внимательно рассматривая табун. — На лошадях нет никаких пометок принадлежности хозяину, пастухов тоже … Наверное это дикие кони.
И у меня в голове щелкнуло, как это часто и бывает, когда дело касалось прежних знаний Дмитрия. По прочитанной когда-то исторической литературе вспомнилось, что оказывается, еще киевский князь Владимир Мономах в XI веке охотился и вылавливал целые стада лошадей в окрестностях Чернигова.
— Не вздумайте стрелять! — немедля последовал громкий и грозный окрик из впередиидущей лодки Плещея. — Дикие то кони, аль нет, не наше дело!
Дисциплинированно проплыли мимо, хотя у некоторых членов флотилии руки так и чесались, хотелось полакомиться кониной, рыба уже всех порядком достала.
Солнце пекло немилосердно. Я уже весь взмок от пота, а скамейка, на которой я сидел, казалось, превратилась в пыточной инструмент для моих ягодиц.
Кому было на все фиолетово, так это Дарену. Сегодня он с утра расположился на задней скамейке и пользуясь случаем, решил порыбачить, закидывая сеть с кормы. Рыба у него ловилась, мы этим делом с первого дня нашего плавания промышляли. Потому так все и смотрели голодными глазами на диких лошадей.
Неожиданно сзади я услышал вопль Дарена:
— Стойте, сучье вымя! Назад подгребайте, у меня сеть за что-то зацепилась! Порвем ее или перевернемся!
Мы с впередисидящем Ланом послушно начали грести от себя против течения.
Пока Дарен пытался освободить зацепившуюся за подводную корягу сеть, вся драговитская дружная флотилия скрылась за очередным изгибом реки. Наша долбленка сегодня шла замыкающей. Мы с Ланом подгребали, стараясь, чтобы лодка стояла на одном месте, а Дарен возился со снастью, при этом ругался, поминая проклятых полянских водяных и чертей, ведь мы все еще находились на земле полян.
Тут из-за поворота реки показалась лодка Плещея, приложив руки ко рту, он прокричал крайне недовольным голосом:
— Что вы там застряли? Какого хера вы там делаете?!
— Вот именно, что застряли! Сеть за корягу зацепилась! — в ответ прокричал Лан.
— Плыви Плещей, не трави душу! Без тебя все сладим и вас нагоним! — это уже подал голос Дарен. — Я уже почти все распутал!
— Хорошо! Давайте быстрее! Не получится отвязать — перерезайте к херам сеть и нас догоняйте!
— Давай, бывай!
Лодка Плещея скрылась за поворотом.
— Ведь сеть хорошая, резать ее не хочу! — говорил сам с собой Дарен, а я, гребя веслом, поглядывал на него искоса, и вдруг что-то непонятное зацепило мое внимание.
Лысая макушка Лана внезапно дернулось, он словно мотнул головой и со всплеском воды его тело откинулось за борт. А мне послышался еще один звук, какой-то свистящий шорох, и сразу же обожгло бок острой болью. В первые мгновения я ничего не понимал, все происходило как будто не со мной, в каком-то замедленном видео. Вместе с Ланом, у которого из шеи торчал кровавый наконечник стрелы, лодка начала переворачиваться, и я тоже этому процессу поспособствовал, потому как от резкой боли в районе ребер меня тряхнуло и я дернулся назад вместе с заваливающемся в воду Ланом. Не успел ничего понять, как долбленка перевернулась, и я оказался в воде и сразу же получил новый удар по голове от навалившейся сверху лодки. Рефлекторно открыл рот, который мигом заполнила вода. Гребя руками и ногами, сдерживая рвотные спазмы, вынырнул на поверхность воды.
Выплюнул изо рта воду и тут же тело свело в рвотном спазме, от которого я опять ушел с головой под воду, при этом снова захлебнув речной водички, когда на автомате попытался глотнуть
