Долина поражала своей мрачной красотой. Окружавшие ее скалы, хоть и были довольно высокими, выглядели приземистыми. Ветер и дождь столь искусно обработали камень, что создавалось впечатление, будто над ним потрудился мастер. На время Север даже забыл о том, что он в плену.
Цвет «пальцев» менялся от крапчато-серого у входа в долину до черного, маячившего в конце ее, а среди оставшихся десяти Вожак отыскал множество оттенков красного и голубого.
Дороги, как таковой, не существовало, да и вряд ли кому-то она была нужна.' Вся долина казалась одной дорогой, ведущей к гигантскому черепу, что стоял далеко впереди. Север заметил его, как только попал в долину, но долго не мог понять, на что смотрит. То ли это творение рук человеческих, то ли слепая игра стихий придала скале столь причудливые очертания, делавшие ее схожей с лишенной плоти головой мертвеца. Сперва он думал, что все дело в расстоянии и причудливой игре света и теней, но чем ближе они подъезжали, тем четче становились контуры.
После пятого «пальца» исполинский череп обрел объем, и стало ясно, что его создали люди, а когда расстояние сократилось до седьмого, но уже напоминал ритуальные маски, распространенные в Черных Королевствах. На девятом «пальце», то есть подъехав почти вплотную. Север заметил следы времени, которые никто даже не попытался скрыть, и понял, что Янайдар либо пребывает в упадке, либо его только-только начали вновь обживать.
Осталось миновать два «пальца», когда, словно по волшебству, стены ущелья раздвинулись, а череп резко вырос. Пропорции совершенно неожиданно изменились, а ужасное творение обрело черты хищного зверя, не утратив, впрочем, до конца сходства с человеческими. Вожак понял, что гигантская пасть служила крепостными воротами, из которых подобно огромному языку выдвигался стальной мост, перекинутый через пересекавший долину провал.
Провал казался бездонным, и Север даже примерно не мог оценить, насколько тот глубок, но зато подивился мастерству безвестного скульптора, умудрившегося придать черепу такую форму, что по мере приближения он начинал как бы угрожающе скалиться. Воин представил себе, какой ужас это должно вселять в сердца нападавших, и усмехнулся. Возможно, предводитель войска, если боги не обделили его умом, разберется что к чему, переборет невольный страх, но вряд ли все его слова и даже угрозы сумеют предотвратить панику суеверных воинов.
Теперь Север понял, как удалось уцелеть этому городу поклонников Уру, которые в течение долгих веков похищали людей и наводили страх на жителей Иранистана.
Тем временем отряд приблизился к мосту, и подковы коней звонко застучали по стальному пролету. Очутившись над расщелиной, Вожак увидел, что больше всего ров походит на трещину с отвесными краями, отстоящими друг от друга на добрую сотню локтей. Мост закончился, и Северу показалось, что череп наклонился к ним, то ли пытаясь рассмотреть пришельцев, то ли собираясь заглотить их. Через несколько мгновений пленник миновал поднятую бронзовую решетку, которую, судя по наросшему на камнях мху и потемневшему от времени металлу, не опускали лет сто, и въехал в тоннель.
Позабыв о боли, он с интересом смотрел по сторонам. Стены состояли из грубо обтесанных прямоугольных каменных блоков в локоть высотой и два локтя шириной, однако толщина стены казалась слишком большой для искусственного сооружения. Выбравшись наконец на свет, Север оглянулся. Так и есть. Ущелье перегораживала скала, в которой зиял проход, обработанный тщательно и довольно аккуратно.
Открытое пространство шириной примерно в тысячу шагов отделяло наружную стену от самого Янайдара. Однако и городские укрепления больше напоминали добротную стену крепости, не столь внушительную, как та, сквозь которую они только что проехали, но все же достаточно высокую и прочную. Древние строители, безусловно, знали свое дело.
Всадники миновали вторые ворота, гораздо менее величественные, и наконец очутились в самом городе.
И вновь Севера удивила странная, непривычная архитектура. Ничего подобного ему еще не приходилось видеть ни в Туране, ни в Иранистане, да и вообще на востоке. Дома представляли собой крепкие, но безликие каменные постройки, отличавшиеся одна от другой только размерами. Встречались одноэтажные и двухэтажные здания, самые большие имели квадратные башенки по углам. На этом различия заканчивались. В остальном дома походили друг на друга как две капли воды.
Янайдар оказался не только неожиданно велик, но и густо населен. Жизнь здесь била ключом и ничем не отличалась от жизни любого крупного города, в которых Вожаку довелось побывать. Толпа так же шумела, купцы продавали свой товар, зычными голосами расхваливая его достоинства, недовольные ценами покупатели торговались. И это произвело на Севера неожиданно сильное впечатление. Он ожидал совершенно иного… Чего? Этого он и сам не мог сказать, но явно не того, что город Призраков похож на многие города Гиркании.
Улица, ведущая к центру Янайдара, постепенно становилась все шире, толпа, сквозь которую пробирался отряд, все многолюднее. Однако теперь Вожак заметил, что люди ведут себя не совсем обычно. Предводителю отряда не приходилось расчищать себе путь: едва завидев вооруженных всадников, толпа расступилась, безропотно теснясь, чтобы пропустить их. Причем воин обратил внимание, что это давно уже вошло в привычку здешних жителей и не вызывает у них и тени недовольства. Более того, такое поведение стало для них естественным: давясь и толкаясь, они не прекращали разговаривать и торговаться. Они относились к воинам как к камнепаду в горах, от которого необходимо спрятаться, но на который бессмысленно сетовать.
Внезапно улица превратилась в огромную площадь. Слева раскинулась исполинская чаша амфитеатра, что было уже само по себе удивительно: все сооружения, которые попадались Северу на глаза в Янайдаре, были прямоугольными. Гигантский овал, украшенный по краям колоннами и установленными между ними статуями, производил впечатление чего-то инородного, словно отшлифованный морскими волнами камень-голыш, случайно попавший в груду щебня.
На правой стороне площади высились две прямоугольные башни, увенчанные зубчатыми парапетами, судя по всему,— дворец местного властителя. Башни соединялись семью арочными переходами, а у их подножий сходились внушительные, в сотню ступеней, лестницы, сужавшиеся кверху до ширины просторных порталов. Они придавали величественной постройке законченность.
Впрочем, не совсем так. Завершал открывшуюся картину расположенный между дворцом и амфитеатром обширный помост, на котором Север увидел виселицу, плаху, пыточный столб, помост для костра и многое другое — все для публичных пыток и казней. Как ни странно, пленник сразу успокоился. Быть может, потому, что увидел как раз то, что и ожидал увидеть с самого начала. Пространство между дворцом и настилом, судя по всему, для жителей Янайдара было местом запрещенным. Здесь не было никого, кроме вооруженной стражи, застывшей на нижней ступеньке лестницы и по краям обоих порталов.
