вот уже твой господин слушает только меня.
– Ты… Ты…
– Злодейка? – хмыкнула она.
Шэнь не заметил, как уже улыбался. Он застыл, не торопясь входить, не потому что ему нравилась их перепалка, а потому что это было возможностью продлить нахождение Чживэй здесь. В отличие от темных, ему не доставалось так много ее внимания.
– Господин красивее тебя! Красивее всех! Он признанный красавец всей империи Чжао!
– Но нет признанной красавицы, я права?
– Потому что господин красивее любой дамы!
– С этим не поспоришь, – зашел в комнату Шэнь, улыбаясь. – Спроси у Сяо До, он всегда был высокого мнения о моих скулах.
– Господин Шэнь, – Хэлюй тут же подскочил к нему. – Как прошло совещание? Приготовить ваш любимый напиток?
Тут он слегка самодовольно улыбнулся и покосился на Чживэй, потому что был осведомлен о вкусах Шэня лучше нее.
– Спасибо, Хэлюй, потом. Мы удовольствуемся вином и фруктами, что уже здесь. А теперь выйди. Нам с Чживэй нужно поговорить.
Хэлюй поджал губы.
– Вы можете говорить при мне! Я сохраню любые ваши секреты!
– Хэлюй.
– Ладно, – он развернулся и ушел, недовольно фырча. Тихо прикрыл створки, а потом раздался шум, словно что-то треснуло.
Шэнь усмехнулся, провожая того взглядом.
– Хэлюй слишком любит меня. Готов защищать от всего.
На губах Чживэй появилась загадочная улыбка.
– Он прекрасный друг. Ему можно доверять.
– У меня – Хэлюй, у тебя – Молчун, – вырвалось у него.
– Сюанцин.
– Да, он.
– Сюанцин мне не слуга.
Шэнь бросил на нее внимательный взгляд, однако отпустил эту тему. Ему совсем не хотелось тратить свое время на тех, кто и так всегда рядом с ней. Он хотел все внимание себе.
Тем более что они, наконец, остались вдвоем. Ощущала ли она это так же отчетливо, как он?
Он вбирал ее взглядом, желая сохранить ее образ во время неизбежной разлуки.
– Ты в порядке?
На шее Чживэй были отчетливые следы пальцев, а на уголке губ – едва заметная рана. Сердце неприятно кольнуло. Как бы он хотел быть там! Как бы он хотел защитить ее. Привычно подавив разросшуюся пустоту в груди, Шэнь придвинулся к ней ближе.
Достав платок из рукава, он осторожно прикоснулся к ее губе.
– Я не ранена, – на ее лице расцвела самая сладкая улыбка, что он видел в своей жизни. Никогда он не представлял, что чья-то улыбка может иметь столько власти над ним.
– Это не то, что я спросил.
– О? – Чживэй приподняла брови.
Шэнь разгладил большим пальцем настороженную морщинку, что образовалась на лбу.
– Я хочу знать, как ты.
Чживэй не отодвинулась, однако в ее взгляде замелькали недовольные искорки. Ей не нравился любой намек на слабость, и Шэнь хорошо ее понимал.
Они разделяли страх перед слабостью, потому что слишком хорошо знали ей цену.
– Как я уже сказала, я не ранена. Я обыграла Империю Чжао! Я победила, – Чживэй увеличила дистанцию между ними и села за столик на полу. – Как я могу быть не в порядке? Я ликую, я наслаждаюсь, я хочу праздновать, а не лелеять шрамы.
Великолепная.
Он никогда не думал, что может быть так больно от чьего-то великолепия. Когда она хвасталась победой, ее красные глаза сияли, щеки разрумянились, а уголки губ приподнялись в полном осознании собственного величия. Почему никто из поэтов не писал о том, как страшно и больно любить? Его сердце разрывалось на сотни маленьких лоскутов, и Шэнь просто стоял, даже не в силах сделать вдох.
Это чувство захватило его целиком, лишая опоры под ногами. Тревожная мысль проникла в голову: ему будет недостаточно обладать ею. Ему нужно все: ее душа, ее тело, все ее взгляды, все ее слова.
Великие небеса, что с ним творится?
– Вы отпраздновали? – Шэнь взял себя в руки и последовал за ней. У нее с друзьями было достаточно времени, чтобы опрокинуть пару рюмок после такой значимой победы.
– Нет, – Чживэй качнула головой. – Я сразу пришла сюда.
Она лениво растянулась вдоль стола, положила голову на руку и потянулась к винограду. Шэнь жадно следил за ней взглядом, невольно отмечая, как в уголках ее губ скопилась усталость, опуская их вниз.
– Десять тысяч Темных без крова и еды, – продолжила Чживэй. – У Лин Цзинь и Сяо До сейчас достает забот.
– Как темные?
– Дезориентированы. Будем готовить их к войне.
– Как ты собираешься их учить?
– Есть план, – хмыкнула Чживэй, но не продолжила.
У Шэня неприятно кольнуло в груди. Его не задевали насмешки над ним, даже над его почившей семьей. Он складывал каждый из таких смешков в копилку своей души. Были благородные Светлые, которые считали ниже своего достоинства насмехаться над чужим горем, были те, кто относился к нему с сочувствием, но многие любили поддеть. И Шэнь улыбался последним, они не волновали его душу, потому каждая из их фраз лежала в копилке.
Которую, когда придет время, он откроет.
А пока что они не вызывали смятения в душе. Однако уклончивый ответ Чживэй задел его. Он хотел знать больше. Он хотел, чтобы она доверяла ему больше всех. Он желал быть ее опорой, он желал, чтобы они прошли этот путь вместе.
Но доверие тоже надо заслужить. А он терпеливый.
Шэнь взял кувшин с вином и налил в пиалу Чживэй, а затем в свою.
– Как обстоят дела с Рваным Когтем?
Рваный Коготь – секта, запугивающая влиятельных дельцов в городах, и по совместительству элитные солдаты наследного принца. Они действовали от своего лица, но Шэнь уже давно отметил, что их интересы почему-то всегда совпадали с интересами наследного принца. Как, например, в тот раз, когда они поджидали его, чтобы убить после похода в Черную пещеру.
Чживэй закинула виноградину в рот и приподнялась на локте, сосредоточив взгляд на нем. Шэнь невольно улыбнулся интересу в красных глазах.
Смотри на меня. Всегда.
– Им не до меня, они готовят восстание. И сегодня мы им здорово помогли с союзниками.
– А когда дело дойдет до тебя?
Шэнь опустил взгляд на свое вино, слегка взбалтывая его. О, ему не терпелось, когда дело дойдет до него. Тогда до его победы останутся считанные шаги.
Вместо ответа он подвинулся ближе к Чживэй, нависая над ней и игриво улыбаясь. Он искал смущения в ее взгляде, чтобы увидеть отражение собственных чувств.
– Переживаешь?
Она не смутилась. Улыбнулась, вздернув голову, открывая вид на тонкую привлекательную шею со следами чужих пальцев.
– Не больше, чем ты обо мне, – услышал он.
Их взгляды столкнулись. Она приняла правила игры.
– Я рад, – произнес он, смакуя каждое слово. – Ведь я очень переживаю о тебе.
